Берлинская стена как проклятье и вдохновение
Германия 9 ноября 2014 года отмечает 25-ю годовщину падения Берлинской стены - символа холодной войны.
На протяжении 38 лет своего существования Берлинская стена была барьером, разделявшим народ Германии, бельмом на карте послевоенной Европы и предметом непрестанной критики и даже проклятий со стороны политиков и общественных деятелей – от Джона Кеннеди до Рональда Рейгана.
И вместе с тем она была предметом, объектом и источником вдохновения для огромного количества произведений искусства второй половины XX века, искусства самого разного – от классической музыки до граффити.
Бетонный холст
Граффити были, конечно же, первым и самым ярким связанным со Стеной художественным образом. Если с восточной стороны Стена тщательно охранялась, и подступиться к ней было практически невозможно, то с запада растянутая на 140 километров и состоящая из 45 тысяч плит бетонная поверхность была идеальным "холстом" для набиравшего в 60-е годы силу искусства современных настенных росписей.
Сразу после крушения Стены граффитисты взяли своей реванш и на Востоке. Всего через полгода, уже весной 1990-го, сотни художников из самых разных стран мира расписали восточную сторону Стены своим видением сопровождавших ее появление, существование и крушение политических событий. Среди экспонатов открывшейся в результате в сентябре 1990 года "Галереи Восточной стороны" была и знаменитая фреска российского художника Дмитрия Врубеля "Господи! Помоги мне выжить среди этой смертной любви".
Шпионские страсти
Стена была одним из самых могущественных символов холодной войны, и, естественно, не могла не фигурировать в насыщенных политическим противостоянием кинобоевиках того времени. Стена была еще не стеной, а проволочным заграждением, когда в 1962 году появился основанный на реальных событиях фильм "Бегство из Восточного Берлина".
Еще спустя три года британский режиссер Мартин Ритт экранизировал роман Джона Ле Карре "Шпион, пришедший с холода" со знаменитым Ричардом Бертоном в главной роли – фильм и по сей день считается эталоном шпионского жанра.
Даже великий Альфред Хичкок в редком для себя обращении к жанру шпионского фильма тоже не избежал темы Стены в своем триллере 1966 года "Разорванный занавес". Сюжет вполне тривиальный – разработчик американского ракетного оружия вместе со своей невестой и помощницей бежит через Берлинскую стену в ГДР. К шедеврам мастера эту картину отнести никак нельзя, но крупные звезды в главных ролях – Пол Ньюман и Джули Эндрюс, не говоря уже о самом Хичкоке, делают ее достойной упоминания.
Магия Берлина
Угрюмая бетонная стена с натянутой поверх колючей проволокой и сторожевыми башнями с восточногерманскими пограничниками бросала зловещую тень на обе стороны разделенного города. Реагировали, однако, на нее Восточный и Западный Берлин по-разному.
Искусство ГДР – во всяком случае, в официальной своей версии – воспевало успехи первого социалистического государства на немецкой Земле. Хотя и тут появлялись выламывающиеся из общего нарочитого оптимизма "отщепенцы".
Известный сегодня на весь мир драматург Хайнер Мюллер большую часть своей жизни провел в опале, пьесы его ставились в Западной Германии, в Британии, в США, во Франции – везде, кроме родной ГДР. Однако на Запад он не уезжал и только в 1984 году был восстановлен в Академии Искусств ГДР – первый знак официального признания после исключения из Союза писателей в 1961 году, аккурат в год появления Стены.
Западный же Берлин, отрезанный от всего остального западного мира город-остров, лишенный отрезвляющей и оздоровляющей подпитки немецкого провинциального бюргерства, погрузился в пучину декаданса, вседозволенности и гедонизма. С одной стороны он как бы возрождал традиции богемного Берлина времен Веймарской республики, с другой – компенсировал несвободу и вынужденную суровую подцензурную аскетичность восточной части города.
Именно в эту атмосферу отчаянной распущенности и вседозволенности погрузил героев своего лучшего, по мнению многих критиков, альбома Лу Рид. Альбом так и назывался "Берлин" и стал мрачным гимном пронизанному наркотиками, проституцией и депрессией городу.
Интересно, что к моменту записи альбома в 1973 году Лу Рид в Берлине ни разу не был. Впервые он приехал туда только в 1976 году навестить своего друга Дэвида Боуи, обосновавшегося в городе.
Боуи сбежал в Берлин от наскучившего ему гламура английской поп-жизни. Кроме магии отвязанного и свободного от всех буржуазных норм города привлекла его туда и зарождавшаяся в середине 70-х в Германии новая электронная минималистская музыка. Вместе с ним там поселился Игги Поп, и при помощи наезжавшего регулярно из Лондона Брайана Ино Боуи в течение трех лет записал в студии прямо у Берлинской стены свою знаменитую "Берлинскую трилогию": альбомы Low, Heroes и Lodger.
