Священник РПЦ: Pussy Riot должны выйти на свободу
В пятницу в Хамовническом суде должен быть оглашен приговор девушкам из панк-группы Pussy Riot, совершившим в московском храме Христа Спасителя панк-молебен "Богородица, Путина прогони".
Журналист Русской службы Би-би-си Олег Болдырев поговорил с председателем миссионерской комиссии при Епархиальном совете Москвы иеромонахом Димитрием (Першиным) о позиции Русской православной церкви в отношении процесса.
Би-би-си: Либеральные комментаторы и правозащитники говорят, что процесс в Хамовническом суде над Pussy Riot – знаковый, и он давно вышел за рамки акции в Храме Христа Спасителя. У вас есть подобное ощущение?
Отец Димитрий: Думаю, что да. Это можно квалифицировать как знаковый процесс, но я не думаю, что мы вышли за пределы самого повода к этому процессу.
С моей точки зрения, – и я говорил об этом в первые дни после случившегося – проблема не в том, что это было в храме Христа Спасителя. Где бы это ни случилось - в мавзолее, в синагоге, в деском саду, в музее, в любом общественном месте или на частной квартире - совершенно недопустимо отношение к другим людям как к средству, как трамплину, как к подиуму для того, чтобы выражать свои взгляды и эмоции. Вот это недопустимо.
Любые взгляды и мысли можно выражать – если они не за рамками человечности – но при этом нельзя причинять боль другим людям. Это с одной стороны. Но с другой стороны, Лчем больше участниц этого безобразия находятся под стражей, тем больше вопросов к тому, что стоит за всем происходящим. Задача ведь и общественной реакции, и процесса – чтобы предотвратить подобное в дальнейшем.
Би-би-си: Значит, почти все представители церкви согласны с вами, что это недопустимо, но нет согласия в том, как наказать это проступок?
Отец Димитрий: Консенсус, мне кажется, общий. Все, включая самих этих женщин, они извинились. Они сказали, что это этически неприемлемо. Это очень важно, что они осознали эту боль как боль. Свобода размахивать руками заканчивается там, где начинается лицо другого человека.
И кстати говоря все те, кто выражает позицию нашей церкви - и святейший патриарх Кирилл, и протоиерей Всеволод Чаплин, и протодьякон Андрей Кураев – [согласны, что] жестокость, строгость – абсолютно не наш ответ. Ответ церкви на это – молитва. Это был молебен в храме Христа Спасителя, и он был обращен не к врагам снаружи, не к людям снаружи. Это был вопрос к нам самим.
Это был молебен в храме Христа Спасителя, и он был обращен не к врагам снаружи, не к людям снаружи. Это был вопрос к нам самим
Би-би-си: Получается, что государство к этой части ваших воззваний не прислушалось? Оно продолжает гнуть довольно жесткую линию до сих пор.
Отец Димитрий: Я боюсь, что это очень сложная комбинация. Я так думаю, она просчитана на несколько ходов вперед, адресована к разной аудитории. Самое интересное, что со стороны президента, премьера, спикера верхней палаты звучали мысли о том, что жестокость и строгость здесь недопустимы, но при этом они оставались под стражей, эти женщины. Поэтому здесь вопросы.
У меня есть ощущение, что лучшим из возможных сценариев был бы, конечно, выход на свободу. Но при этом нужно квалифицировать это деяние как безнравственное, за пределами закона, нарушающее фундаментальные права человека. С тем, чтобы просто это больше не повторялось. Но готова ли наша власть вернуться в правовое измерение? Вот это вопрос.
Би-би-си: Вы согласны с широко распространенным мнением о том, что вердикт завтра - каким бы он ни был, жестким или мягким, - в любом случае будет ударом по церкви? В первом случае церковь покажется немилосердной. А во втором – мы знаем, что некоторые из представителей церкви призывали к жесткости, и покажется, что они оказались жестче хамовнического суда.
Важно, чтобы такие вещи больше не повторялись, а эти три женщины не находились под стражей, потому что на свободе гораздо проще вести ту самую дискуссию, которую они пытаются вести из-за тюремных стен
Отец Димитрий: Я все-таки очень надеюсь, что, первое, под стражей их больше держать не будут и, второе, что услышат богословие любви. Любовь – она выше закона, а милосердие – выше справедливости. И не важно, что там будут думать про церковь. Важно, чтобы такие вещи больше не повторялись, а эти три женщины не находились под стражей, потому что на свободе гораздо проще вести ту самую дискуссию, которую они пытаются вести из-за тюремных стен. Совершенно очевидно, что отвечать на их последние слова сейчас нельзя – нельзя говорить с человеком, у которого веревка на шее.
Помните, у Иосифа Бродского: "Бог сохраняет все; особенно – слова прощенья и любви, как собственный свой голос". Мне бы очень хотелось, чтобы наша церковь, а вслед за ней общество начали говорить на этом языке.
Би-би-си: Мы можем ожидать, что если приговор завтра будет жестким, то кто-то из иерархов выступит с реакцией?
Отец Димитрий: Однозначно, протодьякон Андрей [Кураев] выскажется, как и другие. И я не думаю, что жестокость будет поддержана. Никем, я думаю, не будет поддержана. Очень на это надеюсь. Но при этом, я хочу подчеркнуть, очень важно, чтобы не было и оправдания этого деяния, этого поступка. Это преступление все-таки. Но нравственная и правовая квалификация не требует, на мой взгляд, жестокого возмездия. Это скорее обращено к нам, к людям, живущим в России: давайте уважать других людей, слышать боль других людей. Если наш суд остается в европейской традиции, то это единственно приемлемое решение. Если мы еще Европа. Хотелось бы на это надеяться.
Источник: Русская служба Би-би-си