Город музыки. Композитор-переселенец хочет вернуть славу Ворзеля
Композитор из Донецка Евгений Петриченко спасает от разрухи дом творчества композиторов Ворзель – единственный такой в Украине.
«Это мариупольские «чорнобривці»!» - с улыбкой говорит Евгений Петриченко, указывая на жизнерадостные оранжевые цветы, до последнего противостоящие неумолимо надвигающейся осени, пишет Анна Давыдова в №42 журнала Корреспондент от 23 октября 2015 года.
Растут они у крыльца полуразвалившегося двухэтажного домика, с которого 75 лет назад начиналась история дома творчества композиторов Ворзель.
«Чорнобривці» всегда росли на этом месте, у домика знаменитой актрисы Анны Борисоглебской, в 1940 году переданном в собственность Союза композиторов и положившем начало выросшему вокруг него дому творчества. В лучшие свои времена резиденция насчитывала 21 дачу и двухэтажный пансионат.
Мимо цветущих «чорнобривців» по мощёным дорожкам в разные времена прогуливались отдыхавшие и работавшие здесь Платон Майборода, Александр Билаш, Андрей Штогаренко, Константин Данькевич, Виталий Губаренко, Иван Карабиц и многие, многие, многие другие. Сложно назвать имя человека, имевшего отношение к становлению украинской музыки ХХ века и ни разу не посетившего Ворзель, – пожалуй, таких и вовсе не было.
Подобных домов творчества на весь СССР было всего лишь шесть. Ворзельский – единственный на территории Украины
Подобных домов творчества на весь СССР было всего лишь шесть. Ворзельский – единственный на территории Украины. Его упадок начался с развалом Союза, а окончательно он превратился в руину после того, как в 2010-м уволили его бессменного директора Елену Куц, отдавшую композиторам 50 лет жизни.
«Надо было всё это строить, чтобы теперь сидеть и смотреть, как оно разваливается», - с горечью говорит Куц, некогда выкупившая стоявший на территории маленький домик, не принадлежавший композиторам, - между собой его называли «хата бабы с козой».
На его месте Куц построила небольшой жилой дом, одну из комнат которого отвела созданному её руками музею дома творчества. Здесь в копиях и оригиналах вся история Ворзеля.
И генплан начала ХХ века, показывающий, как местные помещики Лидия Кичеева и Иосиф Пеховский нарезали для продажи свои участки, выросшие в цене из-за строительства железной дороги. И постановление Совета народных комиссаров о передаче композиторам домика Борисоглебской, построенного на одном из таких «ломтей».
И множество архивных фотографий, на которых гости Ворзеля - выдающиеся украинские и советские музыканты ХХ века. И забавные сувениры со всего Союза – от значков разных республик до оригинальной открывалки для бутылок в форме разудалого «нупогодишного» волка с гитарой. И книга отзывов и пожеланий, отличающаяся от всех ей подобных тем, что тут буквально через страницу – пожелания, закодированные в виде музыки, записанной на нотном стане.
Когда-то в большинстве дач стоял рояль – рабочий инструмент для композитора. Но когда дом творчества пришёл в упадок и территорию из 8 га стало некому охранять, большая часть из них пропала. 12 роялей спасли – их вывезли и раздали на временное хранение композиторам. Три рояля находятся в Ворзеле, в бывшем доме графини Уваровой, остальные развезли по Киеву.
«Когда я приехал, в пансионате лежало пианино. Точнее, то, что от него осталось: металлической рамы уже не было - всё полностью выпотрошили и утащили на металлолом», - вспоминает Петриченко.
Зачем сажать в лесу деревья
Петриченко родом из Антрацита. Последние 15 лет жил в Донецке, работал в местной консерватории. В Ворзеле, когда дом творчества ещё работал, композитор бывал дважды, но на ПМЖ здесь оказался случайно.
Когда началась война, Минкульт предложил ему переводиться в любую музыкальную академию Украины – с сохранением ставки, но без обеспечения жильём, а снимать квартиру и кормить семью на скромную преподавательскую зарплату нереально.
