Корреспондент: Из жизни отдыхающих. Как Шухевич под носом у гэбистов курс лечения проходил - архив

Послевоенный враг Кремля номер один, командующий УПА Роман Шухевич, лечил сердце в санаториях Одессы, пока спецслужбы активно искали его в Галичине, - пишет Владимир Гинда в рубрике Архив в № 39 журнала Корреспондент от 4 октября 2013 года.

Начиная с 1944 года, когда советские спецслужбы впервые получили сведения о Романе Шухевиче, командующем Украинской повстанческой армией (УПА), этот человек стал объектом охоты. И чем дольше повстанцы сопротивлялись властям СССР, тем активнее разыскивали подпольного командарма силовики. Однако Шухевичу на протяжении шести лет удавалось избегать “свидания” с ними. Более того, за этот период один из самых разыскиваемых врагов СССР умудрялся дважды выезжать на длительный отдых и лечение на одесские курорты. Лишь после смерти Шухевича, который был убит во время спецоперации Министерства госбезопасности (МГБ) в марте 1950 года, власти узнали об этих его вояжах и задним числом наказали руководство милиции Одессы.

Лесной режим

В молодости Шухевич славился отличным здоровьем и мог похвастать успехами в спорте. Так, в 1932 году на соревнованиях во Львове - Запорожских играх - он установил рекорд среди украинцев Галиции в беге с препятствиями на 400 м и в плаванье на 100 м. Будущий командарм УПА практиковал обливание холодной водой, а будучи членом молодежного Пласта, регулярно ходил в горы, играл в волейбол, любил заниматься на турнике.

Но годы подпольной борьбы серьезно подорвали его здоровье. На рубеже 40-летия, как вспоминали люди из окружения командующего повстанцами, тот стал заметно сдавать. Многолетнее пребывание в замкнутом сыром пространстве тайных схронов - “криївок” - привело к обострению ревматизма и проблемам с сердцем и легкими.

Как предполагает Иван Патриляк, исследователь повстанческого движения, первый визит подпольщика Шухевича к легальному врачу состоялся в 1946 году и был вызван, скорее всего, жалобами на коленный сустав, который опухал. Во всяком случае Любомир Палюга, член УПА и студент-медик, сопровождал своего командира во время визита к некоему рентгенологу.

Патриляк рассказывает, что уже со следующего года болезнь стала прогрессировать и боли досаждали Шухевичу ежедневно. Охранник командарма Михаил Заяц, носивший псевдоним Зленко, вспоминал, что в начале 1947-го его подопечного тревожили боли в ногах. У генералаподпольщика появилась опухоль вокруг колена, и повстанцы, посовещавшись, решили, что Шухевичу нужно показаться врачу. Выбрали доктора из города Ходорива, расположенного на юговостоке Львовской области.

Ранним утром командир УПА, одевшись в ватник, в старой шапке, с пистолетом и гранатой в кармане, в одиночестве отправился из леса на обследование. “У меня не укладывалось в голове, чтобы командир [Шухевич] шел к большевикам в руки. Но все прошло как следует”, - рассказывал Заяц-Зленко, имея в виду, что лидер повстанцев благополучно вернулся из этой вылазки. Правда, с собой он принес неприятное известие - ходоривский врач диагностировал у него сложную форму ревматоидного артрита.

Сложность была и в том, что доктор прописал больному покой, диетическое питание и постоянный уход. Обеспечить все это в условиях подполья было практически невозможно.

Через несколько месяцев, в мае 1947-го, Шухевич немного поправил здоровье, когда выбрался из схрона в лесной лагерь УПА. И все же уже в июне под видом некоего “бухгалтера” он наведался к львовскому врачу Матвею Лотовичу, который обнаружил у него не только ревматизм суставов, но и болезни желудка, а также ослабление сердечной мышцы.

