Корреспондент: Развал - схождение. Интервью с британским режиссером Питером Гринуэем

Культовый британский режиссер Питер Гринуэй, в интервью Ирине Илюшиной в № 27 журнала Корреспондент от 13 июля 2012 года, - о смерти традиционного кинематографа и создании новой модели кино, при которой карт-бланш получает Украина

Когда режиссер-знаменитость, обладатель призов престижнейших кинофестивалей мира - Каннского, Берлинского и Венецианского, снявший 70 фильмов и продолжающий активно работать, говорит о смерти кинематографа, это воспринимается как лукавство.

Но не в случае с британцем Питером Гринуэем. Свой вывод он подкрепляет данными о том, что посещаемость кинотеатров на Западе снижается, молодежь предпочитает социальные сети и YouTube, тем более что у каждого есть как минимум камера в мобильном телефоне.

Кинотеатр новой эпохи, по версии Гринуэя, - это максимально большой домашний экран, а идеальный зритель сидит перед ним в тапочках и с пультом дистанционного управления. Об этом он собирается рассказывать на мастер-классе для молодых украинских кинематографистов в рамках Одесского международного кинофестиваля, который пройдет 13-21 июля.

Кинотеатр новой эпохи, по версии Гринуэя, - это максимально большой домашний экран, а идеальный зритель сидит перед ним в тапочках и с пультом дистанционного управления

Кроме того, Гринуэй едет в Украину подыскивать актера на главную роль в своем новом фильме о режиссере Сергее Эйзенштейне. По сюжету, икона советского кино приезжает в Мексику, где находит не только вдохновение, но и знойных сеньорит, с которыми теряет девственность.

Секс и смерть - излюбленные темы Гринуэя. Так, в Тайнах Ночного дозора он устраивает детективное расследование убийства, якобы зашифрованного в картине Рембрандта Ночной дозор. В ленте Отсчет утопленников три женщины решают утопить своих мужей, а влюбленный в них следователь обязуется молчать. В Интимном дневнике писательница создает книгу на телах молодых любовников, и тут также не обходится без убийства.

Для получившего классическое художественное образование Гринуэя живопись - большая любовь и второй хлеб. Его персональные выставки проходят по всему миру в таких именитых залах, как Галерея Хуана Миро (Барселона), Музей Бойманса-ван Бенингена (Роттердам) и даже в парижском Лувре.

Впрочем, и фильмы его больше похожи на картины: камера статична, актеры мало двигаются и так же мало говорят, но зато одеты в роскошные костюмы. Неудивительно, что героем новой ленты, Гольциус и пеликанья компания, которую пресса поспешила назвать “самой эротичной из всех фильмов Гринуэя”, стал голландский иллюстратор XVI века.

Сейчас 70-летний режиссер живет в Амстердаме, где со своей второй супругой, театральным режиссером Саскией Боддеке, растит маленькую дочь. Накануне отъезда в Украину он дал Корреспонденту интервью по телефону, во время которого рассуждал о кинематографическом потенциале Украины, а также о том, как долго должен жить человек.

- О чем вы собираетесь рассказывать украинским кинематографистам на мастер-классе?

- Что кинематограф мертв, и надо переходить к другим вещам. Мы уже достаточно насмотрелись кино, оно существует 117 лет, и сейчас у нас хватает новых, более интересных медиа, которые превращают кино в музейный экспонат.

Возможно, из-за внимания, которое уделяется кино, оно еще будет преследовать старшее поколение. Но молодые люди, поколение лэптопов, уже не ходят в кинотеатры и вряд ли вообще смотрят фильмы. Их интересуют другие вещи - личное общение, например. Я думаю, нынешняя аудиовизуальная концепция [фильмов в кинотеатре] будет пересмотрена. Собственно, она уже пересматривается - посещаемость кинотеатров падает. Век кино закончен.

- В Украине наоборот - посещаемость кинотеатров растет.

- Ну, это просто свидетельство старомодности. Кинематография целлулоидной пленки, на которой представлена определенная история, завершена. И - во имя отца и сына, и святого духа - мы живем в глобализованном мире цифровых камер, мобильных телефонов и интернета, где каждый - потенциальный режиссер. И мы больше не обязаны склоняться перед Голливудом, Болливудом и всеми теми кинематографическими шишками, которые держат руку на деньгах [индустрии кино].

Я думаю, самое важное, что появилось за последние десять лет, это [видео-сервис] YouTube. Он позволяет убрать посредников, тех людей в середине киноцепочки, которые решают, что нам смотреть, и не позволяют обычным людям, как вы или я, выбирать то, что они хотят видеть.

- Но камера или мобильный не делают его обладателя хорошим режиссером.

- Делают!

- А как насчет профессиональных актеров?

- (Горячится.) Вот выслушайте меня, прежде чем задавать такие вопросы! Вы ограничены этой системой [индустрии кино], которая загоняет людей в “бутылки” [определенные рамки] и диктует свои правила.

Но в это время развиваются совершенно новые технологии коммуникаций и творчества, которые делают традиционное кино атрибутом прошлого века. Быть по-настоящему современным - значит повернуться лицом к новым, постаудио и поствидео экспериментам, забыть старый язык [кино] и открыть какие-то новые страницы.

