Корреспондент: Война в койках. Как фашисты создали сеть борделей на оккупированных советских землях – архив
На оккупированных советских землях, в том числе и в Украине, фашисты создавали для своих военных специальные бордели. В них “трудились” лишь немки и голландки, а позже из-за дефицита женщин арийской крови контингент пополнился славянками, - пишет Владимир Гинда а рубрике Архив в № 24 журнала Корреспондент от 22 июня 2012 года.
Странс твующие прифронтовые бордели, стационарные дома терпимости и проститутки-индивидуалки - это неизменный атрибут войн. В этом смысле Вторая мировая не стала исключением.
Педантичные немцы создали на оккупированных территориях сеть публичных домов. В них предусмотрели все - от идеологии и расового соответствия клиентов и “живого товара” до распорядка дня жриц любви и регулярных медосмотров. Начало этому сексуальному конвейеру нацистское руководство положило уже на девятый день Второй мировой войны. 9 сентября 1939 года Вильгельм Фрик, министр внутренних дел Германии, спасая войска от эпидемии изнасилований, гомосексуализма и венерических заболеваний, приказал создать бордели на оккупированных территориях. В годы войны немцы организовали более пяти сотен домов терпимости, разделенных поровну между западным и восточным фронтами.
Со второй половины 1941 года Украина на три года стала местом дислокации части этих немецких фронтовых борделей.
Постельный конвейер
Военно-полевые бордели не были выдумкой Адольфа Гитлера и его генералов. Еще в начале ХХ века, в разгар Первой мировой, у воюющих сторон были передвижные публичные дома, которые действовали в тылу боевых частей, а также стационарные “части сексуальной разгрузки”, базировавшиеся в крупных прифронтовых городах. Австрийцы, союзники немцев, даже специально организовали гражданско-дополнительный корпус, где проходили нелегкую сексуальную службу приблизительно 100 тыс. женщин. Схожую функцию в российской армии выполняли медицинские сестры.
С началом Второй мировой немецкие генералы вспомнили прежний опыт. Спасая солдат от нетрадиционных связей, венерических заболеваний, а также блюдя чистоту арийской крови, нацисты, по подсчетам историков, организовали в оккупированной Европе более 500 борделей, равномерно распределив их между Восточным фронтом и войсками на западе континента.
Австрийцы, союзники немцев, даже специально организовали гражданско-дополнительный корпус, где проходили нелегкую сексуальную службу приблизительно 100 тыс. женщин.
Причем на востоке идеологическая составляющая “бордельного дела” тревожила нацистов едва ли не больше, чем болезни, передающиеся половым путем. Так, в августе 1942-го Эрих Кох, шеф рейхскомиссариата Украина, на совещании в Ривном довольно четко очертил границы дозволенного для немецких солдат и славянского населения.
“Поведение немцев на территории рейхскомиссариата должно определяться пониманием того, что мы имеем дело с народом, неполноценным во всех отношениях. Поэтому об общении с украинцами не может быть и речи. Светское общение запрещено. За половые сношения - строжайшее наказание. Никто не смеет распускаться. Не может быть и речи, чтобы девушки на улицах Ривного ходили в шортах, использовали косметику и курили”, - заявил Кох.
Эти слова показывают, что Гитлер и его приближенные были против любых контактов своих военных с жителями оккупированных территорий. А контакты эти могли приобретать самые худшие формы.
Так, в 1941 году, ворвавшись в общежитие Львовской швейной фабрики, немецкие солдаты изнасиловали и убили 32 молодые женщины. Кроме того, пьяные немецкие военные часто ловили львовских девушек, затаскивали их в парк Костюшко и насиловали.
Чтобы пресечь волну насилия, на первых порах немцы “импортировали” в захваченную Украину публичные дома из Европы. В них трудились, как правило, немки либо девушки, происходящие из близких к арийской расе народов, - голландки и датчанки. Например, “голландский” бордель нацисты открыли в Житомире после того, как среди расквартированных в городе войск участились случаи венерических заболеваний.
Поведение немцев на территории рейхскомиссариата должно определяться пониманием того, что мы имеем дело с народом, неполноценным во всех отношениях. Поэтому об общении с украинцами не может быть и речи. Светское общение запрещено. За половые сношения - строжайшее наказание.
В подобных “европейских” борделях работали, как правило, от пяти до 20 женщин, причем они считались служащими министерства обороны.
Все прифронтовые жрицы любви проходили строгий отбор на предмет расовой чистоты. Среди них частенько попадались немки-нацистки, работавшие даже не за деньги, а из патриотических побуждений.