Новая встреча с Лотовичем состоялась в феврале следующего года: “бухгалтер” жаловался на боли в сердце, а врач, отметив некоторый прогресс в лечении ревматизма, констатировал, что с сердцем проблемы продолжаются. Повстанческий командарм получил рекомендации по лечению и список препаратов.

С этого момента Шухевич, подчиняясь требованиям львовского медика, попрощался с подземными схронами. Лето он старался проводить в лесном лагере со своей армией, а зимой жил на конспиративных квартирах. Как вспоминал Заяц-Зленко, “состояние здоровья командира требовало жизни “наверху”. Жизнь в крыйивке была невозможна”. Он сожалел о подобных переменах: как раз в этот период МГБ активизировало усилия по уничтожению верхушки националистического подполья.

Первый раз на юга

Лечение не приносило желаемых результатов. Более того, Шухевича стали мучить частые головные боли, вызванные высоким давлением.

О состоянии командарма УПА узнали и сотрудники МГБ, которые начали вести тщательное наблюдение практически за всеми больницами и здравницами региона. Более того, примерно к четырем десяткам львовских аптек приставили соглядатаев, в чью задачу входило сообщать обо всех подозрительных покупателях.

Повстанцы в свою очередь стали добывать лекарства для Шухевича исключительно через преданных националистической идее врачей и студентов-медиков.

Со временем окружение подпольного лидера поняло, что лечить командира надо в стационаре, иначе он долго не протянет. Было решено, что Шухевич выедет за пределы Западной Украины, где активничало МГБ, чтобы вдали от реалий партизанской борьбы тот смог кардинально поправить здоровье. Местом лечения выбрали Одессу, славившуюся квалифицированными медиками и курортами.

Первой на разведку туда отправилась Галина Дидык, связная УПА, действовавшая под псевдонимом Анна, доверенная особа Шухевича. Путевку на южный курорт ей раздобыл сотрудничавший с подпольем председатель артели Красный луч Иван Парубчак, который оформил документы на Дидык через Львовский обллеспромсоюз.

Анна выехала в Одессу по фальшивому паспорту на имя Софии Ксенжик. В санатории им. Карла Маркса она провела месяц. “Поехала я в Одессу посмотреть, можно ли ему [Шухевичу] там подлечиться. Чуточку было страшно, ведь к этому времени мы сидели в лесу, а здесь пришлось выйти из него, переодеться и ехать поездом”, - вспоминала о том вояже Дидык.

Лечилась она как сердечница, хоть и была абсолютно здорова. Уже потом говорила, что принятые тогда лекарства через много лет отрицательно сказались на ее самочувствии.

“Одновременно увидела, что на Восточной Украине люди как люди. Что это не те типы, к которым мы привыкли тут, - энкаведисты, - пишет в своих воспоминаниях связная УПА. - А главное то, что когда они узнали, что я с Галиции, стали ко мне очень хорошо относиться”.

Весной 1948 года сердечные болезни Шухевича обострились, он уже не мог полноценно работать. Тогда Дидык, используя наработанные связи, достала два направления на лечение в одесский санаторий Лермонтовский. Оформили их по поддельным документам, выданным двум “учителям” - Анне Хомяк и Ярославу Полевому.

На лечение “Полевой” и его коллега отправились самолетом из Ивано-Франковска. Прибыв на место, подпольщики прошли обследование в поликлинике санатория, а после по рекомендации врачей купили за наличные путевки, обошедшиеся в 10 тыс. руб. каждая. Следующие полтора месяца пара находилась под присмотром кардиологов и даже воспользовалась услугами дантиста.

В период лечения Шухевич и Дидык свободно гуляли по городу, посещали музеи, оперный театр, фотографировались. Подпольщики настолько осмелели, что сделали “Полевому” кардиограмму на территории воинской части, - аппарат, способный снять показатели сердечной активности, оказался только в военном госпитале. “Я пошла туда попроситься. Но мне сказали, что они никому не делают. Однако когда услышали, что мы - галичане, что я приехала с больным человеком из Львова, очень хорошо отнеслись и сделали кардиограмму”, - вспоминала Дидык.

