Корреспондент: Ной - самый небиблейский из всех библейских фильмов

В украинский прокат вышел Ной — самый небиблейский из всех библейских фильмов, как обещает режиссер Даррен Аронофски.

Что это будет — фильм‑катастрофа или просто катастрофа? Таким вопросом задавалась накануне выхода Ноя британская газета The Guardian. И небезосновательно: еще до премьеры картину не допустили к показу в ряде исламских стран — в Катаре, Бахрейне, Индонезии и ОАЭ. Причина — религиозный запрет на изображение пророков, призванный воспрепятствовать поклонению человеку вместо Бога.

В христианской и исламской интерпретациях истории Всемирного потопа есть различия. Так, мусульмане верят, что пророк Нух (Ной) пытался привести людей к вере в единого бога. Но большинство желали оставаться язычниками, и тогда Нух взмолился: “Господи! Не оставь на земле ни одного неверного!”. Ответом на эту молитву стали повеление строить ковчег и все последующие события. Но, несмотря на концептуальные различия, у христиан к фильму Ной тоже возникли претензии: в частности, против выступили ряд консервативных американских церквей.

Пытаясь заручиться хоть какой‑то поддержкой, исполнитель главной роли Рассел Кроу устроил информационную кампанию в соцсетях. Актер настрочил множество твитов, в которых отмечал его святейшество папу Франциска: “Уважаемый понтифик, хотели бы вы увидеть фильм Даррена Аронофски Ной? Уверен, вам он покажется захватывающим”, “Уважаемый святейший отец, у Ноя — мощный, увлекательный, резонансный месседж” и другие.

Его воззвания почти достигли цели: по крайней мере, число перепостов твитов Кроу просто зашкаливало. В итоге даже пришлось извиняться: “Уважаемый Святейший Отец, я сожалею, что вызвал хаос в ваших соцсетях. Но, если серьезно, Ной вас очарует”. Накануне премьеры упорный Кроу вместе со съемочной группой побывал на еженедельной аудиенции Франциска в Ватикане на площади Святого Петра. И даже получил личное благословение Понтифика. Но благословить ленту Ной папа все‑таки отказался.

Личное дело

Кажется, за время съемок Ной для всех участников проекта стал больше, чем просто работой. А для Аронофски это уже давно является глубоко личным делом. В возрасте 13 лет он выиграл школьный конкурс со своей первой поэмой, где показал мир, увиденный глазами Ноя.

“С тех самых пор эта история не дает мне покоя, — признается режиссер. — Ной — первый человек, который вырастил виноградную лозу, сделал вино и напился. Все есть в Библии: да, именно это — одна из первых вещей, которые он сделал, вновь ступив на землю. Есть в этом что‑то от чувства вины выжившего. Он — темный, сложный характер”.

В принципе вряд ли стоило ждать другой интерпретации от человека, снявшего такие “жизнеутверждающие” фильмы, как Реквием по мечте и Черный лебедь. Тем не менее боссы студии Paramount Pictures, выделившие на производство Ноя, по разным сведениям, от $ 125 млн до $ 150 млн, все же надеялись на большую лояльность режиссера независимого кино, которому впервые доверили грандиозный блокбастер.

Но надеялись зря: Аронофски и не думал потакать вкусам массовой публики или держаться в рамках религиозных приличий. В результате уже первые зрители на фокус‑группах фильм разгромили.  Студия попросила режиссера перемонтировать ленту, особенно финал. Даррен не сдался: “Ной — самая небиблейская из всех библейских картин, — заявил он в интервью The New Yorker. — Плевать я хотел на результаты фокус‑групп! Мои работы нельзя так оценивать. Если в комнате десять человек пытаются принять совместное решение о вкусе любимого мороженого, то обязательно сойдутся на ванили. А я — жесткий парень”. 

Студия самостоятельно сделала три альтернативные версии монтажа, но все они также были раскритикованы с религиозной точки зрения. И в конце концов Paramount Pictures не осталось ничего другого, кроме как вернуться к режиссерской версии. Чтобы сгладить ситуацию, было решено снабдить рекламные материалы блокбастера следующей припиской: “Фильм вдохновлен легендой о Ное. Несмотря на то что были сделаны художественные допущения, мы убеждены, что в картине сохранены суть, ценности и целостность наиважнейшего для миллионов верующих людей сюжета. Библейскую историю о Ное можно прочитать в Книге Бытия”.