«Я объездил всё, но вопрос с жильём не решался никак. Обратился к волонтёрам: люди добрые, найдите мне хоть что-нибудь, хоть где-нибудь - под Харьковом, под Одессой, под Львовом, под Киевом. И буквально через два дня они мне звонят: «В Ворзель поедешь?» - «Поеду». Так я оказался в санатории Победа, где размещается компактное поселение переселенцев. А потом уже и Союз композиторов подтянулся: «Женя, ну ты же всё равно в Ворзеле – давай, делай что-то!» - рассказывает композитор.
И Петриченко, назначенный директором дома творчества, начал делать. «Что-нибудь» в данном случае заключается для начала в банальном разгребании мусора - уборке загаженных дачных домиков и огромной запущенной территории.
Кто окончательно развалил Ворзель, так до конца и не ясно. Началом конца стал рост налога на землю, который оказался совершенно неподъёмным для Союза композиторов. После увольнения Куц дом творчества ещё как-то проработал около полутора лет, а потом окончательно закрылся. Воды и света здесь нет с 2013 года – отключили за неуплату.
Кто растащил остававшееся имущество – вопрос без ответа. Одни говорят, что постарались «титушки», которых якобы во время Майдана поселил на территории дома творчества бывший директор, назначенный после Куц. Другие грешат на местных. Скорее всего, «творчество» было коллективным.
Но радует то, что и восстанавливать теперь пытаются всем миром. Например, чуть поодаль от тех самых бархатцев, выращенных семьёй Петриченко из семян, которые жена Евгения при переезде забрала из родительского дома в Мариуполе, высадили свою маленькую цветочную аллейку и ворзеляне.
А накануне организованного Петриченко к 75-летию дома творчества Ворзель-марафону разбирать завалы в бывшем концертном зале ему помогали соседи-переселенцы – совершенно безвозмездно.
«Да никак я их не стимулировал – смеётся Петриченко. – Ну что им в комнате сидеть на этих девяти квадратах. Сказал: ребята, поехали поработаем и отдохнём. Согласились».
Состоявшийся около месяца назад Ворзель-марафон собрал людей, имевших отношение к дому творчества. Специально для мероприятия Петриченко подготовил фильм – подборку воспоминаний. Снимала его, опять-таки на волонтёрских началах, переселенка - оператор Даша, с которой Петриченко раньше сотрудничал в Донецке на концертах и фестивалях. Ещё высадили аллею славы в честь знаменитых музыкантов, работавших в Ворзеле.
«Сажать деревья в лесу, может, и смешно, но в то же время символично: это ведь новая жизнь», - говорит Петриченко.
«Знаете, я наверное мнительный такой человек, но мне казалось, что если мы в честь юбилея не соберёмся и на эту землю вновь не ступит нога композитора, то это будет неправильно и нехорошо. Слава богу, идею поддержали – и Союз композиторов, и местная община, и переселенцы», - резюмирует он.
Курорт из «четвёртой зоны»
Главный вопрос для дома творчества сегодня – что дальше. Понятно, что пасторальным заповедником для композиторов ему не быть уже никогда, но и окончательно потерять это уникальное место для украинской культуры было бы непростительно. У Петриченко есть своё видение будущего Ворзеля.
«Многие композиторы шумят: «Мы сами всё сделаем!». Да нет, не сделаем – мы сами не сможем со всем этим справиться. И некоторые ворзеляне тоже кричат: «Отдайте нам!» - но и вы сами не смо-же-те! Ворзель весь в руинах – никто же ничего не делает. Поэтому необходимо объединять усилия», - говорит Петриченко.
В будущем он видит Ворзель, во-первых, всё же как дом творчества – место, куда могли бы приезжать работать и отдыхать композиторы, писатели, художники, другие люди искусства. Во-вторых, как культурный центр посёлка: на данный момент в Кичееве и Ворзеле нет ничего в плане культурного образования – ни музыкальных, ни художественных школ, - так почему бы не организовать что-то подобное на композиторской территории?
И, конечно же, это место было бы идеальным для проведения разнообразных конкурсов, семинаров, фестивалей, конференций.
«Поставьте здесь сцену, устройте какой-нибудь джазовый фестиваль на выходные и зарабатывайте деньги. На этой территории можно делать что угодно: земля есть, инфраструктура есть – разрушенная, но её можно восстановить. Нет одного - денег», - говорит энтузиаст.
Активный поиск инвестора ведётся уже давно: Петриченко сознаёт, что никто не придёт и не станет вкладывать средства просто так.