Солдатам для посещения таких заведений продавали специальные талоны, в обычном случае - до пяти штук в месяц. Каждый “мандат”, дающий право на 15-минутный секс, стоил три рейхсмарки. Кроме того, талоны выдавали и бесплатно, в качестве дисциплинарного поощрения. В таком случае лимит “пять в месяц” не действовал - секс мог быть и более частым.
Женщин в домах терпимости регулярно проверял врач, а воякам перед каждым посещением заведений выдавали кусок мыла, маленькое полотенце и три презерватива.
Вскоре немцы поняли, что обойтись силами арийских проституток им не удастся. И тогда оккупационные власти стали комплектовать бордели местными женщинами.
Для славянских кадров расписали ряд строгих конкурсных требований. Претендентки обязательно должны были владеть немецким языком, а их рост, цвет волос и глаз - максимально приближаться к белокуро-голубоглазому арийскому “стандарту”.
Женщин из оккупированных народов брали на работу в дома терпимости далеко не всегда по их согласию. Кому-то предлагали отработку телом через биржи труда, которые функционировали в оккупированных городах, кого-то забирали силой. А кто-то шел на подобные крайности, спасаясь от голода.
Чтобы пресечь волну насилия, на первых порах немцы “импортировали” в захваченную Украину публичные дома из Европы
Порой немецкие власти просто обманывали славянок. Например, в Киеве городская биржа труда одно время предлагала украинкам работу официантками. Но после двух-трех дней в офицерских столовых их насильно отправляли в офицерские же бордели.
В столице Украины тогда функционировало два подобных заведения: во Дворце пионеров - Дойче-хауз, и на Саксаганского, 72.
В Сталине, как ранее назывался Донецк, борделей тоже было два. Один из них специализировался на оказании услуг итальянским солдатам и офицерам и назывался Итальянское казино. В нем ублажали клиентов 18 девушек. Второй донецкий дом терпимости, предназначенный для немцев, располагался в старейшей гостинице города - Великобритании. Его созданием немцы озаботились в начале 1942-го: в марте в городской газете Донецкий вестник власти поместили объявление о наборе персонала и в конце концов выбрали 26 тружениц постели, в основном из числа местных жительниц.
Кем бы ни были укомплектованы дома терпимости - арийками или местными, - немцы педантично регламентировали порядок предоставления плотских утех и режим дня. Жрицы любви в прямом смысле этого слова жили по часам: в шесть утра - медосмотр, в девять - завтрак, 9:30-11:00 - выход в город, 11:00-13:00 - пребывание в гостинице, подготовка к работе; 13:00-13:30 - обед; 14:00-20:30 - обслуживание солдат и офицеров. В девять вечера полагался ужин, а после наставало время отбоя.
Индивидуальный подход
Кроме борделей на оккупированной территории появилась уличная проституция. Для некоторых женщин она стала единственным способом избежать голода, прокормить своих маленьких детей или больных родителей.
В одном из отчетов киевского СД - немецкой службы безопасности - за 1942 год по этому поводу говорилось: “Часто местные женщины пытаются завязать тесные отношения с немцами или же союзниками, чтобы получить от них какую-то еду”.
Не всегда дело было лишь в еде. Некоторых женщин немцы просто вынуждали к сожительству, запугивая их возможностью расстрела или шантажируя детьми и родственниками.
Некоторых женщин немцы просто вынуждали к сожительству, запугивая их возможностью расстрела или шантажируя детьми и родственниками.
Свою роль в том, что немцы охотно шли на контакты со славянками, сыграла привлекательность украинских девушек. Александр Верт, военный корреспондент британской газеты The Sunday Times, в своей книге Россия в войне 1941-1945 годов приводит слова некой харьковской парикмахерши, с которой британец разговаривал после освобождения Харькова. “Некоторые офицеры прямо с ума сходили по нашим женщинам, совсем голову теряли. Но наши женщины и правда гораздо интереснее немок. Немки эти были настоящие суки”, - рассказывала Верту харьковчанка.
Украинки, по той или иной причине соглашавшиеся на сожительство с немцами, рисковали оказаться в изоляции среди соотечественников: даже если они при этом не занимались проституцией, общество все равно их осуждало.
Например, Лев Николаев, антрополог и анатом, переживший оккупацию Харькова, в своем дневнике написал о том, как одна медицинская сестра рассказала его жене, что сошлась с немцем. Германец обеспечивал ее продуктами, помогал содержать мать. Медсестра не видела в сожительстве ничего предосудительного, но сам Николаев считал, что ее поведение - проституция, пусть не за деньги, а за паек.
