Смена власти в Китае: тайные игры политиков
Закрытость китайской политики не позволяет с уверенностью судить о том, что стоит за началом расследования в отношении премьера Вэнь Цзябао.
Постоянный комитет политбюро ЦК Компартии Китая - реально высший орган власти в стране - начал внутреннее расследование с целью выяснить, есть ли у родственников премьера Вэнь Цзябао несметные богатства, о которых ранее писала New York Times, сообщила в понедельник гонконгская газета South China Morning Post.
Мир замер в ожидании исхода президентских выборов в США, который за сутки до голосования предсказать никто не берется.
Предстоящая смена власти в Китае - втором по значению государстве мира - привлекает на этом фоне поразительно мало внимания. Подобное отношение зарубежной общественности объяснимо.
8 ноября, через два дня после американских выборов, в Пекине соберется XVIII съезд КПК, на котором будет избрано четвертое, после смерти Мао Цзэдуна, поколение руководителей КНР.
В демократических и даже квази-демократических странах выборы - яркое политическое шоу. Кандидаты - колоритные и хорошо известные фигуры, программы обсуждаются открыто.
Передача власти по-китайски - это заранее отрежиссированная "единогласная" замена одних бесцветных аппаратчиков с трудно запоминающимися именами и в одинаковых костюмах другими, на первый взгляд, точно такими же. Но менее важным для Китая и всего мира событие от этого не становится. Достаточно сказать, что к 2020 году, по прогнозам аналитиков, Китай может сравняться с США по размеру ВВП.
26 октября в газете New York Times была опубликована статья, в которой, на основе анализа данных, находящихся в открытом доступе, утверждалось, что члены семьи китайского премьера сконцентрировали в своих руках активы на общую сумму 2,7 млрд долларов.
Впечатляет объем публикации - почти 4700 слов (объем материала в New York Times обычно не превышает тысячи слов).
Речь в статье идет не о самом премьере, а о его родственниках, в частности, жене Чжан Бэйли, которая ранее трудилась рядовым чиновником в министерстве геологии, а после прихода супруга на высокий пост приобрела такое влияние на китайском рынке драгоценностей, что иностранные бизнесмены прозвали ее "Бриллиантовой королевой".
Сын премьера Вэнь Юньсун, по данным американского издания, владеет 200-миллионным пакетом акций в инвестиционном холдинге New Horizon Capital, работающем в сферах энергетики и мобильной связи.
90-летней матери Янг Чжиун, в прошлом сельской учительнице, принадлежит пакет акций страховой компании Ping An Insurance на сумму в 120 миллионов долларов. В 2004 году, возглавляя правительство, Вэнь Цзябао отменил ряд ограничений на размещение акций Ping An Insurance на фондовой бирже и тем самым помог компании дополнительно привлечь 1,8 млрд долларов.
Младший брат премьера, согласно New York Times, контролирует компанию, заработавшую свыше 30 млн долларов на правительственных контрактах по утилизации отходов и водоочистке в ряде крупных городов страны. В 2003 году правительство ужесточило условия тендеров, отсекая от участия в них конкурентов.
Как утверждает New York Times, за годы правления Вэнь Цзябао крупными состояниями обзавелись и другие близкие ему люди, в том числе родители невестки.
При этом самого Вэнь Цзябао американское издание в коррупции не обвиняет, более того, указывает, что он, по некоторым данным, неодобрительно относился к бизнес-активности родственников и в 2007 году, по данным сайта Wikileaks, якобы даже намеревался развестись с женой.
Премьер больше других китайских политиков говорил о борьбе с коррупцией. По его инициативе китайских чиновников и членов их семей обязали раскрывать сведения о своих доходах и активах, правда, для всеобщего сведения эти данные не публикуются.
Члены политбюро ЦК КПК, как правило, лично ничем не владеют и уходят на пенсию, составляющую примерно 900 долларов в месяц. Но их близкие зачастую преуспевают в бизнесе, и Вэнь Цзябао отнюдь не исключение.
Крупными предпринимателями являются, в частности, дети покойного патриарха китайской политики Дэн Сяопина, а 41-летний сын уходящего лидера Ху Цзиньтао Ху Хайфэн сделал состояние на поставке в аэропорты Китая оборудования для досмотра после терактов 11 сентября.
Как в случае с бизнесом супруги бывшего московского мэра Юрия Лужкова Елены Батуриной, доказать прямую связь между политической карьерой одного члена семьи и деловыми успехами другого достаточно сложно. Однако ситуация, когда деньги начинают плыть к человеку, после того как его родственник занимает крупный государственный пост, сама по себе вызывает вопросы.
По данным российского журнала "Коммерсант-Власть", иностранные корпорации, работающие на китайском рынке, борются за право привлечь в качестве топ-менеджеров или членов наблюдательных советов родственников членов партийного руководства.
Несмотря официальное объявление войны коррупции на и расстрелы с конфискацией имущества, побороть ее в Китае не удается. Даже официальное агентство Синьхуа признает, что за последние 10 лет проблема усугубилась. По данным Синьхуа, с 2007-го по 2012 год были завершены 639 тысяч коррупционных дел, наказаны 669 тысяч чиновников.
Аналитики обратили внимание на то обстоятельство, что дата открытия партийного съезда, на котором назовут новых лидеров страны, была объявлена в тот же день 29 сентября, когда Бо Силая исключили из партии. При этом изначально съезд предполагалось провести в октябре. Сам факт переноса наблюдатели сочли многозначительным.
