Корреспондент: Кино и украинец. Интервью с новым главой Госкино Филиппом Ильенко

Новый глава Госкино, Филипп Ильенко, рассказал Корреспонденту, как будет помогать снимать украинские фильмы и фильтровать «неправильные» российские, пишет Анна Давыдова в №32 издания от 15 августа 2014 года.

Последние полгода основной регулирующий орган в сфере важнейшего из искусств, Государственное агентство Украины по вопросам кино (Госкино), оставалось «безголовым». За пост развернулась жёсткая борьба, ключевыми участниками которой стали кинорежиссёр Андрей Дончик, поддержанный Национальным союзом кинематографистов, и продюсер Филипп Ильенко. В итоге на прошлой неделе Кабмин утвердил Ильенко.

«Я думаю, масштаб скандала слегка преувеличивают — возможно, из-за того что всё слишком затянулось. Важно другое: никогда раньше будущий начальник киноведомства не представлял настолько публично своё видение», — говорит свеженазначенный глава Госкино, обживающийся в маленьком, но уютном кабинете на Лаврской.

Корреспондент расспросил сына кинорежиссёра Юрия Ильенко и брата нардепа от ВО Свобода Андрея Ильенко об этом видении.

— Кандидатов оценивали по их программам реформирования отрасли. Каковы основные тезисы вашей?

— За все годы независимости государство так и не сумело использовать кинематограф как инструмент в хорошем смысле слова — инструмент патриотического воспитания. Искусство, в том числе кино, создаёт для нации общие мифы и смыслы. Причём речь идёт не только об историческом жанре — то же касается современных героев и тем.

Украинское кино должно стать интересным собственному зрителю: если мы не будем интересны сами себе, то не будем интересны никому в мире

Последний аспект мне кажется особенно важным, так как он непосредственно апеллирует к зрителю. Украинское кино должно стать интересным собственному зрителю: если мы не будем интересны сами себе, то не будем интересны никому в мире. Это и есть ключевой тезис, если говорить о мировоззренческих, стратегических вещах. С практической стороны необходимо постоянное достойное финансирование, не зависящее от секвестров, от министерства финансов — при всём уважении к коллегам.

— То есть из частных источников?

— Необходимо и то и другое. Экономический анализ показывает: сейчас наше кино не может выжить без государственной поддержки. Об альтернативных способах привлечения средств говорят ещё с 1992 года, когда только сформировалось Госкино. Тогда оно называлось Украинский фонд кинематографии, и возглавлял его, кстати, мой отец, Юрий Ильенко.

Один из вариантов — сбор на развитие национального кинематографа. Это европейская практика — например, так заведено во Франции. Но у нас так и не удалось пролоббировать эту историю, хотя несколько раз похожие законопроекты даже попадали в Верховную Раду.

— Может, имеет смысл говорить не о новых податях, а, наоборот, о льготах для тех, кто всё-таки вкладывает деньги в кино?

— Да, это включается в общее видение. Важно уточнить: сбор — это не налог для граждан или бизнеса. Это сбор с иностранного продукта, работающего на нашем рынке. Он должен поступать со следующих позиций: билеты на иностранные фильмы; телереклама, демонстрируемая во время показа зарубежных картин; кабельные сети, демонстрирующие аналогичный контент, а также интернет-провайдеры.

Речь идет о 2-5%, то есть это не повлияет существенно на цену билета или доходы компаний. Небольшие суммы, но если их сложить, то этого хватит, чтобы финансировать насущные потребности украинского кино.

Конечно, также необходимо установить льготы, хотя частично это уже есть. Производство национальных фильмов освобождено от НДС, налога на землю, налога с доходов предприятий. Но действительно необходимо предоставить дополнительные льготы, потому что сейчас деньги, вложенные в кино, вряд ли можно называть инвестицией. И если бизнес готов поддержать какой-то проект, то его нужно поблагодарить — ослабить ему налоговый пресс хотя бы в отношении тех средств, которые он отдаёт на кино.