Связная, описывая те события, отмечала, что Шухевичу было психологически нелегко: “Среди людей он уже давно не был, привык другими командовать, здесь пришлось мне командовать им”. Кроме того, угнетало постоянное ожидание неприятностей - каждый выход в город мог стать последним. Поэтому, к примеру, пока Шухевич был на процедурах, Дидык ждала его под дверями кабинета с пистолетом в кармане. Сам же командарм даже в такие моменты не расставался с ампулой яда.

Одесские “каникулы” прошли довольно быстро. Обратно пара добиралась по новому маршруту: сначала самолетом в Черновцы, оттуда - поездом в Кишинев и лишь затем по железной дороге - во Львов.

И вновь Одесса

Морской отпуск благотворно сказался на состоянии Шухевича - на протяжении второй половины лета и осенью 1948 года он не испытывал проблем со здоровьем. Но уже зимой хвори, как утверждал Заяц-Зленко, вернулись.

Командарм УПА опять стал наблюдаться у проверенных львовских врачей, но улучшений в его состоянии все никак не наступало. Поэтому в первый месяц лета 1949-го он решился на повторение приморского отдыха. В компании с Дидык по тем же фальшивым документам Шухевич прибыл в Одессу.

Изначально подпольщики поселились на квартире напротив санатория Аркадия, но вскоре по рекомендации врачей переехали в пригород, село Крыжановку, где остановились в доме бригадира местного колхоза Матвея Жуматина. Лечился галицкий гость у тех же докторов, что и прежде. Санаторный курс обошелся в 20 тыс. руб. на двоих.

Во время этого визита на юг с Шухевичем произошел неприятный инцидент - купаясь в море, он потерял медальон с изображением Богородицы, который ему в детстве подарила мать. Как рассказывала Дидык, после безуспешных поисков глава националистического подполья сказал: “Это значит, что вскоре я погибну”.

Назад в Галицию пара вернулась через Киев. Как и в прошлый раз, до наступления холодов жалоб на плохое самочувствие соратники от Шухевича не слышали. Более того, командарм однажды принялся обучать повстанческую молодежь упражнениям на турнике. Однако поздней осенью наступил новый кризис - даже небольшие переходы в 10-15 км давались Шухевичу с невероятным трудом. Несмотря на постоянное лечение, диеты, уколы и другие процедуры, ситуация не менялась. Все вокруг понимали, что командующий УПА доживает последние дни.

Зимой 1950 года Шухевич старался активно работать. Поездки за пределы Галиции убедили его, что повстанческое движение можно возродить и на востоке Украины. Он трудился над планами переноса подпольных баз на восток, строительства новых схронов, разрабатывал инструкции по работе с молодежью, с населением Восточной Украины. А связные УПА объездили почти все областные центры УССР, организовывая конспиративные квартиры.

Этот активный процесс оборвался 5 марта 1950-го, когда в ходе спецоперации МГБ Шухевич был убит.

Лишь после его смерти советские спецслужбы узнали, что, когда они активно вели поиски “бандита” Шухевича в Галиции, тот лечился в советских здравницах Одессы.

Следователи, разбираясь в том, как командарм УПА умудрялся выезжать “на моря”, констатировали в рапорте, что “местными [одесскими] органами милиции они [Шухевич и Дидык] были временно прописаны на проживание согласно представленным поддельным документам”. Причем в паспорт Шухевича была вклеена фотография, идентичная той, что имелась в сборнике № 1 МГБ СССР, содержащем ориентировки на разыскиваемых по всему Союзу государственных преступников.

Власти задним числом наказали руководство одесской милиции “за потерю бдительности”

***   

Этот материал опубликован в №39 журнала Корреспондент от 4 октября 2013 года. Перепечатка публикаций журнала Корреспондент в полном объеме запрещена. С правилами использования материалов журнала Корреспондент, опубликованных на сайте Корреспондент.net, можно ознакомиться здесь.