В Китае нет демократии в западном понимании, но существует по-своему продуманная и достаточно стабильная политическая система, сконструированная в 1990-х годах архитектором китайских реформ Дэн Сяопином.
После Мао Цзэдуна Поднебесная вместо неоспариваемых единоличных лидеров получила коллективное руководство, в котором генсек-президент является лишь первым среди равных.
Нет в Китае и несменяемой пожизненной власти. В законе этого не говорится, но, по неписаной традиции, глава партии и государства избирается на два пятилетних срока, будучи в возрасте около 60 лет. В течение первого срока он обязан подобрать себе молодого преемника, чтобы тот за оставшееся время обучился всему, что требуется, а страна и мир привыкли воспринимать его как лидера. Теоретически, "кронпринц" может не пройти апробацию, но до сих пор подобных случаев не было.
Таким образом Цзян Цземинь в свое время выбрал в преемники нынешнего руководителя Ху Цзиньтао, а тот - заступающего ныне на высшие посты Си Цзиньпина.
Исключительную роль в китайской политике играет семейственность. Примерно половина высшего руководства, включая Си Цзиньпина - сыновья бывших членов политбюро.
Огромное значение имеет и то, кто с кем прежде работал, и кто кого "тянул". В этом нет ничего необычного и для остального мира, но на Западе и в России политики в гораздо большей степени играют каждый за себя, легко рвут со старыми друзьями и заводят новых, если сочтут выгодным. В Китае сложившиеся группировки существуют десятилетиями. То, что чьи-то отцы полвека назад поддерживали друг друга, является для сыновей достаточным основанием, чтобы быть заодно.
Наконец, китайский политик после ухода в отставку не превращается в "живой труп", а до конца своих дней сохраняет огромное закулисное влияние. Те, кому он когда-то помог вскарабкаться на вершину, по-прежнему будут служить ему, или, по крайней мере, считаться с ним.
Эксперты практически единодушно утверждают, что мнение 86-летнего Цзян Цземиня, оставившего пост генсека 10 лет назад, до сих пор имеет немалый вес.
При этом, по имеющимся данным, сам он в свое время хотел видеть преемником свою правую руку Ли Цинхуна, но за кандидатуру Ху Цзиньтао высказался Дэн Сяопин. "Серый кардинал" тогда уже не занимал никаких должностей, а к моменту передачи власти отошел в мир иной, но авторитет Дэна был таков, что его не решились ослушаться даже мертвого.
Иностранные аналитики делят нынешнее китайское руководство на "принцев" и тех, кто добился всего самостоятельно, а также на "шанхайцев", обязанных карьерой Цзян Цземиню, до своего восхождения на политический Олимп после трагедии на площади Тяньаньмэнь возглавлявшему шанхайский горком, и "комсомольцев" - ставленников Ху Цзиньтао, который в 1980-х годах руководил китайским комсомолом.
Между группировками строго выдерживается баланс. Так, будущий генсек-президент Си Цзиньпин - одновременно "шанхаец" и "принц", а наиболее вероятный преемник Вэнь Цзябао Ли Кэцян - стопроцентный "комсомолец" и сэлфмэйдмен.
Есть мнение, что "комсомольцы" в целом либеральнее "шанхайцев", так как их лидер Ху Цзиньтао в свое время был близок к генсеку-реформатору Ху Яобану, но убедительных доказательств этому нет. За 10 лет пребывания на вершине власти Ху нисколько не ослабил гайки.
Хотя Китай принято считать глобальным экономическим локомотивом и островом благополучия, новое руководство столкнется с рядом стратегических проблем, не имеющих однозначного решения.
Зарубежные эксперты, мысля в привычной им парадигме, пытаются делить китайскую верхушку на либералов и сторонников жесткой линии.
Уже упоминавшийся американский профессор китайского происхождения Чжан Тяньлян считает относительными либералами нынешних и будущих руководителей КНР, а сторонников опального Бо Силая именует "фракцией окровавленных рук".
Возглавляя парторганизацию Чунцина, Бо Силай, кстати, по происхождению принадлежащий к "принцам", заигрывал с уравнительными идеями и пытался возродить почитание Мао. В мае 2009 года он устроил в главном концертном зале города "встречу потомков знаменитых генералов", около 200 участников которой распевали хором "Алеет Восток".
В то же время российский синолог Арсений Молчанов предполагает, что как раз Бо Силай мог бы стать "китайским Горбачевым".
Подобный разброс в оценках, скорее всего, говорит о том, что ожидать появления "Горбачева" после XVIII съезда КПК не приходится
Если внутри китайской элиты и наличествуют принципиальные разногласия, то, скорее всего, по экономическим вопросам.
Переход к свободной конвертации юаня мог бы сделать его мировой резервной валютой и повысить жизненный уровень народа, но ослабит экспортный потенциал, до сих пор являвшийся основой китайского "чуда".
Политика форсированного роста зарплат и развития внутреннего рынка имела бы благоприятные социальные последствия и ослабила бы зависимость Китая от неустойчивой мировой конъюнктуры, одновременно лишив главного на сегодняшний день конкурентного преимущества - готовности населения много работать за небольшие деньги.
Дальнейшее развитие рыночных начал стимулировало бы рост и инновации, усилив при этом социальное расслоение.
Что касается политики, то, судя по имеющимся данным, сторонников ослабления власти компартии и расширения гражданских свобод в китайском руководстве нет.
Источник: Русская служба Би-би-си