Плюс есть ещё несколько моментов, которые стоит изменить в действующем законе о кинематографе. Например, норму, по которой господдержка может быть не более 50%. Как кинопродюсер должен сказать, что на серьёзный проект практически невозможно найти вторую половину инвесторских денег. Поэтому, кстати, на последних питчингах [презентация кинопроекта для поиска инвесторов] намного больше заявок в разделах Детское кино и Документальное кино — потому что их разрешено финансировать на 100%.

— Кстати, о питчингах. Накануне вашего назначения кинематографисты составили открытое письмо с просьбой сделать их открытыми. В чём проблема?

— Проблема, как и в любом конкурсе, состоит в том, что есть победители и проигравшие. Поэтому важно делать всё прозрачно. Есть комиссия, которая должна работать публично. Насколько мне известно, ранее её оценки не публиковались, это была закрытая информация. Хотя сами питчинги открыты — кто угодно может прийти, послушать презентацию проекта.

Но есть и другая проблема: мы не можем проводить питчинг, если нам нечего распределять. Нужно делать конкурс на реально существующие деньги. Увы, пока нет финансирования на следующий год, проведение питчинга кажется сомнительным. Возможно, стоит пойти антикризисным путем: введём для конкурсантов отдельный критерий — соотношение цена/качество. (Смеется.)

— А что с проектами, которые уже в работе? Особенно совместного производства: партнёры деньги выделяют, мы — нет, и это нелучшим образом сказывается на репутации страны.

— Это печальная ситуация, касающаяся не только копродукции, но и кинопроизводства в целом. К сожалению, в этом году казначейство очень мало проплатило, хотя платёжки у них лежат. Если кино не финансировать в соответствии с утверждёнными графиками, оно сниматься не будет. Это как рождение ребёнка: если вы уже забеременели, то не можете взять паузу на два месяца.

Кино привязано к сезонам. Нельзя снимать лето в декабре. Если по сюжету актёр купается в Днепре, то должен это делать хотя бы при температуре +10 0С, а не заниматься подлёдным плаванием. Я сам неоднократно участвовал в проектах, где из-за такого переписывали сценарий. Сначала герои ехали за грибами, потом вставали на лыжи. Это, конечно, смешно, но есть и другие обстоятельства. С людьми ведь может что-то случиться.

Недавно трагическая случайность забрала жизнь Виталия Линецкого — он как раз снимался в двух лентах, которые финансирует Госкино [Гніздо Горлиці Тараса Ткаченкои Толока Михаила Ильенко]. И в обоих снялся, но недоснялся...

Нельзя относиться к кино как к такой вещи, которую можно отложить. Культура не может ждать. Если у нас не будет серьёзной культурной политики, то нет смысла говорить об эффективном государстве. Судите сами: у нас много лет было такое отношение к культуре, и что теперь происходит со страной? Также для имиджа страныважно представлять фильмы на международных фестивалях, искать партнёров — как по дистрибьюции, так и по производству.

— Насколько мне известно, сейчас съёмочные группы ездят на фестивали за свой счёт. Тот же Канн — недешёвая история.

— Знаю, я ездил. (Улыбается.) Я считаю, что это должно закладываться в производственный бюджет, но тут необходимо изменить нормативно-правовую базу. Снять фильм — полдела, дальше его нужно показать. Если мы финансируем производство, мы не можем игнорировать продвижение. Нельзя поехать на фестиваль и не повезти туда режиссёра, продюсера, исполнителей главных ролей. И на вашу презентацию никто не придёт, если вы не устроите какую-то вечеринку.

Снять фильм — полдела, дальше его нужно показать. Если мы финансируем производство, мы не можем игнорировать продвижение

Я понимаю, что это, возможно, звучит дико: в стране происходят страшные вещи, пенсионерам денег не хватает, а мы должны финансировать пьянку в Канне. Но если мы хотим продать фильм и вернуть деньги, то по-другому не получится. Мы должны это делать, хотя наверняка намного скромнее, чем наши коллеги из США, Франции, России, Польши. Да, пьянку, может, и не нужно спонсировать, но обеспечить полноценное участие авторов картины, оплатить площадку, выпустить постеры необходимо. Тем более наша программа так и называется — Государственная финансовая поддержка производства и распространения.

