Корреспондент: Избранные впечатления. Воспоминания украинского фоторепортера и пулитцеровского номинанта Ефрема Лукацкого

Ефрем Лукацкий, самый известный украинский фоторепортер и пулитцеровский номинант, о том, как он снимал на чеченской войне, доставал из укрытия Саддама Хусейна и заставил Тони Блэра накормить афганских бедняков

“На войне единственное, что ты можешь сделать, - это сфотографировать”, - говорит 56-летний украинец Ефрем Лукацкий. В качестве репортера он прошел через многие горячие точки - был в Приднестровье, на обеих чеченских войнах, в Афганистане, Ираке, секторе Газа. И везде его единственным оружием была фотокамера.

Сегодня Лукацкий - самый известный отечественный фоторепортер, много лет работающий в агентстве The Associated Press. Его снимки публиковали почти все ведущие мировые СМИ, среди которых Time, Newsweek, The New York Times, The Guardian, The Independent.

За освещение войны в Чечне украинского фоторепортера номинировали на самую престижную награду в мировой журналистике - Пулитцеровскую премию.

Лукацкий - самый известный отечественный фоторепортер, много лет работающий в агентстве The Associated Press

Еще в середине 1980-х Лукацкий, на тот момент - водолаз Института электросварки им. Евгения Патона, вряд ли мог представить, что с ним произойдет нечто подобное. Но именно тогда и началась его фотоистория: в один из дней 1988 года, получив премию, водолаз купил фотоаппарат Киев-88 и записался в фотоклуб.

Вскоре одна из сделанных им карточек - на ней украинский фольклорист Леопольд Ященко, сидя в метро, играет на сопилке - попала на выставку в киевский Дом профсоюзов. Прогуливаясь по Крещатику и не зная, кого бы затащить на эту выставку, начинающий фотограф встретил однокурсника и его знакомую иностранку. Американка проходила стажировку в Киеве, а звали ее Христя Фрилянд, сегодня она - редактор цифровых платформ информагентства Thomson Reuters. Увидев снимки Лукацкого, Фрилянд предложила показать их в британских изданиях. А через несколько недель в газете The Independent вышла целая страница с фотографиями киевского водолаза.

Британская слава навсегда изменила жизнь украинца: после публикации с ним провели ряд “бесед” представители КГБ, а затем он был уволен из института. Зато стал сотрудничать с московским журналом Огонек и иностранными СМИ.

Два десятка лет Лукацкий фиксирует страшный и удивительный мир на два носителя: на фотокамеру и в свою память. Корреспондент, получив доступ к обоим этим ресурсам, публикует 16 самых интересных фотографий Лукацкого, а также некоторые его воспоминания. Редакция воспроизводит их так, как услышала, - в виде монолога от первого лица.

Бандитский разворот

1989 год. Мой товарищ, начинающий журналист Олег Ельцов, сказал, что можно попасть с милиционерами на задержание.

Милиционеры посадили меня в Жигули. Машина забита людьми в гражданском - семь человек и я восьмой. Высадили на какой-то остановке, сказали ждать. Сижу, жду. Ужасно хотелось есть, с собой был бутерброд. Жую бутерброд и жду. Неподалеку останавливается Москвич. Какой-то человек беседует с пассажирами Москвича, машина пытается уехать, начинается стрельба, а я с бутербродом во рту бегу, что-то снимаю.

Это был один из первых [в стране] случаев, когда преступники украли человека и требовали за него выкуп. В момент передачи денег всех арестовали. Я отправил эти фото в журнал Огонек и в ближайшем его номере вышел потрясающий бандитский разворот.

Смерть на свадьбе

Во время чеченской войны было столько крови! Я чувствовал, что устаю от всего этого. Не понимал, почему убивают детей, стариков, почему их судьбы так сложились. И тут один ингуш пригласил меня на свадьбу в поселок. Я подумал, может выйти хороший репортаж. Война, а я свадьбу снимаю.

На свадьбе у всех гостей праздничное настроение, и на мгновение я переключился со всех этих ужасов. Но праздник быстро закончился. В поселок приехал грузовик с телами убитых. И свадьба превратилась в похороны. По местным обычаям хоронить нужно в день смерти. Мы идем на кладбище, гости свадьбы роют могилы. В это время пролетает боевой вертолет и открывает стрельбу. Мы прыгаем в эти могилы и ждем, когда же это безумие закончится. Такая получилась свадьба.

Чем я горжусь

В Афганистане я сделал материал, которым по-настоящему горжусь.

Иностранные журналисты (и я в их числе) жили в афганском городе Мазари-Шарифе. Об этом многие знали. Однажды к нам пришли представители племени хазариев - племенной вождь, мулла и человек, говорящий на английском языке. Они рассказали, что живут высоко в горах, в их поселке голод и все умирают. Гуманитарная помощь к ним не доходит, потому что другие племена по дороге перехватывают груз.

Когда мы приехали в поселок Бонаваш, к нам вышли оставшиеся в живых люди. Они питались хлебом, сделанным из глины и травы. Мулла сказал жителям, что мы те, кто может им помочь. И тогда наступил самый сложный момент в моей жизни. К нам стали выносить умирающих и больных в надежде, что мы какие-то боги, которые что-то пошепчут, и все станет нормально. А все, что я мог, - это сфотографировать.

Мы сделали материал и в тот же день его передали. Он вышел на первых полосах мировых СМИ. На следующий день после выхода репортажа журналисты спросили премьер-министра Великобритании Тони Блэра на пресс-конференции в Лондоне, почему эти люди не получают гуманитарную помощь. В Бонаваш срочно отправили провизию и проконтролировали ее доставку.