“О том, что немец - враг, о том, что он убивал или будет убивать красноармейцев, о том, что это - измена Родине, данная особа, конечно, не думает. Да, наряду с нашими партизанками, наряду с женщинами-героинями, спасавшими раненых красноармейцев, есть немало таких потаскух, которые продали себя немцам за немецкие подачки”, - размышляет в дневнике антрополог.
Некоторые офицеры прямо с ума сходили по нашим женщинам, совсем голову теряли. Но наши женщины и правда гораздо интереснее немок. Немки эти были настоящие суки
В Украине были и проститутки “в чистом” виде. В воспоминаниях краеведа Дмитрия Малакова о жизни в оккупированном Киеве можно найти упоминание о том, что в городе попадались славянские жрицы любви. Они частенько в сопровождении клиентов-немцев ходили на базар и отбирали у своих сограждан продукты питания. Излюбленным местом “обитания” таких девиц в столице в годы оккупации был Подол.
Немцы не были бы немцами, если бы не упорядочили и труд подобных индивидуалок. Оккупационные власти выдавали им разрешения на надомную работу, но только после того, как проститутки регистрировались в соответствующих списках в Отделе службы порядка и получали контрольную карточку.
Работа не прикрепленных к борделям ночных бабочек тоже подчинялась строгому регламенту. Российский историк Борис Соколов в своей книге Оккупация. Правда и мифы приводит интересный документ, изданный 19 сентября 1942 года комендантом Курска. Бумага, озаглавленная по-канцелярски прямо - Предписание для упорядочения проституции в г. Курске - содержит такие правила: “Проституцией могут заниматься только женщины, состоящие в списках проституток, имеющие контрольную карточку и регулярно проходящие осмотр у специального врача на венерические болезни. Проститутка должна при выполнении своего промысла придерживаться следующих предписаний: а) заниматься своим промыслом только в своей квартире, которая должна быть зарегистрирована ею в жилищной конторе и в Отделе службы порядка; б) прибить вывеску к своей квартире по указанию соответствующего врача на видном месте; в) не имеет права покидать свой район города; г) всякое привлечение и вербовка на улицах и в общественных местах запрещена; д) проститутка должна неукоснительно выполнять указания соответствующего врача, в особенности регулярно и точно являться в указанные сроки на обследование; е) половые сношения без резиновых предохранителей запрещены”.
Излюбленным местом “обитания” таких девиц в столице в годы оккупации был Подол.
В предписании также предусматривались наказания для провинившихся жриц любви. Смертью карались женщины, заражающие немцев или лиц союзных наций венерической болезнью, если они перед половым сношением знали о ней. Тому же наказанию подвергалась проститутка, имевшая сношения с немцем или лицом союзной нации без, как писалось в документе, “резинового предохранителя” и заразившая его. Полгода работ могли получить те девицы, которые занимались древнейшим ремеслом, не подав документы на внесение в список проституток.
Аналогичным образом регламентировалась индивидуальная проституция и на других оккупированных территориях.
Однако строгие наказания за заражение венерическими болезнями приводили к тому, что проститутки предпочитали не регистрироваться, занимаясь промыслом нелегально. Референт СД в Белоруссии в апреле 1943-го сокрушался: “Вначале мы устранили всех проституток с венерическими болезнями, которых только смогли задержать. Но выяснилось, что женщины, которые были раньше больны и сами сообщали об этом, позже скрылись, услышав, что мы будем плохо с ними обращаться. Эта ошибка устранена, и женщины, больные венерическими болезнями, подвергаются излечению и изолируются”.
Интересно, что от подобных методов борьбы с болезнями страдали и немцы. Соколов небезосновательно подмечает в своем исследовании, что “многие солдаты вермахта ничего не имели против того, чтобы подцепить гонорею или триппер и несколько месяцев перекантоваться в тылу, - все лучше, чем идти под пули красноармейцев и партизан”. “Получалось настоящее сочетание приятного с не очень приятным, но зато полезным”, - пишет историк.
История военных публичных домов в Украине закончилась в 1943-1944 годах, когда Красная армия изгнала с этой земли оккупантов. С жрицами любви не церемонились - если они не умудрялись спрятаться и сменить место жительства, их могли отправить в лагеря или даже расстрелять.
***
Этот материал опубликован в №24 журнала Корреспондент от 22 июня 2012 года. Перепечатка публикаций журнала Корреспондент в полном объеме запрещена. С правилами использования материалов журнала Корреспондент,опубликованных на сайте Корреспондент.net, можно ознакомиться здесь.