Корреспондент: Мнение. Что важно для учебников истории

В Украине снова назревает возня вокруг школьных учебников истории и её интерпретации.

Хотя полезнее было бы заняться реальной консолидацией общества, пишет Артём Горячкин, редактор отдела Страна журнала Корреспондент, в №11 издания от 20 марта 2015 года.

В Сети промелькнула новость о том, что в школьные учебники вернут понятие «Вторая мировая война» вместо «Великой Отечественной». Снова взрослые дяди переносят идеологическое и академическое противостояние на страницы изданий, которые должны детей обучать и воспитывать, в какой-то мере забавлять и развивать интерес к прошлому. А также показывают, насколько расколотым всё ещё является наше общество.

Спор о том, какой термин должен стоять в учебнике – это отзвук непримиримых словесных баталий в обществе о том, кто лучше – УПА или Красная армия, Сталин – величайший тиран или мудрый созидатель, Владимир Великий – князь киевский или основатель Украины-Руси, «воссоединение» или «завоевание», «голод» или «геноцид», западная или византийская цивилизация, в конце концов.

За каждым утверждением стоят тысячи сторонников и агитаторов, в том числе и солидного академического уровня, от которых нельзя просто отмахнуться или обозвать маргиналами. Поэтому тот факт, что данные вопросы просачиваются и в школу, говорит, насколько у нас заидеологизированное общество и что за будущие поколения ведётся ожесточённая борьба.

Кстати, после Первой мировой в Западной Европе озаботились проблемами послевоенного обустройства, восстановления мира и предотвращения конфликтов. Существовали очень сильные пацифистские течения, в том числе на самом высоком уровне. В 1928 году даже был подписан так называемый Пакт Бриана — Келлога, отрицавший войну как способ международного разрешения споров и конфликтов. Его подписали почти все независимые государства того времени, включая Германию, Францию, США и даже СССР, но, как видим, кроме самой идеи, практического результата он не дал.

Линии конфликтов на континенте проходили по линиям стереотипов, зависевших в том числе и от того, что рассказывали детям в школах

В этом ключе и возникло понимание, что линии конфликтов на континенте проходили по линиям стереотипов, зависевших в том числе и от того, что рассказывали детям в школах. Школьникам разных государств подавали разные образы других народов. Учителя «накручивали» подопечных рассказами о героическом прошлом предков, часто сильно мифологизированном, о превосходстве отечественного образа жизни и победах над соседями. Неудивительно, что немцы продолжали ненавидеть французов, французы – немцев, британцы – просто смотреть на весь мир свысока.

Так и возникла идея начать примирение европейцев, в частности, с преподавания общей истории. Для этого, естественно, понадобился и общий учебник.

Одним из первых сторонников универсального учебника оказался Герберт Уэллс, тот самый создатель Войны миров и Машины времени. В Украине в пользу такого учебника высказывался экс-спикер Владимир Литвин, но из-за особенностей его отношений с наукой он понял универсальную книгу как пособие, воспитывающее в детях патриотизм и чувство национальной гордости. Это, кстати, хорошо иллюстрирует устоявшуюся в Украине кашу в головах – мы хотим в Европу, но рассказы о том, как казаки били ляхов, хотим оставить как есть, без правок.

Так вот, по мнению Уэллса, «одинаковую мировую историю» нужно преподавать как физику или математику. И продемонстрировал, как это делать, издав пару книг вроде Краткой истории человечества. Об одинаковой истории он сказал в 1939 году, в котором началась Вторая мировая война, такая спорная и противоречивая для современных украинцев.

К идее общих учебников вернулись после войны, когда Европа решила ударить по агрессии и милитаризму интеграцией и общими делами. С тех пор подобными изданиями уже никого не удивишь. Универсализм в преподавании получил практическое подкрепление в виде реальных процессов на континенте. А национальные учебники со скачущими в них былинными героями признаны им не соответствующими.

Тогда возникает вопрос: а что строит Украина? На какие процессы должно опираться преподавание в школе, если его меняют в зависимости от того, кто у власти? Сегодня – Вторая мировая, а завтра – кто его знает?

Школьный учебник «не место для дискуссий». Это догматический документ, который даёт ребёнку устоявшуюся, внутренне непротиворечивую концепцию

Школьный учебник «не место для дискуссий». Это догматический документ, который даёт ребёнку устоявшуюся, внутренне непротиворечивую концепцию. Специфика восприятия у школьников, особенно младших и средних классов, такова, что у них ещё нет навыков критического подхода к источникам. Ученик всецело зависит от авторитета учителя, у него ещё не развито логическое мышление. Поэтому ему нужна выжимка, которая не допускала бы противоречий.

Может ли украинское общество предложить ребёнку такое? Реально ли получить единый концепт, если многие историки вовлечены в политические лагеря, не скрывая своих политических взглядов? О какой общей интерпретации истории мы можем говорить, если расколоты и разбиты по сотне других вопросов?

***

Этот материал опубликован в №11 журнала Корреспондент от 20 марта 2015 года. Перепечатка публикаций журнала Корреспондент в полном объеме запрещена. С правилами использования материалов журнала Корреспондент, опубликованных на сайте Корреспондент.net, можно ознакомиться здесь.