Корреспондент: Главный разрешающий. Интервью с главой Нацкомиссии по вопросам защиты общественной морали

Основной раздражитель культурной среды страны Василий Костицкий, глава Национальной комиссии по защите общественной морали, - о том, как его ведомство определяет границы дозволенного в морали и почему порнография стала политическим оружием власти, - в интервью Ирине Илюшиной в №24 журнала Корреспондент от 24 июня 2011 года.

В отношении морали украинский парламент демонстрирует крайнее непостоянство: сначала депутаты в первом чтении почти единогласно проголосовали за новый Закон О защите общественной морали, который упразднял одноименную Национальную комиссию, а затем почти так же единогласно проголосовали против.

Это произошло 24 мая 2011 года, и эта дата стала новым днем рождения комиссии, заработавшей скандальную репутацию органа цензуры, в особенности после резонансных выводов по ряду произведений, среди которых - последний роман лауреата Шевченковской премии покойного писателя Олеся Ульяненко и сатирический американский фильм Бруно, собравший немалую кассу в мире.

Эти и некоторые другие вердикты комиссии вызвали прямо-таки шквал возмущения в стране и даже общественные акции протеста. Общее мнение недовольных выразил украинских писатель Юрий Андрухович: он заявил, что не понимает, почему кто-то должен решать за него, что смотреть и что слушать.

Эмоционально и с некоторым оттенком обиды в голосе он объяснил Корреспонденту, что на его стороне - многочисленные украинцы, которых волнует невысокая моральность современного общества.

В этих разногласиях глава комиссии Василий Костицкий, юрист по образованию, считает себя скорее потерпевшим. Эмоционально и с некоторым оттенком обиды в голосе он объяснил Корреспонденту, что на его стороне - многочисленные украинцы, которых волнует невысокая моральность современного общества.

Тыл у него действительно имеется: согласно данным социологических опросов, около 60% соотечественников поддерживают цензуру в СМИ в том или ином виде. Больше всего украинцев раздражают сцены насилия (68,7%) и откровенный секс (53,2%).

Зная об этой поддержке, в разговоре с Корреспондентом Костицкий стремился быть убедительным и обстоятельным, а также уверял, что никогда не занимался цензурой и ничего не запрещал.

- Робота Вашей комиссии не раз вызывала большой резонанс в украинском обществе. Есть ли у нее аналоги в других странах?

- Аналоги комиссии есть везде, все страны занимаются контролем над информационным пространством и соблюдением в нем этических стандартов.

Из примеров [можно] вспомнить решение, которые было принято недавно в Австралии, - запретить рекламу с изображением оголенных женских бюстов. Или 200 тыс. американцев, написавших возмущенные обращения в связи с тем, что на сцене певица Джанет Джексон показала грудь [после чего ее наказали штрафом].

В Швеции государственные органы, связанные с этой деятельностью, имеют жесткие полномочия - они выдают лицензии, могут накладывать штрафы.

Уголовные дела по поводу сеяния межнациональной или религиозной розни были и будут. По распространению порнографии были и будут.

В Украине на сегодняшний день вопросами морали занимаются еще десять государственных органов. Но экспертизу делает только комиссия. И особенность нашей практики в том, что у нас публичное рассмотрение экспертизы. Больше никто этого не делает.

Уголовные дела по поводу сеяния межнациональной или религиозной розни были и будут. По распространению порнографии были и будут. Что было бы, если бы комиссия были ликвидирована? Судья или следователь назначает экспертизу, чтобы определить, является ли продукция Икс порнографией. Когда это делаем мы, это публично.  

- После своего нового рождения комиссия как-то меняет свою работу?

- Нет нового рождения комиссии, она не прекращала свою работу. По состоянию на май у нас было уже более 7 тыс. обращений [по поводу экспертизой] - от правоохранительных органов, прокуратуры, народных депутатов, общественных организаций, граждан. Мы не стимулировали этот процесс, мы сами себе работу не ищем. Например, за апрель-май к нам пришло 93 обращения граждан - больше, чем от любых других субъектов подачи.

- На что больше всего жалуются простые граждане?