- Знаете, в Украине ваши слова о смерти кино звучат очень органично: наше кино умерло в самом прямом смысле этого слова, оно почти не производится.

- И это означает, что вы можете начать с чистого листа! (Воодушевляется.) Просто выбросьте старые модели, и вы увидите множество новых возможностей для того, чтобы двигаться вперед и даже возглавить это движение в мировом контексте.

- А как насчет денег? Где взять их молодым творцам для этих экспериментов?

- Деньги - не главное. Многие глупые люди озабочены деньгами, но они на самом деле не важны. Что важно, так это любопытство и энергия. И если есть в запасе две эти вещи, и знаешь, чего хочешь, то вполне сможешь сделать фильм своей мечты.

- То есть большой бюджет - это еще не залог хорошего фильма?

- Совершенно нет! Я могу поспорить, что если мы сейчас сядем и составим список лучших фильмов, сделанных за столетие с лишним существования кино, то окажется, что около сотни из них стоят полмиллиона долларов.

- Например?

- Фильмы [патриарха французского кинематографа] Алена Рене, На последнем дыхании [Жака-Люка] Годара, Ночь [Микеланджело] Антониони - это величайшие фильмы мирового кинематографа, и все они стоили очень дешево.

- Сколько в среднем стоят ваши фильмы?

- Около 4,5 млн евро. Это, скажем так, бюджет той свободы, которую я хочу иметь. Кстати, чем больше вы вовлекаете людей в производство и раздуваете бюджет, тем меньше остается места для вашего личного творческого видения, для субъективности, которая является залогом хорошего фильма.

- Насколько я знаю, вы сейчас живете в Нидерландах. Что такого особенного в этой стране, чем она вас очаровала?

- Я живу в Амстердаме, и это не обязательно то же, что и остальная страна, как Париж - это не вся Франция, а Нью-Йорк, собственно, - не США.

Я считаю, что Амстердам - самая цивилизованная столица в мире. У него 500-летняя демократическая традиция, здесь потрясающая толерантность в сфере религий, наркотиков, секса, полиции. То есть полиции в городе на самом деле очень много, но она совершенно невидима, и ее деятельность полностью подчинена нуждам сообщества. Так что я живу в самом развитом и культурном городе в мире.

Голландия, думаю, наименее коррумпированная в политическом смысле страна Европы. Жить здесь намного безопаснее, как и растить детей: тут прекрасная медицина и образование.

- Украина - одна из самых коррумпированных стран мира. У вас есть какой-то рецепт от этого?

- Демократия и образование. Эти две вещи идут рука об руку, и я думаю, вы [украинцы] об этом знаете. Что нужно делать - идти в данном направлении и подталкивать других. Есть такая английская поговорка: “Зло побеждает там, где хорошие люди ничего не делают”.

- Как вы проводите свободное время? Если, конечно, оно у вас есть со всеми этими проектами?

- Ну, я на самом деле не очень-то и различаю [работу и свободное время]. Я наслаждаюсь тем, что я делаю - пишу, рисую или создаю фильмы. Так что моя работа - это удовольствие, а мое удовольствие - это моя работа. (Улыбается.)

- Вы рассуждаете как счастливый человек. Тем более странно было узнать, что вы запланировали умереть в 80 лет посредством эвтаназии.

- А вы как думаете, человек после 80 лет - это полезный член общества? После 80 ваши творческие способности затухают. За исключением буквально нескольких примеров наподобие Пабло Пикассо, который умер в 91 год. Но это ведь исключения.

Так вот, что можно привнести в цивилизацию после 80? К тому же в мире 7 млрд человек! Не кажется ли вам, что старикам стоит уступить место молодым - активным, креативным, энергичным? При 7 млрд населения, вы считаете, у нас есть место для тех, кому больше 80?

- Это довольно-таки дьявольский вопрос.

- Да, я с вами согласен. Это крайне непопулярная идея - эвтаназия. Но о ней придется говорить, если мы хотим регулировать мировую экономику.

Кстати, о рациональности: это одна из прекрасных черт страны, в которой я живу, что все эти тонкие материи могут обсуждаться публично и сбалансированы рациональными размышлениями.

Мы открыто говорим о гомосексуализме, абортах, эвтаназии, даже о педофилии. Заметьте, это возможно не во всех странах. Даже в развитых демократиях вроде Канады публичное обсуждение таких вопросов вызывает скандал. Но я уверен: наше общество будет более устойчивым, честным, открытым и справедливым, если мы избавимся от этих табу.

- Я полностью согласна с тем, что в обществе не должно быть табуированных тем. Но позвольте и вам задать дьявольский вопрос: а что если вы умрете до 80?

- О, очень плохо. Тогда я не смогу сделать всего, что запланировал.

***

Этот материал опубликован в №27 журнала Корреспондент от 13 июля 2012 года. Перепечатка публикаций журнала Корреспондент в полном объеме запрещена. С правилами использования материалов журнала Корреспондент,опубликованных на сайте Корреспондент.net, можно ознакомиться здесь.