— Ещё один болезненный финансовый вопрос. На днях отменили премию им. Довженко. Может, стоило убрать денежный приз, но оставить хотя бы саму награду?

— Я считаю, что нужно было оставить и премию, и деньги. К тому же в этом году 120 лет со дня рождения Александра Довженко. Да и речь идёт о 100 тыс. грн — не думаю, что эта сумма принципиально изменит ситуацию в стране, а вот как символ премия очень важна. Поэтому будем убеждать правительство пересмотреть ситуацию.

— Недавно Госкино обязало Экспертную комиссию по вопросам распространения и демонстрации фильмов проверять все ленты производства РФ на соответствие украинскому законодательству. Есть чёткие критерии?

— Мне кажется, сейчас нужно говорить не о чёткости критериев, а о деморализующем, оскорбительном влияния подобных фильмов. Реально идёт война, наши парни гибнут, а мы смотрим по телевизору кино о российских диверсантах в Финляндии, которые делают там то же, что их коллеги на Донбассе. Если кому-то эта ситуация кажется нормальной, то мне нет. Я не представляю себе в 1941 году в Москве показ ленты Лени Рифеншталь Триумф воли. Или прокат в кинотеатрах тогдашней Германии фильма Александр Невский Сергея Эйзенштейна.

Если кино хотят показать в Украине, то это должно быть сделано с уважением к стране и её гражданам. Если мы будем позволять себя не уважать, эта война у нас никогда не кончится

Это шизофрения. Но мы живем в шизофреническом мире. И когда об этом заходит речь, сразу начинается: «А где ваша толерантность, а где демократия?!». Если кино хотят показать в Украине, то это должно быть сделано с уважением к стране и её гражданам. Если мы будем позволять себя не уважать, эта война у нас никогда не кончится. Война всегда рождается сначала в голове — потом уже дело доходит до оружия.

Разобщённость и недоразумения между украинцами — последствия отсутствия нормальной защиты своего информационного пространства

Разобщённость и недоразумения между украинцами — последствия отсутствия нормальной защиты своего информационного пространства. Как можно было допустить демонстрацию фильмов а-ля Матч, Мы из будущего?

— В 2012-м против премьеры Матча вы протестовали лично…

— Да, за что меня, моего брата Андрея и ещё около 30 человек, наших побратимов, задержал Беркут. Пока что эксперты не выдали прокатные свидетельства двум фильмам — Белой гвардии и Поддубному. Этот вопрос я держу на личном контроле. Мы будем отвечать на запрос общества: нужно определяться — или мы ходим «між крапельками», или занимаем какую-то чёткую позицию.

— Вы акцентируете идеологическую функцию, но ведь кино — это ещё и развлечение.

— Об этом я говорил в самом начале, когда упомянул диалог со зрителем. Его нужно вести на том языке, который ему понятен и интересен. Можно стать в позу — мол, мы снобы, смотрим Ларса фон Триера и всё остальное не котируем. Или сказать: хорошо, ребята, мы можем сделать так, чтобы вам понравилось!

— А мы можем?

— Конечно. Другое дело, что у нас не слишком развит кинопрокат и туда тяжело попасть отечественной картине — есть предубеждение перед национальным продуктом. И это касается не только кино, с автомобилями та же история. Да даже с водкой!

— Ну, к водке вопросов меньше, чем к автомобилям.

— Я скажу так: у нас всё хорошее. Но кино уж точно не хуже, чем водка! (Смеется.)

***

Этот материал опубликован в №32 журнала Корреспондент от 15 августа 2014 года. Перепечатка публикаций журнала Корреспондент в полном объеме запрещена. С правилами использования материалов журнала Корреспондент, опубликованных на сайте Корреспондент.net, можно ознакомиться здесь.