Мемуаризм Гургена Григоряна №5: Летайте самолётами «Аэрофлота»!

3 года моей работы в советской авиакомпании пролетели как одно мгновение во всех смыслах.

Итак, я начал работу в учебно-тренировочном отряде №10 «Аэрофлота». Наше 2-этажное здание располагалось на самом краю лётного поля тбилисского аэропорта, возле нас прилетевшие самолёты сворачивали с ВПП и катились к зданию аэровокзала. Кроме самих тренажёров, занимавших большую часть здания, были также учебные классы и наши инженерные владения, где располагалась аппаратура. Причём, везде было весьма просторно. Была также т.н. «Ленинская комната» - сейчас её назвали бы, конечно, комнатой отдыха. Там стоял шикарный бильярдный стол и телевизор.

Молодёжи во всём УТО было всего пятеро инженеров: девушки Наташа Удальцова и Татьяна Ковальчук, парни Валера Давиденко и Алан Бекоев. Семейными были Валера и Наташа. О ней хочу сказать ещё несколько слов. Она дочь Героя Советского Союза, лётчика Ефима Григорьевича Удальцова, который совершил 105 боевых вылетов во время Великой Отечественной войны. А погиб он в результате катастрофы управляемого им самолёта Ту-104 при посадке в московском аэропорту Домодедово 7 декабря 1973. Его имя носят школа №11 в Тбилиси и улица на юго-западе Москвы.

Кстати, моей непосредственной начальницей в УТО была Тамара Давыдовна Мелашвили. Она также легендарная личность – командовала лётным экипажем 1-й эскадрильи 125-й гвардейского бомбардировочного авиационного Борисовского полка 4-й гвардейской бомбардировочной авиационной дивизии. Командиром её полка была Герой Советского Союза Марина Михайловна Раскова, похороненная в Кремлёвской стене на Красной площади в Москве. И голос, и характер, и привычки у Тамары Давыдовны были чисто мужскими, её уважали все в отряде и даже побаивались (включая командира). Но у меня с ней как раз сложились тёплые отношения – возможно, она меня воспринимала как внука (своих детей у неё не было).

Летом у экипажей было много полётов (к примеру, одних только рейсов Тбилиси-Москва было 9-10 ежедневно), поэтому вся основная учёба у них была зимой. Соответственно, у нас было больше свободного времени летом. Шары погонять в бильярдной мы могли лишь тогда, когда там не было старших товарищей. По телевизору по имевшимся тогда всего лишь нескольким каналам днём смотреть было нечего, и поэтому, когда у нас не было работы, то мы были вынуждены придумывать себе занятия и развлечения. Как раз в тот период в аэропортовском посёлке открылся Дом культуры с кинотеатром, и я за эти 3 года пару раз туда даже сходил. Мог просто побродить по лётному полю, зайти в различные службы аэропорта к товарищам.

Старшие коллеги также порой изнывали от скуки и тогда мы могли «сообразить на троих». Иногда и в прямом смысле: когда приходили на тренировку вертолётные экипажи, то они нередко приносили нам 20-литровую канистру коньячного спирта из Напареули – это был божественный напиток! В ближайший свободный от тренировок день устраивалась «дегустация». Тамара Давыдовна приносила замороженное украинское сало и тоненько его нарезала. Я делал хлебные гренки, поджаривая его на «козле» (мы делали такие электрические обогреватели из кусков асбестовых труб), кого-то из пацанов посылали за горчицей и прочей закуской. К счастью, мы не напивались и это, видимо, спасло нас от алкоголизма.

Впрочем, это бывало не так часто. И поэтому мы, в основном, развлекались иначе – играли в домино и карты. В домино был традиционный для Закавказья «телефон» (намного сложнее «козла») – в него мы играли ради спортивного интереса. А вот в преферанс играли уже на деньги, но по мелочи: обычно вист по копейке. И в застолье, и в играх мы участвовали на равных (но, конечно, с соблюдением субординации) с нашими ветеранами – все они были бывшими пилотами и штурманами.

Но бывали дни, когда не было ни сабантуев, ни игр. И тогда мы (я имею в виду, в первую очередь, нас троих пацанов) изнывали от скуки. Мы с Аланом могли, прикрывая его при необходимости, отпустить Валеру домой – он уже тогда был молодым и многодетным отцом. Но бывало и такое, что приехав утром на служебном автобусе на работу, я мог услышать от Тамары Давыдовны: «Григорян, сегодня работы нет. Можешь гулять».

И вот как-то в августе 1982 повторилась описанная выше ситуация. Я спускаюсь в Ленинскую комнату, а там уже скучает Алан – смотрит новости по телевизору. «И ты сегодня безработный?», - спрашиваю у него. Он грустно кивает. Тут диктор рассказывает, что сегодня в Москве премьера новой комедии Леонида Гайдая «Спортлото-82». Мы с Аланом молча переглянулись, и он тут же снимает трубку внутреннего телефона и звонит в диспетчерскую: «Девушка, а когда ближайший вылет на Москву? Через 20 минут? А какой борт? 85170? Спасибо!» Мы также молча встаём и выбегаем на лётное поле. Издали видим, что от Ту-154 начинает отъезжать трап, Алан кричит дежурной по посадке: «Тормози!» Трап останавливается и к изумлению прильнувших к иллюминаторам пассажиров двое опоздавших «членов экипажа» забегают в салон. С трудом восстанавливаю дыхание и иду в кабину: «Товарищ командир, разрешите с вами в Москву!» Пилот отмахнулся: «Идите, садитесь».