Этой же атмосферой пронизан и снятый незадолго до крушения Стены (1987 год) фильм "Небо над Берлином". На первый взгляд романтическая фантазия о невидимых бессмертных ангелах в трактовке западно-германского режиссера Вима Вендерса превратилась в безнадежно-пессимистическую, соответствующую духу города историю. Настроение безысходного отчаяния усугубляет и играющий себя в фильме рок-музыкант Ник Кейв, живший тогда в Западном Берлине. Основу тогдашнего состава Кейва Bad Seeds составляли музыканты из западно-берлинской же группы с апокалипсическим названием Einstürzende Neubauten ("Саморазрушающиеся Новостройки").
Рок-давление
В течение многих лет полиция ГДР дубинками отгоняла от Стены любителей рок-музыки, пытавшихся сквозь бетонное заграждение услышать звуки игравших в непосредственной близости от них того же Дэвида Боуи, Pink Floyd или Майкла Джексона.
Однако летом 1988 года дух перестройки добрался и до Восточного Берлина, хотя власти ГДР до последнего пытались противиться политическим реформам Михаила Горбачева. Стремясь как-то сбить протестный настрой восточно-германской молодежи, они разрешили выступить на площади в центре столицы Брюсу Спрингстину. 300 тысяч человек пришли слушать находившегося тогда на вершине славы американского рок-трубадура. Эффект, по всеобщему мнению, оказался, прямо противоположным тому, на который рассчитывали власти ГДР.
"Я приехал сюда не в поддержку и не против какого бы то ни было правительства, - на ломаном немецком языке обратился к публике Спрингстин. – Я приехал сыграть для вас рок-н-ролл в надежде, что в один прекрасный день разделяющие нас барьеры падут".
Многие историки сравнивают эффект от этих слов Спрингстина, произнесенных по восточную сторону Стены, с произнесенными по ее западную сторону легендарными "Ich bin ein Berliner" Джона Кеннеди и "Господин Горбачев, снесите эту стену!" Рональда Рейгана.
Стена как сцена
В рождественские дни 1989 года, спустя всего лишь месяц с небольшим после крушения Стены, еще среди едва разобранных ее обломков, на установленной прямо у Бранденбургских ворот сцене Леонард Бернстайн дирижировал Девятой симфонией Бетховена. В венчающей симфонию знаменитой "Оде Радости" сводный оркестр и хор музыкантов и вокалистов из обеих Германий, Британии, США и СССР заменил слово Friede (радость) на слово Freiheit (свобода).
А вот чаще всего ассоциирующийся с Берлинской стеной альбом Pink Floyd The Wall угодил в эту ассоциацию практически случайно. Роджера Уотерса, когда он писал в 1979 году The Wall, занимали проблемы скорее личного свойства – отчужденность и изоляция, сопровождающие героя на протяжении всей жизни, от школьных лет до одиночества рок-звезды на вершине славы.
Однако вынесенная на обложку альбома кирпичная стена, концертный тур 1980-81гг., в котором эта самая стена символически рушилась и особенно внесенные в сделанную в 1982 году Аланом Паркером экранизацию исторические и политические мотивы неизбежно превратили The Wall в музыкально-поэтическое отражение сложившихся вокруг Берлинской стены коллизий.
Неудивительно, что уже в июле 1990 года, спустя восемь месяцев после крушения Стены, Роджер Уотерс, к тому времени уже покинувший Pink Floyd, был приглашен устроить концертное представление своего опуса на пустом пространстве между Потсдамской площадью и Бранденбургскими воротами, где еще недавно была "ничейная земля" Берлинской стены. Для полумиллиона берлинцев на площади и для всего мира концерт стал символом нового сломавшего, как и предсказывал Брюс Спрингстин, барьеры города.
Остальгия
В первые годы после объединения Германии, пока восточные районы страны еще сильно отставали в своем благосостоянии и уровне жизни от западных, чувство разочарования новой реальностью и тоски по пусть и менее свободному, но более надежному социалистическому прошлому было характерно для многих жителей бывшей ГДР.
Со временем ситуация выровнялась, острота прошла, и остальгия – специально придуманный для обозначения этой тоски термин – стала носить добродушно-ироничный характер: воспоминания о неуклюжих и неудобных, но таких родных автомобилях Трабант и Вартбург, о специально созданной в ГДР Vita Cola и о прочих милых сердцу мелочах из прошлого. Лучшее и самое известное воплощением остальгии - известный фильм "Гуд-бай, Ленин!"
Подлинным откровением стал продолжающийся вот уже скоро полвека успех рок-группы Die Puhdys. Возникшая в 1969 году в ГДР группа долгие годы считалась жалким "социалистическим подражанием" полновесному западному року. Однако и сегодня, 25 лет после крушения Стены, Die Puhdys по-прежнему популярны. Несколько дней назад 31 октября этого года их концерт собрал полный зал в огромной берлинской арене 02.
Стена как экспонат
Берлинская стена уничтожена. Но обломки ее давно и сами превратились в музейные экспонаты. Фрагментами подлинной Стены гордятся теперь многие музеи мира – от Лондона до Москвы, от Токио до Лос-Анджелеса. Ценность многих из них не только чисто историческая, но и художественная. Они – те самые бетонные холсты, на которых запечатлено искусство Стены.
Дитер "Машина" Бирр из по-прежнему популярной восточно-германской группы Die Puhdys. Фото с концерта 31 октября 2014 года в огромной берлинской арене 02