- Общество почему-то до сих пор думает, что комиссия - это государственный орган по вопросам порнографии. [На самом деле] жалуются на абсолютно разные вещи: на проявления ксенофобии (таких исследований у нас стало больше в десять раз), на недобросовестную рекламу, в которой используется пропаганда алкоголизма или секса.

- Тогда почему многие соотечественники, причем люди вполне прогрессивные, были возмущены деятельностью комиссии? Как Вы объясните выпады в ее сторону?

- Кому-то это выгодно. А кто-то добросовестно заблуждается.

- Ваша работа не раз вызывала негативные оценки у известных украинцев, у многих других соотечественников. Она Вам нравится?

- Мне кажется, я еду в поезде и не могу с него сойти. Я должен делать свою работу и никаких преимуществ от должности не чувствую. Тяжело нести груз безосновательных обвинений и обид. И на данный момент сдерживающий фактор остался только один - то, что за комиссию заступился Всеукраинский совет церквей. И если бы я бросил, как бы я перед этими людьми выглядел?

- Правда ли, что члены комиссии работают на общественных началах?

- Все члены комиссии, кроме главы и заместителя, работают на общественных началах. Работники аппарата, в том числе эксперты, работают за зарплату.

Кстати, экспертиза стоит от 1 тыс. до 15 тыс. грн. Мы делаем всем бесплатно - и гражданам, и судебным органам. Посчитайте: в 2009 году мы сделали более 10 тыс. экспертиз, в 2010-м - 7 тыс., а в этом году у нас было на исследовании более 7 тыс. материалов. Умножьте, и Вы увидите, сколько сможет заработать фирма, которая появится вместо комиссии. Есть за что побороться.

- Запретный плод сладок - когда комиссия опубликовала выводы по поводу романа покойного Олеся Ульяненко или фильма Бруно, многие познакомились с ними только из-за запрета. Вам не кажется, что вы делаете рекламу этим произведениям?

- Мы не ставили себе задание заниматься цензурой украинских литераторов. На нас навесили ярлык в связи с книгой Ульяненко, и я даже не знаю, кто сможет его снять. Издательство обратилось к нам - прислало рукопись. Кстати, комиссия после этого скандала не рассматривает рукописи.

В экспертном выводе [о том, что текст является порнографией] было написано, что это вывод относительно рукописи и он не распространяется на тираж. Ульяненко пошел в суд, хотя я предлагал ему бесплатного адвоката, чтобы судиться с издателем, который не хотел выдавать ему гонорар.

Мы не ставили себе задание заниматься цензурой украинских литераторов

Тем не менее Ульяненко посоветовали идти в суд, чтобы отменить вывод эксперта. Но вывод эксперта не может быть отменен. Можно отменить вывод комиссии, но его же не было! Мудрый судья подсказал выход: мы подписали мировое соглашение. Ульяненко согласился изъять порнографические слова, мы отозвали вывод.

По фильму Бруно: к нам поступило обращение, но за два дня до нашего было принято решение прокатной комиссии Министерства культуры, и фильм был признан порнографическим. Мы подтвердили решение Министерства культуры - там действительно есть короткий порнографический сюжет… Я не хотел бы о его деталях говорить. Но никто не предъявлял претензии министерству.

- Кстати, норма закона о хранении порнографии в условиях нашего коррумпированного судопроизводства может быть использована против кого угодно - например политических оппонентов. Вам как юристу она не кажется лишней?

- Ваш покорный слуга выступил с публичным заявлением о том, что введение такого наказания я считаю неоправданным. Меня никто не услышал. Президент Виктор Ющенко, очевидно, меня тоже не услышал и подписал закон.

На сегодняшний день уже есть примеры - правозащитник Дмитрий Гройсман, который обвинен в хранении порнографии. Но если будет комиссия, у людей в таких случаях будет публичная экспертиза и трибуна. А если будет закрытая судебная экспертиза, публичности не будет.

***

Этот материал опубликован в №24 журнала Корреспондент от 24 июня 2011 года. Перепечатка публикаций журнала Корреспондент запрещена.