Колхозники, комсомольцы, коллаборационисты и военнопленные принялись восстанавливать экономический потенциал Восточной Украины, когда на западе УССР еще шли тяжелые бои, - пишет Владимир Гинда в рубрике Архив в № 49 журнала Корреспондент от 14 декабря 2012 года
Вторая мировая война была не только противостоянием армий, но
и сражением экономик. Лидеры обеих сторон конфликта осознавали роль промышленности
для победы, хотя и не всегда находили отклик среди военных.
“Мои генералы ничего не понимают в военной экономике”, -
воскликнул в августе 1941 года Адольф Гитлер, фюрер Германии, на одном из совещаний,
пытаясь доказать военачальникам, что вместо наступления на Москву Рейху выгоднее
двигаться на юг - через промышленно развитую Украину к нефти Кавказа.
Советскому лидеру Иосифу Сталину было проще: генералы ему не
перечили. Хозяину Кремля не приходилось никого убеждать в том, что победа создается
в тылу - на заводах, фабриках, нефтепромыслах.
В 1943-м, когда войска освободили главную промзону Украины, ее восток, регион выглядел ужасающе
В довоенном Союзе мощнейший производственный потенциал был
сконцентрирован в Украине. Отступление, эвакуация и два года господства немцев
нанесли тяжелый урон этому индустриальному сердцу СССР. В 1943-м, когда войска
освободили главную промзону Украины, ее восток, регион выглядел ужасающе.
В руинах лежали 16 тыс. предприятий, 164 доменные и мартеновские
печи. Только на Донбассе пострадали 882 шахты, которые до войны за год выдавали
более 115 млн т угля в год. Перестали существовать электростанции, линии
электропередач, железные дороги.
Москва стала восстанавливать тяжелую промышленность востока
Украины едва ли не в первые дни после освобождения региона. Сюда свозили
рабочие руки со всей республики и из-за ее пределов. Пригодились молодые,
старые, крестьяне, рабочие, фронтовики, мародеры, бывшие коллаборационисты и
военнопленные. В ужасных бытовых условиях они за пару последних военных лет
смогли реанимировать часть объектов, внеся свой вклад в окончательный разгром Германии.
У Кремля есть план
Красная армия еще только начала освобождение Украины, а
Госплан СССР и прочие органы под руководством Государственного комитета обороны
(ГКО) разработали план реанимации региона. Идеологи проекта сделали упор на
восстановлении тяжелой индустрии, а также добыче угля.
Огромный масштаб замысла требовал рабочих рук. А с ними
страна в 1943 году испытывала проблемы: лишь 17% тружеников производства были тогда
кадровыми работниками. Кроме того, за время оккупации население Украины в целом
сократилось на 13,6 млн человек, поэтому поиск рабочих, способных восстановить
местную промышленность, превратился в сложную задачу.
Уже через пару месяцев, к осени 1943-го, руководство восточных областей Украины стало жаловаться "наверх", что набрать достаточное количество рабочих они не в силах
Власти поручили дело Комитету по учету и распределению
рабочей силы при Совнаркоме СССР и областным военкоматам. Эти структуры должны
были вербовать желающих поработать, а также мобилизовывать людей, которые по
каким-либо причинам не могли служить в армии. Да и сами восстанавливаемые
предприятия получили карт-бланш на наем персонала.
Вначале трудовая мобилизация шла успешно. Агитация,
развернутая комитетом, нашла отклик среди активной молодежи: комсомольцы из
разных уголков СССР добровольно ехали на Донбасс.
Однако уже через пару месяцев, к осени 1943-го, руководство
восточных областей Украины стало жаловаться "наверх", что набрать достаточное
количество рабочих они не в силах. Причиной стала типичная проблема местной
управленческой школы - отвратительная организация процесса. Еще Лев Толстой,
участник Крымской войны 1853-1856 годов, в стихотворении, посвященном действиям
русских генералов в этом конфликте, сформулировал ее в строчке: "Чисто писано в
бумаге, да забыли про овраги, как по ним ходить".
Некоторые руководители отправляли завербованных на производство людей идти пешком 100-150 км до сборных пунктов на железнодорожных станциях.
Советские органы тоже “забыли про овраги”: решив, на какие
объекты сколько людей нужно найти, они не создали условий даже для их
перевозки. В некоторых городах завербованные кадры месяцами жили на сборных пунктах.
К примеру, Борис Муттер, возглавлявший строительные работы в
Краматорске Донецкой области, 17 октября 1943 года жаловался руководителю
украинской компартии Дмитрию Коротченко, что у него нет транспорта и финансов для
вербовки и перевозки рабочих с Харьковщины и Сумщины.