Я снимал, как разгружают мешки с мукой. Жители племени были счастливы. А я был счастлив, что сделал что-то полезное и могу этим гордиться. Это был 2002 год.

Профессиональный секрет

Западные военные журналисты проходят спецкурс Центурион в Англии, на закрытой базе. Британские спецназовцы и разведчики обучают репортеров, как пройти по минному полю, оказать первую медицинскую помощь, вести себя в разных ситуациях.

Обучение построено на моделировании реальных ситуаций. Например, мы узнали, что где-то есть лагерь беженцев. Садимся в машину и едем. Перед машиной происходит взрыв, выскакивают люди с оружием и в масках, вытаскивают всех из машины, лицом в грязь, надевают мешок на голову, стреляют возле ушей. Мне сразу же сломали ребро. То есть стараются приблизить ситуацию к боевой.

Такие учения - это требование страховых компаний. Они отказываются страховать военных журналистов, не прошедших подобный курс. К тому же компании не выплачивают страховку семье журналиста, если его убили на войне, а он при этом не был в бронежилете и каске. Поэтому все журналисты, когда едут на войну, договариваются между собой: если кого-то из коллег убьют, надеть на его тело бронежилет и каску и запечатлеть это на фото. Иначе семья погибшего не получит денег.

Чужая сенсация

На войнах иностранные журналисты живут все вместе, так удобнее и безопаснее. При этом каждый хочет сделать эксклюзив. Мы молчали о том, что знали, и рассказывали друг другу о своих материалах уже после выхода.

Например, в Афганистане в 2001 году я как-то шел с американским фотографом, который работал на турецкое информагентство. Он разговорился с талибом. Я не придал этому значения и не стал подслушивать их разговор. Журналист после разговора молчал, как партизан. Вернулся и передал информацию. Оказалось, что его собеседник - американец Джон Линд, который воевал на стороне талибов. После публикации фото американцы арестовали Линда. Я упустил сенсацию мирового масштаба, а ведь стоял рядом.

Первое слово

На войне самое важное - это первая фраза, которую ты скажешь. Во время российско-грузинской войны 2008 года на слове “гамарджоба” завершилась жизнь фотокорреспондента Александра Климчука. Он вызвался помочь немецким журналистам прокатиться в сторону блокпостов в районе Осетии.

Они проехали один грузинский блокпост, второй. На следующем военные остановили машину, фотограф вышел из машины и сказал: “Гамарджоба” [приветствие на грузинском языке]. А это были осетины, и первое, что они сделали, - открыли огонь. Парня убили наповал, немцев ранили. Когда осетины подошли к машине и поняли, что это журналисты, они отвезли их в больницу. А парень погиб.

Первое, что надо делать на войне, не здороваться, а кричать, что ты журналист.

Последний дворец Саддама

В Ираке в 2003 году я был закреплен за Четвертой американской дивизией, которая базировалась на территории комплекса дворцов Саддама Хусейна в Тикрите. Это целый район, в котором больше десяти шикарных дворцов. Территория настолько огромная, что обойти ее пешком невозможно. Во всех дворцах позолота, мрамор. Безумно красиво и безумно дорого.

Хусейн же прятался на ферме за городом, убогой и грязной. Когда поступила информация о его местонахождении, американские военные прочесали ферму вдоль и поперек. Под тряпкой на земле обнаружили две проволочные петли. Солдаты потянули за петли, открылось отверстие. Один из военных предложил бросить туда гранату, но раздался крик: “Не взрывайте! Я - Саддам”. Из отверстия вылез бомж со всклокоченными волосами, в котором трудно было узнать правителя Ирака.

Когда вытащили Саддама, я залез в его конуру. По высоте, длине и ширине это могила в полном смысле слова. В этой могиле кроме Хусейна помещался только армейский ящик, в нем было $ 750 тыс.

Удачный кадр

Как сделать хорошую фотографию? Очень просто. Если ты снимаешь футбол и знаешь, что сейчас будет подача углового, ты понимаешь, что мяч полетит на самого высокого игрока, который бьет головой. Ты уже караулишь возле ворот и ждешь этого момента, а не носишься как угорелый вокруг, щелкая что попало. То есть нужно разбираться в том, что делаешь, и опережать события на полшага.

Вечный документ

Для меня документальная фотография - самое дорогое, что может быть. Такую фотографию нельзя повторить. Когда в этом году проходил саммит YES в Ялте, в Ливадийском дворце висели огромные фотографии Андреаса Гурски [немецкий фотограф, делает панорамные снимки большого формата], а скромненько в углу - фотография сидящих на скамеечке [британского, американского и советского лидеров] Уинстона Черчилля, Франклина Рузвельта и Иосифа Сталина, подписавших договор о разделе послевоенного мира.

Разве можно сравнивать ценность этих фото? Фотографии Гурски через несколько лет все забудут, это выброшенные деньги. Я не понимаю, почему [вдохновитель и организатор YES] Виктор Пинчук тратит миллионы на эти фото. Для меня безумных денег стоит только та фотография, которая меняет мировоззрение человека, влияет на историю мира или какой-то страны. Повторить такое фото невозможно.

***

Этот материал опубликован в №45 журнала Корреспондент от 16 ноября 2012 года. Перепечатка публикаций журнала Корреспондент в полном объеме запрещена. С правилами использования материалов журнала Корреспондент,опубликованных на сайте Корреспондент.net, можно ознакомиться здесь.