И вот мы прилетели во Внуково, оттуда на автобусе доехали до метро, приехали на Пушкинскую площадь к кинотеатру «Россия». Всё это хорошо, за исключением пустяка: там стоит огромная очередь из подобных нам киноманов, и шансов никаких. Мы уже конкретно приуныли, как к нам подходит пацан лет 10, внешне похожий на мальчугана из «12 стульев» того же Гайдая, требовавший 10 копеек у Остапа Бендера. И примерно с той же интонацией он говорит нам:

- Дяденьки лётчики, вам билеты надо?

- Конечно! А почём?

- Тройная цена!

- Ха! Договорились.

В общем, кино мы с удовольствием посмотрели (притом, одними из первых в стране!), рванули затем обратно во Внуково, и я даже успел на 6-часовой служебный автобус в город.

В кино таким образом я не очень часто «ходил», чаще бывали шопинг-туры. Приезжаю как-то утром на работу, Тамара Давыдовна сразу подзывает меня: «Сегодня у нашего младшего инструктора, Виктора Ганемана (а ему, кстати, 47 исполнилось) день рождения. Вот тебе список и 150 рублей, сходи в магазин и всё купи. Только нигде не задерживайся – в 17 часов будем отмечать». Под магазином, если вы не догадались, подразумевался ГУМ (тот, который на Красной площади). И я по вышеописанной схеме отправился в Москву. Купил и указанный подарок, и продукты, и бегом во Внуково. А там нештатная ситуация: аэропорт был на какое-то время закрыт – видимо, Брежнев куда-то улетал. И я мотаюсь по лётному полю – ищу тбилисские самолёты (между Москвой и Тбилиси летали только грузины). Вижу их аж 3! Подбегаю к дежурной по посадке и спрашиваю, какой из них выпустят первым. Забегаю на борт, и через полчаса мы полетели. Но к столу я всё же я немного опоздал, за что и получил нагоняй от Мелашвили.

А первый раз я подобным «служебным зайцем» решил полететь на майские праздники в 1981. Как раз незадолго до этого получил форму, и надо было её «обновить» в полёте. Из числа городов, куда были рейсы из Тбилиси, и куда меня приглашали друзья, выбор почему-то пал на Новосибирск. Поскольку рейс был рано утром, я переночевал у Алана (он жил в общежитии аэропорта), и он даже проводил меня до трапа – тем более, что мы накануне узнали, что командиром экипажа будет его знакомый по имени Михаил.

И вот я в кабине спрашиваю у Михаила разрешения «проводить» их до города на Оби. Командир спросил, кто я (мы в УТО не успели ещё пересечься) и даже посмотрел моё удостоверение. После чего сказал: «Конечно, дорогой! О чём речь – мы же с тобой одной крови!» Была промежуточная посадка в Кустанае, где, по-моему, никто не вышел, но пришли 2 пассажира (наш Ту-154 на тот момент был единственным самолётом в аэропорту). Михаил стоял у трапа и кадрил симпатичную дежурную по посадке. Он с таким грузинским обаянием её убалтывал, что блондинка была уже на грани, чтобы бросить дежурство и лететь с нами в Сибирь. Но мы всё же улетели без неё.

По прибытии Михаил, как истинный тбилисец, дружелюбно поинтересовался, есть ли мне где ночевать: «Если возникнут проблемы с ночлегом, можешь в любое время прийти к нам в гостиницу аэропорта, не стесняйся!» Я поблагодарил за приглашение и добавил, что приеду через 3 дня на обратный вылет – рейс этот был не ежедневный, и экипаж в эти дни «загорал» в ожидании возвращения домой.   

Скажу сразу: Новосибирска я не видел, ибо встречавшие меня аборигены сразу увезли меня в его студенческий пригород – Академгородок. И я провёл там всё время до выезда в аэропорт. Кстати, именно в том студенческом общежитии мне рассказали местную байку, которая нынче в моей коллекции. Я имею в виду историю про девушку, которая в темноте ошиблась дверью, и зашла после душа не в свою комнату, а в соседнюю, пацанскую, и сбрасывая с голого тела полотенце, мечтательно произнесла: «Девчонки! Вот сейчас бы мужичка какого-нибудь завалящего!..»

В общем, обратный путь домой прошёл без примечательных происшествий – только Михаил продолжал балагурить, и, прилетев в родной аэропорт, я сразу пошёл на работу. Продолжу свою аэрофлотовскую историю в другой раз, а пока пару слов о моём заголовке. «Летайте самолётами «Аэрофлота»!» - это был реальный официальный слоган этой авиакомпании, который был написан на всех её плакатах и прочих атрибутах. Кстати, это была, наверное, единственная советская фирма, которая имела много рекламной продукции. Но хохма состояла в том, что по СССР (и большей частью также и за рубеж) летали только лайнеры «Аэрофлота»! Т.е. выбора никакого не было. И при том все самолёты компании были отечественного производства (за небольшим исключением в виде крошечного чехословацкого Л-410).