Корреспондент: Социализированная личность. Интервью с Сергеем Тигипко

Сергей Тигипко, вице-премьер, министр социальной политики, рассказал в интервью Ксении Карпенко в № 19 журнала Корреспондент от 18 мая 2012 года о своей персональной жертве, проблемах с имиджем Партии регионов, а также о реформаторах Викторе Януковиче и Николае Азарове

Перед этим человеком после президентских выборов 2010 года открывались блестящие перспективы - на них он стал третьим по популярности политиком в стране и мог претендовать на роль одного из наиболее мощных самостоятельных игроков на украинском политическом олимпе.

Но Сергей Тигипко неожиданно пошел на соглашение с Президентом Виктором Януковичем и вошел в формируемое им правительство далеко не на лучших для себя условиях. Он стал лишь вице-премьером, причем самым “проблемным”: Тигипко досталась социальная сфера, требующая непопулярных реформ. Проведенное им повышение пенсионного возраста и другие новации уверенно хоронят его рейтинг, а бывший № 3 в списке народных симпатий еще и усугубил ситуацию, растворив свою политсилу - Сильную Украину - в Партии регионов.

Почему перспективный политик выбрал такую политическую судьбу и что он думает о команде, с которой ему приходится работать, Тигипко и рассказал Корреспонденту.

- Осенью выборы, а вы руководите публичной кампанией Партии регионов. Ваша основная задача - улучшить имидж членов ПР?

- Частично имидж регионалов мне не нравится. И частично я его точно хочу изменить. Поэтому публичная роль меня устраивает.

Выборы - это квинтэссенция политики. Понимая, что я пришел на службу к людям, я должен найти самые важные проблемы в обществе, найти самых незащищенных, поработать на них и после через пропаганду убедить этих людей дать шанс политической силе, которую я представляю, продолжать улучшать жизнь.

В 2010-м правительство принимало непопулярные, но необходимые решения. Сейчас мы уже подняли пенсии инвалидам войны, чернобыльцам, повысили страховые выплаты инвалидам, получившим увечья на производствах, мы сейчас уже подняли пенсии 12,9 млн пенсионерам, которые получают их на общих основаниях. И впереди еще много интересного.

- И все же что хотите изменить в имидже ПР? Что не нравится?

- Мне не нравится, что о ПР говорят как о партии, которая генерирует мало передовых и прогрессивных вещей. Я считаю, что это надо менять.

Мне не нравится, что за ПР, или за “донецкими”, репутация, мол, они могут позволять себе какие-то действия рейдерского характера. И с этим надо предметно разбираться. Я создал специальный департамент, который выезжает и разбирается с этим на месте, если дело касается публичных вещей. Возникает проблема, и мы направляемся сразу туда.

Мне не нравится, когда говорят, что ПР должна ориентироваться только на рабочих и их семьи и мало уделять внимания работникам культуры и науки, предпринимателям. Считаю, что это неправильно для партии, находящейся у власти.

- Считаете ли вы Президента Виктора Януковича и премьер-министра Николая Азарова реформаторами?

- Больше да. Я, может, настроен более радикально, но в целом я знаю настроение Президента. Сегодня проблема не в Президенте, а в реализаторах реформ. Сказать “давайте делать реформы” - это одно, а взять на себя ответственность за выполнение - это намного сложнее. Но любые инициативы, которые начинаю я, могут быть ограниченными только во времени: пока мы не проведем дискуссию в обществе, серьезные решения не принимаются.

- Что на сегодня удалось и не удалось сделать правительству?

- Нам удалось стабилизировать экономику и цены, увеличить выплаты социально незащищенным слоям населения. Но, несмотря на ряд успешных решений, мы не улучшили инвестиционный климат. И это самая большая проблема на сегодня.

- Почти философский вопрос: когда наступит давно обещанное “покращення”, о котором говорит Азаров? И верите ли вы, что оно придет?

- Я верю. (Улыбается.) И я лично разбираюсь сам в том, что надо сделать для того, чтобы это “покращення” состоялось.

Я считаю, что проблема во власти, и тут я самокритичен. Надо сейчас продумать и выйти на другой темп экономического роста - я говорю о 7-8%. Вот тогда люди начнут что-то ощущать, и мы начнем работать быстрее.

- Как оцениваете имидж государства в мире?

- Как временно ухудшенный. Я внимательно слежу за тем, что говорится на внешней арене. Я не услышал от Запада, что было сделано что-то в отношении бывшего премьер-министра [Юлии Тимошенко] неправильно по отношению к украинским законам. Я слышу только, что это [дело Тимошенко] неправильно по отношению к европейским законам.