Бога за бороду

Снимать Ноя начали в июле 2012‑го в Исландии. Также локации проекта были в Мексике и Штатах: Голливуде, Вашингтоне, Миссисипи. Для создания эффекта дождя использовали столько поливальных установок, что можно было затопить восемь футбольных полей за десять секунд. А сам ковчег построили в Национальном историческом парке Planting Fields Arboretum в Верхнем Бруклине, Нью‑Йорк.

И что же, “каждой твари по паре” доставили в Бруклин? Вовсе нет — оказывается, в Ное не снялось ни одно (!) настоящее животное. Как рассказал журналистам специалист по спецэффектам Марк Чу, Аронофски пообещал Кроу, что ни за что не станет снимать того “в обычной лодке с двумя жирафами”. Вместо этого кудесники основанной создателем Звездных войн Джорджем Лукасом компании Industrial Light & Magic, работавшей над Трансформерами, Пиратами Карибского моря и Поттерианой, нарисовали 14 тыс. уникальных животных, многих из которых в реальности просто не существует.

Кроме важности визуального впечатления такой ход имеет и другой подтекст — экологический. Спасение Земли и жизни на планете — ключевая идея всего фильма. Поэтому эксплуатировать на съемках животных было бы недопустимо. Другое дело — люди.

Актриса Эмма Уотсон, сыгравшая невестку Ноя Илу, недавно призналась, что из‑за спартанских условий она серьезно заболела на съемках. Аронофски категорически запретил пользоваться на площадке предметами, которые нельзя переработать, — в частности пластиковыми бутылками. “Остаться без бутылки воды на съемках в пять утра, когда ты утомлен и обезвожен, — такого я и врагу не пожелала бы”, — пожаловалась Уотсон.

Однажды, не выдержав жажды, актриса попробовала воду, которую предлагал пить режиссер: “Она простояла минимум три месяца и была в лучшем случае из‑под крана. После этого меня так скрутило, что я еле могла ходить. Сказала Даррену, что не могу сниматься, а тот предложил использовать мое состояние для роли”. Но это еще не все испытания: “Мы снимали летом в Нью‑Йорке. У большинства актеров был сложный грим, который от жары буквально таял. Я даже не представляю, как мужчины, которые носили бороды, выдержали эти съемки”.

Впрочем, суровых мужчин тяготы съемок измотали меньше, чем хрупкую девушку. Или они просто не признаются и отшучиваются, как Кроу: “Думаю, то, что я смог вырастить собственную бороду, — мой самый большой вклад в эту роль”. Хотя кое‑что вывело из равновесия даже его: “Ох эта слякоть… За время съемок было 36 дождливых дней — на четыре меньше, чем в библейском описании Потопа”.

Но, думается, все испытания были не зря. Ведь не приходится сомневаться, что, несмотря на все запреты, Ной окупится. Кажется, провокатору Аронофски удалось, что называется, ухватить бога за бороду: доказать студии свое право на авторское видение и сделать тот фильм, о котором он мечтал.

“В Ное много параллелей с нашей жизнью, в нем говорится о знакомых нам вещах, — уверен режиссер. — Мы пошли тем же путем, что и создатели экранизации Властелина колец Дж. Р. Р. Толкиена: фантастические элементы лишь подчеркивают реальность происходящего с героями. Я считаю, что картину могут смотреть и верующие, и неверующие. Я старался донести не свои личные убеждения, а более серьезные, общечеловеческие идеи и принципы. Это фильм о настоящих супергероях. Это необычная история”. 

***

Этот материал опубликован в №12 журнала Корреспондент от 28 марта 2014 года. Перепечатка публикаций журнала Корреспондент в полном объеме запрещена. С правилами использования материалов журнала Корреспондент, опубликованных на сайте Корреспондент.net, можно ознакомиться здесь.