Инфекции и человек в СССР. Что отметил Нобелевский комитет в 2015-м
В этом году Нобелевский комитет привлёк внимание общества к лечению опасных заболеваний и развитию теоретической физики.
А премия по литературе вызвала споры - её назвали как заслуженной и долгожданной, так и политической и конъюнктурной, пишет Павел Сивоконь в №41 журнала Корреспондент от 16 октября 2015 года.
На прошлой неделе весь научный мир следил за Шведским Каролингским институтом и Нобелевским комитетом, которые ежегодно присуждают премии в нескольких самых важных номинациях. В научном разрезе в этот раз всё было довольно предсказуемо.
«Конечно, угадать конкретных лауреатов невозможно или очень сложно, но темы, которые были интересны мировому сообществу, ярко видны», - говорит Корреспонденту Боб Лафлин, нобелевский лауреат по физике в 1998-м.
По его мнению, если в этом году не было значительных открытий, то премию присуждают в вольном порядке. К примеру, в 2013-м лауреатом по физике стал британский исследователь Питер Хиггс, уже давно предсказавший новую элементарную частицу, которая была открыта только два года назад. Тогда не стоял вопрос, кому давать премию.
В 2015-м не было открытий, способных перевернуть представления о мире и его строении, и шведским академикам пришлось выбирать из давних изобретений
В 2015-м не было открытий, способных перевернуть представления о мире и его строении, и шведским академикам пришлось выбирать из давних изобретений.
Как рассказали Корреспонденту в Нобелевском институте, процесс отбора и голосования стартовал ещё в начале года. Тогда ведущие научные институты и лаборатории начали подавать заявки на кандидатов. После этого идёт оценка важности научной теории или изобретения.
В «научных» премиях есть и ещё один аспект. Открытие или теория часто не могут быть применены на практике сейчас, поэтому Нобелевский комитет критикуют за оторванность от действительности. С другой стороны, если изобретение уже внедрено в промышленность, то академиков начинают обвинять в слишком прикладном характере премии. Тем не менее данная премия долгие годы остаётся самой престижной в мире науки.
Корреспондент проанализировал номинантов этого года и попытался узнать, почему они получили премию именно сейчас.
Биология
Премия по биологии присуждена Уильяму Кэмпбеллу, Сатоси Амуре и Ту Юю за исследования в области лечения слоновой болезни, речной слепоты и малярии
Первой всегда присуждают премию по биологии и медицине. На этот раз тему победителей нетрудно было угадать - всё лето 2014-го мир следил за разрастанием эпидемии смертельной лихорадки Эбола. Западное общество очутилось на грани шока: если ранее пандемии считались уделом стран третьего мира, то теперь глобализация и развитие транспорта меняют ситуацию. Эбола стала первым опасным вирусом, который превратился в геополитическую проблему. Оказалось, что Всемирная организация здравоохранения не имеет средств для борьбы с такими заболеваниями, а разработка вакцин от них находится в зачаточном состоянии.
По мнению Роберта Хорвица, нобелевского лауреата по медицине, угроза для бедных стран не волновала фармацевтические компании. Но как только Эбола постучалась в Евросоюз и США, исследовательские институты сразу же занялись вакциной – правда, пока безуспешно.
«На борьбу с опасными вирусами нужны годы и миллиарды долларов, а не усилия всего нескольких институтов длиной в год», - объясняет Хорвиц.
Поэтому присуждение Нобелевской премии за исследования опасных инфекций стало очень предсказуемым шагом. Боле того, оно показало, что одной из главных целей премии является привлечения внимания общества к этим проблемам.
Кэмпбелл и Амура разработали препарат, который борется со слоновой болезнью и речной слепотой, вызываемой особым видом паразитов. Ту Юю существенно продвинулась в создании вакцины от малярии.
Дело в том, что малярия остаётся одной из самых опасных инфекций в Африке и Азии. И хотя на борьбу с ней уже потрачены миллионы долларов, особого результата пока нет. Когда же внимание общественности приковано к эпидемиям в Африке и экзотическим болезням, ставшим намного ближе, логично поощрить учёных, которые с ними борются.
Физика
Премия по физике присуждена Такате Кадзите и Артуру Макдональду за открытие осцилляции нейтрино
Прошлый год стал триумфом практичности: премию по физике получили разработчики недорогих диодов. Они используются в смартфонах, из-за чего в научных кругах заговорили о деградации премии. В этом году торжествует теория: комитет решил отметить учёных, доказавших, что элементарные частицы нейтрино могут изменять свой тип. Возможно, это также доказывает, что у этих частиц есть масса.
Также их открытие решило одну из загадок физики ХХ века. Ещё в 1950-х учёные установили, что Солнце испускает огромное количество нейтрино как продукт ядерных реакций. Но до земной атмосферы доходила только небольшая часть этих частиц, остальные будто испарялись.
Теперь же понятно, что нейтрино просто меняли свой тип. Это значит, что элементарные частицы, которые занимают второе место по распространённости во Вселенной после фотонов, способны к трансформации и более активному взаимодействию с веществом, чем считалось ранее.
Сейчас исследователи пытаются использовать изучение потоков нейтрино в астрономии. Существует гипотеза, что эти частицы могут двигаться со скоростью, превышающей скорость света, хотя экспериментально это пока не удалось подтвердить.
Кроме того, наблюдения за нейтрино могут показать, в каком состоянии находятся ядерные реакторы. Ведь эти частицы спокойно проникают сквозь вещество, не нанося ему вреда. Раньше также не было понятно, почему радиоактивные элементы способны излучать разные типы нейтрино. Теперь же ясно, что это элементарные частицы могут претерпеть процесс осцилляции, то есть поменять свой тип уже в полёте.