О подобных проблемах говорит и официальная справка о миграции
рабочей силы на шахтах Донбасса за тот же год. В бумаге приводятся примеры
того, как некоторые руководители отправляли завербованных на производство людей
идти пешком 100-150 км до сборных пунктов на железнодорожных станциях.
В тесноте да в обиде
Условия труда на Донбассе тоже оказались непростыми - многочасовой,
выматывающий рабочий день, а еды, которую можно было купить на заработанное, не
хватало.
Решить проблему могли бы заводские столовые. Но хотя во многих
из них кормили три раза в день, качество и калорийность блюд были низкими. Да и
само принятие пищи становилось непростой задачей: не было вилок, ложек, даже
тарелок, не хватало мест, а за порцией нужно было выстаивать часовые очереди.
На некоторых объектах работников и вовсе кормили по одному разу на день, как, к
примеру, в столовой днепропетровского завода Красный Профинтерн.
Условия труда на Донбассе тоже оказались непростыми - многочасовой,выматывающий рабочий день, а еды, которую можно было купить на заработанное, не хватало
Хорошо потрудившись и слегка поев, рабочие шли по домам. Под
словом “дом” в те годы скрывалось что угодно - от кирпичных бараков до
землянок.
Например, на комбинате Ворошиловградуголь - объединении
добывающих предприятий Ворошиловградской (сегодня - Луганской) области - в
нормальных общежитиях обитали лишь 39,7 % сотрудников, остальные ютились кто
где.
Даже те рабочие, кто жил в общежитиях, не имели столов, стульев,
отсутствовали сушилки для одежды, а также кухни.
Завотделом угольной промышленности украинского ЦК партии в
докладе руководству коротко, но емко описал ужасающие условия жизни работников:
из-за отсутствия мыла они не моются по два - два с половиной месяца, уголь для
отопления жилых помещений не привозят, в общежитиях нет воды, света, ведер.
“Рабочие спят на голых досках, постельных комплектов нет. Стирка
белья не организована, и рабочие вынуждены спать в той одежде, в которой
работают”, - писал чиновник.
Хорошо потрудившись и слегка поев, рабочие шли по домам. Под словом “дом” в те годы скрывалось что угодно - от кирпичных бараков до землянок
Неудивительно, что предприятия страдали от большой текучки кадров.
На восток стали везти уже не только добровольцев, но и мобилизованных жителей
освобожденных территорий. Однако этот контингент оказался еще более чутким к
условиям жизни и разбегался при первой же возможности.
В начале 1944-го Коротченко получил доклад о том, что из 79
тыс. работников, мобилизованных для Донецкого угольного бассейна, почти 9,7
тыс., то есть 12%, дезертировали. А в справке Об использовании молодых рабочих
в угольной промышленности Сталинской (сегодня - Донецкой) и Ворошиловградской
областях за март 1944 года по этому поводу указывалось: “Самопроизвольный уход
рабочих с предприятий угольной промышленности Донбасса принял массовый характер
и увеличивается по мере прибытия новых рабочих”.
Чтобы удержать людей, к ним стали применять уголовные наказания
по законам 1941 года. Согласно им рабочий, самовольно оставивший предприятие, получал
срок от трех до восьми лет. Лишь за июль-август 1944-го власти наказали по этой
статье более 30 тыс. человек.
Из-под палки
Уже в конце 1943 года украинское правительство столкнулось с
тем, что темпы мобилизации работников для восстановления угольной
промышленности Донбасса снизились. В некоторых районах Черниговской,
Запорожской и Сумской областей, как показывают документы того периода, власти
вообще никого не смогли собрать для отправки на восток.
Частично это объяснялось расцветом взяточничества среди
местных уполномоченных по мобилизации. Первым об этом в декабре 1943-го сообщил
Иван Филин, уполномоченный Наркомугля СССР. В письме Сергею Бережному,
заведующему угольным отделом ЦК украинской компартии, Филин указал: “Взяточничество
процветает в Харьковской и Полтавской областях”.
Уже в конце 1943 года украинское правительство столкнулось с тем, что темпы мобилизации работников для восстановления угольной промышленности Донбасса снизились
Например, некий Федор Поляков, уполномоченный по мобилизации
Зачепиловского района Харьковщины, был нетребователен - брал все: самогон, кур,
сушеные яблоки, подсолнечное масло. Тех, кто давал мзду, он с целью конспирации
довозил до сборного пункта в Краматорск, а там уже отпускал по домам.