Я считаю, что пока мы живем в украинском законодательстве. И дай боже, чтобы это изменилось с принятием нового Уголовно-процессуального кодекса. Дай боже, чтобы мы принялись за европейское понимание этих процессов.

- Вас лично не тяготит тот факт, что репутация страны в глазах ЕС подмочена и вы у европейцев ассоциируетесь с нынешней властной командой?

- Слушайте, ну конечно, тяготит. Мне не нравится, что об Украине говорят не как о передовой и прогрессивной стране, а говорят о плохих имиджах, хотя с некоторыми вещами я не согласен.

- С какими именно?

- Я не согласен, что у нас ухудшилась ситуация в сфере СМИ. Потому что вот как-то по себе я этого не чувствую. Вот вы пришли ко мне и задаете очень неудобные вопросы. Более того, вы все это напечатаете. Я даже не могу себе представить, чтобы я позвонил вашему издателю или собственнику и сказал: “А там нельзя как-то помягче?”. Не звоню, потому что я знаю, чем это закончится.

- Члены Кабмина за 2011 год, согласно данным их деклараций, заработали вчетверо больше, чем годом ранее. То есть их доходы росли темпами, которые в разы опережают рост минимальной зарплаты. Чем объясните этот феномен?

- Зарплаты чиновников в Кабмине не росли с 2008 года. Никаких повышений на госслужбе на центральном уровне не было. Тут только одно: чиновники сегодня являются собственниками бизнеса. Вот я - собственник бизнеса. И мои доходы растут за счет прибыли от бизнеса. Вот и все. При этом бизнес и власть я четко разделил. Я не лоббирую интересы своих предприятий. В 2008-2009 годах предприятия все лежали, сегодня экономические показатели совершенно другие. Поэтому когда экономика растет на 4,5-5,2% - это, наверное, сказывается на доходах чиновников как акционеров бизнеса.

Но есть еще и другая причина. Сейчас все начинают хорошо соображать и беспокоиться о расходах. Хотят показать прибыль - с чего они живут, с чего они что-то покупают. И это хорошая тенденция.

- Вы заявляли, что социальные инициативы Президента обойдутся бюджету в 16 млрд грн. Деньги на них выделят за счет экономического роста и из тех средств, что получат с налога на роскошь (который, кстати, вопреки установленному Президентом сроку, 20 апреля, еще не принят). Вы как бизнесмен считаете рациональным оперировать фактически не существующими средствами?

- Я бы сказал так: те доходы, которые мы видели в начале года, составляя бюджет, будут превышены, и уже внесены соответствующие изменения в бюджет. Например, за три месяца мы получили дополнительные 3 млрд грн. поступлений в Пенсионный фонд. Также казна наполнится за счет дополнительного роста поступлений от таможни и налоговой.

И, конечно, новые законы, которые в перспективе изменят бюджет к лучшему. Я против повышения налогов для бизнеса. Но я за то, чтобы провести перераспределение: от богатых людей - к бедным, от корпораций - к бедным. В этом помогут два закона - налог на роскошь и измененная ситуация в налогообложении офшорных зон.

В сфере налогообложения офшоров надо ввести 12 %-й налог на чистые офшорные зоны, увеличить их количество с 36 до 70. Также надо создать в Налоговой администрации подразделение, которое будет отслеживать операции с офшорными зонами. Так с 1975 года действуют в США и Франции и ряде других стран.

- Но под закон не попадает главная зона - Кипр?

- Да, 12 %-й налог Кипр не затронет, потому что отнести Кипр к чистой офшорной зоне не получится ни у кого. Кипр - страна ЕС. Но создание спецподразделения в Налоговой администра ции, которое будет отслеживать трансферное ценообразование, на 100 % решит проблему. Будут только определенные риски коррупционного характера. Но они преодолимы.

- А когда примут налог на роскошь и сколько денег он даст госказне?

- Я бы сегодня уже не стал говорить о цифрах, потому что [в закон] будут внесены изменения.

- Сколько лично вы заплатите в случае его принятия?

- Налог даст казне порядка 800 млн грн., и я заплачу сполна.

- Сполна - это сколько?

- За год, думаю, $ 15-20 тыс. Если в законе будут изменения, то я заново посчитаю и скажу.

- Вы повышаете пенсии, выплачиваете деньги вкладчикам бывшего Сбербанка СССР. Однако в апреле в Вашингтоне министр финансов Юрий Колобов предложил представителям МВФ план поэтапного повышения тарифов для украинцев на газ и на жилищно-коммунальные услуги. Планируется, что тарифы поднимут после выборов как залог получения очередного транша от МВФ. Не считаете ли вы, что это перекроет все ваши старания в социальной политике?