Пока возможность практического применения открытия под большим вопросом, зато никто не упрекнёт Нобелевский комитет в невнимании к теоретикам.
Химия
Премия по химии присуждена Томасу Линдалу, Полу Модричу и Азизу Санкару за исследование механизмов восстановления ДНК
Нобелевский комитет решил уделить внимание здоровью и борьбе с неизлечимыми пока заболеваниями. Вначале – премия по биологии за вирусы и инфекции, а потом и химия – за способы борьбы с раком.
Главная тема работ трёх химиков-лауреатов – исследования способов, которыми клетки могут самостоятельно восстанавливать повреждённые участки ДНК. Ранее считалось, что сама система ДНК почти не подлежит внешнему воздействию, но и не может сама восстанавливать свои повреждения. Нынче же доказано, что в клетках есть специальные системы, которые заделывают повреждения в этой цепочке и позволяют ей лучше адаптироваться и передавать информацию потомкам.
По мнению учёных, это позволит понять законы формирования врождённого иммунитета и предрасположенности к тем или иным заболеваниям. Ранее не было известно, как простейшие клетки и организмы могут быстро восстанавливаться после серьёзного облучения ультрафиолетом, которое для многих становилось убийственным. Теперь понятно, что клетки способны синтезировать специальный фермент для удаления повреждённых участков ДНК и замены их новыми белками.
Изобретение должно способствовать лечению наследственных заболеваний. А заодно поможет понять систему передачи информации потомкам и синтезировать специальные ферменты, снижающие риск развития опасных болезней.
Литература
Премия по литературе присуждена Светлане Алексиевич за «полифоническое творчество — памятник страданию и мужеству в наше время»
«Все пять [русскоязычных] лауреатов Нобелевской премии, кроме одного – Шолохова, все они были оклеветаны, всех их на родине поносили как только можно, - сказала 67-летняя советская и белорусская писательница Светлана Алексиевич на своей постнобелевской пресс-конференции в Берлине. - Солженицына отправили за границу, Бродского тоже, Пастернака заставили отказаться от премии. Это в традиции русской культуры. Тут многое связано, тут связаны политические моменты и, конечно, само общество. У меня книга Время секонд-хэнд об этом - что и кто остался после социализма. После социализма остался развращённый человек, потому что лагерь развращает и палача, и жертву. Осталась развращённая интеллигенция, которая тоже не знает, где добро, где зло. То же самое я не буду говорить о простом народе, который идеологически всё время обрабатывают то против Украины, то против Америки».
Традиционно премия мира и награда по литературе – самые спорные в нобелевском списке: слишком уж размыты и субъективны критерии. Действительно, решение наградить Алексиевич многие считают политическим и конъюнктурным: первая нобелевка по литературе на территории бывшего Союза досталась белорусскому писателю, да к тому же писателю-женщине.
Но далеко не всё так просто: разговоры о том, что Алексеевич её получит, шли уже не первый год. Предпосылок к этому несколько: во-первых, её книги переведены на шведский, что для неанглоязычного автора очень важно. Во-вторых, её обычно печатают небольшие издательства: в Швеции – Ersatz, в Украине – Дух і літера, а в нынешние непростые для книготорговли времена поддерживать независимые издательства непростой литературы – хороший тон.
Ну а в-третьих, одно из главных «обвинений» в адрес Алексеевич – мол, её книги это хорошая журналистика, но никак не литература, - на самом деле не минус, а плюс: ведь в последние годы шведскую академию не раз обвиняли в «литературном снобизме» как раз за игнорирование жанра документальной прозы.
Пятитомный цикл Алексеевич Красный человек. Голоса утопии, вписавший её имя в число нобелевских лауреатов, - это, конечно, мировой бестселлер У войны не женское лицо (1985): страшные и честные откровения женщин-фронтовиков Второй мировой. Ещё - Последние свидетели (1985), воспоминания тех, кто пережил войну ребёнком. Цинковые мальчики (1989) — голоса воинов-афганцев. Чернобыльская молитва (1997) – истории тех, кто пострадал от аварии на ЧАЭС. И, наконец, Время секонд-хэнд (2013) - резюмирующая книга, которая рисует обобщённый портрет сознания людей, рождённых в Союзе: к слову, весной этого года автор лично презентовала её украинское издание на Книжном арсенале.
«Частый вопрос, который я слышу, что я занимаюсь журнализмом. Это вовсе не так, - говорит Алексеевич. - Я собираю материал как журналист, но работаю с ним как литератор. У нас рассказывать о боли – это искусство. У нас очень силён устный ум, не письменный, а устный ум – это то, что люди уносили с собой. Если бы я не записала своих героев, это всё бы ушло, исчезло бы в никуда вместе с ними. В каждом человеке есть кусочек истории. Этот кусочек истории, может быть, у кого-то на страницу, у кого-то полстранички, - можно попробовать создать роман голосов, то есть собрать эти кусочки, пронзительные кусочки догадок человеческих, свидетельств человеческих и сделать книгу из этого всего… Я записываю человек 300-500 и потом из этого делаю такую книгу. Мне кажется, что это попытка схватить время, вычленить что-то из хаоса, в котором мы живём, из банальности, в которой мы живём».
***
Этот материал опубликован в №41 журнала Корреспондент от 16 октября 2015 года. Перепечатка публикаций журнала Корреспондент в полном объеме запрещена. С правилами использования материалов журнала Корреспондент, опубликованных на сайте Корреспондент.net, можно ознакомиться здесь.