Сходным образом действовал коллега Полякова из Лубен Полтавской
области, который за взятки освобождал от мобилизации женщин, работавших на
рядовых должностях в оккупационных администрациях, или проституток. А ведь
именно они должны были быть в первых рядах восстановителей тяжелой
промышленности.
С еще большими сложностями власти столкнулись на западе, в
Галичине.
Украинские повстанцы активно распространяли среди местного
населения информацию о тех ужасающих условиях, которыми предприятия Донбасса
встречают работников. Региональные органы власти активно привлекали силы
безопасности к физическому уничтожению подобных антиагитаторов, сознательно
отказавшись от принудительной мобилизации местного населения. Но совсем
избежать “забривания” в рабочие они не смогли.
Спецкомиссия ЦК украинской компартии еще по итогам 1944 года
установила, что в некоторых районах Дрогобычской области (сегодня - южная часть
Львовской области) при наборе людей для промышленности и транспорта местные
власти не пытались разъяснить населению все выгоды такого труда, а
насильственно увозили потенциальных работников.
Украинские повстанцы активно распространяли среди местного населения информацию о тех ужасающих условиях, которыми предприятия Донбасса встречают работников.
Схожей схемы органы власти придерживались и дальше. Летом 1946
года в селах Добромильского и Рудковского районов Дрогобычской области по
указанию местного обкома партии регулярно проводились вооруженные облавы на
сельское население с целью его трудовой мобилизации.
“Вербовщики” совершали налеты на церкви во время богослужения,
обходили дома. Захваченных людей, среди которых были и больные, и многодетные
матери, под конвоем отправляли в райцентры, где вынужденные “заробитчане” в
изоляторах ожидали посадки на поезда, идущие на восток.
Аналогичным образом ретивые “вербовщики” действовали в селах
Ивано-Франковской (тогда - Станиславской) области, на Сумщине, Киевщине и в
других регионах Центральной Украины. В ответ селяне, вспоминая оккупационный опыт
уклонения от принудительных работ в Германии, бежали.
Показательной стала история с жителями Прилук, которых в
декабре 1943 года отправили на Донбасс эшелоном. В вагоны власти загрузили
1.018 человек, но до конечной станции доехали 854 рабочих.
По сусекам
Видя, что людей все равно не хватает, власти со второй
половины 1944 года стали привлекать рабочую силу из колхозов на договорных
началах. Правительство УССР совместно с Наркоматом угольной промышленности разработало
правила сотрудничества шахт и сельсоветов.
Каждый колхоз должен был направлять на Донбасс на полгода-год
по одному-два крестьянина без права досрочного отзыва. В свою очередь угольные
тресты обеспечивали этих работников зарплатой, жильем, постельным бельем,
спецодеждой и питанием. Люди из одного села или района должны были работать
вместе.
Каждый колхоз должен был направлять на Донбасс на полгода-год по одному-два крестьянина без права досрочного отзыва.
Колхозниками власти не ограничились. На шахты стали возвращать
людей, которые трудились там до войны. Например, по постановлению ГКО от 26
октября 1943 года из действующей армии на предприятия Донбасса отправили 600
инженерно-технических работников, ранее трудившихся в угольной промышленности.
Людей все равно не хватало, и власти пошли проверенным путем
- стали использовать труд преступников. На Донбассе рядом с фронтовиками
работал “спецконтингент” - люди, которые служили немцам, а также военнослужащие
Красной армии, побывавшие в плену. Донбасс поднимали из руин и военнопленные.
По состоянию на июнь 1945-го в Украине на работах по восстановлению тяжелой промышленности
трудилось почти 500 тыс. немцев.
Титанические усилия принесли плоды. К концу войны на Донбассе
возобновили работу 123 крупные шахты и 506 средних и малых. За два последних
военных года они добыли 64 млн т угля, что дало возможность региону вновь занять
первое место в стране по добыче этого полезного ископаемого. Кроме того, к
исходу мирового конфликта на металлургических заводах Украины рабочие возобновили
функционирование многих доменных и мартеновских печей, и эти предприятия смогли
дать 23 % довоенной выработки чугуна и стали.
И все же полное восстановление восточноукраинской промышленности
было еще впереди.
***
Этот материал опубликован в №49 журнала Корреспондент от 14 декабря 2012 года. Перепечатка публикаций журнала Корреспондент в полном объеме запрещена. С правилами использования материалов журнала Корреспондент,опубликованных на сайте Корреспондент.net, можно ознакомиться здесь.