- Я ничего не знаю о таком предложении. И буду категорически против него, потому что я очень внимательно изучаю эту тему и выделил отдельного советника, который ею занимается. И я даже просил Президента поручить это дело [о повышении тарифов] мне. Считаю, что его нельзя доверять ни энергетикам, ни коммунальщикам, так как там может быть много личной заинтересованности, коррупционных интересов людей, работающих на местах. Только Минсоцполитики сможет провести эту реформу, если понадобится, максимально мягко, учитывая интересы беднейших слоев населения.

- Вы заняты проблемами наиболее незащищенных слоев населения. А что делаете для более благополучных налогоплательщиков?

- Конечно, я ориентируюсь на тех, кто уже сам себе не может помочь. Но считаю, что самая лучшая соцполитика - это рабочее место, которое позволит украинцу зарабатывать и чувствовать себя защищенным. То, чем занимаюсь сейчас я своим блочком, - новый закон о занятости. У нас много инициатив: переподготовка и повышение профквалификации для людей 45+, подъемные деньги для специалистов, согласившихся работать в селах, стажировка студентов в компаниях с записью в трудовой книжке. Мы изучили опыт США и Европы, переработали его. В ближайшее время закон будет в Раде. Также сейчас было бы разумно принять и внедрить новый Трудовой кодекс, но пока мы не нашли единой точки зрения с профсоюзами и работодателями.

- Принято ли в нынешнем правительстве дружить вне политики? Если да, то с кем дружите вы?

- Я много чего увидел в жизни уже. Но нынешнее правительство - это такая раскаленная сковородка. Тут ни дня, ни ночи, ни выходных. Только в воскресенье я могу сказать своей семье, что я дома, что я с детьми. Все остальное мне не подвластно. Я не могу сам планировать, как я мог это делать в бизнесе, в Нацбанке или в ВР. То есть нас “дружит” здесь работа. Жесткая. Частые дискуссии. Противодействия нет. Больше всего общаюсь с коллегами и советниками. Я либеральный руководитель, но конкретику люблю, спрашиваю жестко. Настоящих дружеских отношений нет. С моими друзьями меня связывает большая история - это те, с кем я работал в бизнесе.

- Времени на спорт не хватает?

- Нет, тут я ориентируюсь на [советского] маршала [Георгия] Жукова: тот постоянно на фронт с гирями ездил. Так и я: в обед, утром, ночью - когда угодно, но пять раз в неделю я занимаюсь. Это мне необходимо. Дома занимаюсь, в гостиницах, в командировках. Когда в Киеве - занимаюсь в Кодокане [элитный спортклуб в центре Киева].

- Какие у вас личные амбиции - стать премьером? И кто может быть вашим конкурентом?

- Пока говорить об этом преждевременно. До выборов изменений не будет. А если выборы пройдут хорошо, то спрашивается: а чего менять?

Мне важно, чтобы была возможность самореализации. Я очень люблю руководить, очень. Но могу и подчиняться. Тут важно, чтобы пришел человек, который давал бы возможность инициировать и проводить решения. С Азаровым это получается.

- Ваша история напоминает путь жертвы: имея хорошие личные рейтинги на выборах президента в 2010-м, пошли в Кабмин Азарова, после согласились на невыгодную роль реформатора соцсферы, вступили в ПР. Зачем? У регионалов есть какой-то компромат на вас?

- Я считаю так: если можете обходиться без политики - обходитесь. В политике сложно и тяжело, иногда грязно и жестко, но я понял, что я хочу влиять на политические процессы. И если вы хотите реально влиять - идите во власть. Если хотите поговорить - оставайтесь в оппозиции. Вот эти две позиции и движут мною. Если ты понимаешь, что стране это надо, людям надо, а ты из-за рейтингов этого не делаешь, то я считаю, что это нечестно. Я надеюсь, что те результаты, которых я добьюсь в социальной сфере, в перспективе повлияют на рейтинги к лучшему.

- Не боитесь, что вами пожертвуют и отправят в отставку?

- У меня по жизни есть тезис: дальше бизнеса не пошлют. (Смеется.) А в бизнесе я себя чувствую достаточно комфортно. Если не доработаю, если не сойдусь в чем-то, я могу быть отосланным. Но заниматься чем угодно ради того, чтобы оставаться на госслужбе, я не буду. Но пока что все нормально.

- Когда вы в последний раз были счастливы?

- Даже несмотря на это интервью, ощущаю себя совершенно счастливым. Даже сейчас.

***

Этот материал опубликован в №19 журнала Корреспондент от 18 мая 2012 года. Перепечатка публикаций журнала Корреспондент в полном объеме запрещена. С правилами использования материалов журнала Корреспондент, опубликованных на сайте Корреспондент.net, можно ознакомиться здесь.