кошелек или жизнь
Основная беда сиквела "Уолл-стрит" даже не в том, что Шайа ЛаБеф похож на хорька, а в том, что у него нулевая харизма. Это становится совсем уж очевидно, когда его рядом с актерами старой школы вроде Фрэнка Ланджелы ставят, это вам не от трансформеров бегать. В фильме есть крохотный эпизод, когда герой Дугласа встречает на приеме Бада Фокса, который его в прошлой серии в тюрьму упрятал – можно как угодно относиться к Чарли Шину, но вот уж где настоящие огонь и пламя.
Оливер Стоун держится бодрячком: рисует биржевые графики по Тауэрскому мосту, минут десять женские уши с дорогими сережками показывает, у ЛаБефа рингтоном стоит тема из "Хорошего, плохого, злого". Наверное, со времен "Прирожденных убийц" Стоун так не веселился.
Сюжет простой: одни продают, другие покупают, дочь Гордона Гекко (Кэрри Малиган) собирается замуж за инвестиционного банкира (ЛаБеф), сам Гекко пиарит свою книжку о том, что рынки скоро обвалятся, и тут они обваливаются. Начинается возня с бешеными миллиардами, кое-кто бросается под поезд в метро, а Дуглас на радость таблоидам говорит, что был плохим отцом (в позапрошлом Vanity Fair выходила большая статья как раз на эту тему – почитайте, кому интересно). Если из прошлого фильма все вынесли, что алчность – это круто, деньги лучше секса, и если нужен друг, лучше завести собаку, то здесь кроме как дугласового сына, которого за торговлю кокаином посадили, больше нечего и обсудить.
Съемочную группу долго фотографы не отпускали: ЛаБефа и Маллиган просили поцеловаться, Стоуна – пошевелить усами. Дуглас только что прошел мимо нашего вай-фай кафе и беззаботно помахал рукой.