«Учитывая нынешние условия, нужно чётко понимать, что на данном этапе композиторы не могут содержать эту территорию. Элементарно – 30 тыс. грн в месяц нужно платить одного лишь налога на землю. Нужно чем-то жертвовать. Мы рассматриваем такой вариант: «новая» половина (исключая концертный зал) отошла бы в пользование инвестора, «старая», с домиком Борисоглебской, - в пользование союза. Но основное условие – чтобы вторая половина не перепрофилировалась: это может быть отель, но никак не жилой дом или завод», - объясняет он свою идею.
Тем более сейчас для этого появились все основания. После аварии на ЧАЭС Ворзель попал в «четвёртую зону», что автоматически лишало его статуса курорта. А ведь здешние заповедные места некогда называли «украинским Кисловодском» и романтично именовали Курортом тюльпанового дерева – в честь растущего здесь представителя семейства магнолиевых Liriodendron tulipifera, более известного как тюльпановое дерево.
И вот буквально пару недель назад областной совет принял решение вновь признать Ворзель курортом местного значения. Новообретённый статус рекреационной зоны предполагает, что земля, переданная оздоровительным заведениям, не подлежит перепрофилированию, а также что в близости от них действуют жёсткие ограничения жилищного и хозяйственного строительства. То есть Ворзель может – и должен! – теперь оставаться курортом с чистым воздухом и заповедной природой.
«Дайте Жене хотя бы бухгалтера»
Петриченко – энтузиаст, работающий совершенно бесплатно: он – директор без зарплаты. И без штата.
«Нечем было платить, и люди просто разошлись, охранники в том числе», - так объясняет нынешнее плачевное состояние Ворзеля председатель киевской организации Национального союза композиторов Украины Анна Гаврилец, к которой Корреспондент обратился за комментарием.
По словам Гаврилец, сегодня охрану на добровольных началах обеспечивает мэр Ирпеня – это хотя бы как-то остановило процесс растаскивания дома творчества «на запчасти» (правда, и растаскивать уже особо нечего).
Гаврилец признаёт вину предыдущего руководства, но подчёркивает: хоть государство и не обязано в полном объёме обеспечивать потребности дома творчества, без его помощи никак.
«Да, нам нужен инвестор, мы ищем его активно и уже очень давно. Но если кого-то и находим, то пока лишь тех, кто хочет оттяпать территорию, – им не нужны никакие композиторы и никакая украинская музыка. А ведь Ворзель это не просто дом творчества - это целая эпоха, которая сегодня оказалась никому не нужна. И мне кажется, так происходит в первую очередь потому, что до сих пор не принят закон о меценатстве, предполагающий льготы для людей, вкладывающих деньги в поддержку культуры. Получается, что государство и само ничего не делает, и другим не даёт», - говорит Гаврилец.
Также не обойтись без льготного налогообложения земли. Союз композиторов, который, по словам Гаврилец, в этом году вовсе остался без финансирования (средства выделяются только на определённые мероприятия), физически неспособен оплачивать нынешнюю налоговую ставку.
«Женя [Петриченко] – наша находка, - считает Гаврилец. - С одной стороны, он очень интересный композитор, понимающий, что Ворзель – это целая эпоха, а с другой – человек, обладающий хорошими менеджерскими способностями. Но ему нужно хоть чуточку помочь. То, что у державы нет денег, мы слышим уже 23 года. Но государство, у которого нет средств на культуру, обречено. Я понимаю, что сейчас ситуация сложная и такие вещи, как академическая музыка, не приносят доход. Но они дают гораздо больше – они формируют духовный и культурный багаж целых поколений. Минкульт должен позволить заложить в бюджет союза хотя бы две-три вакансии для дома творчества. Дать Жене хотя бы бухгалтера, чтобы они вместе начали разгребать эти завалы».
Бухгалтер заведению действительно не помешал бы.
«Я сколько раз говорила Союзу композиторов: продайте бильярд, который стоял в библиотеке, - за эти деньги можно было заплатить хоть какую-то часть налогов. Я не понимаю, почему этого не сделали, - говорит Куц. - Это был бильярд графа Юсупова. Когда-то на Львовской площади в Киеве был комиссионный мебельный магазин, и он стоял там где-то глубоко в подвале. И когда мы искали бильярд, директор магазина мне и говорит: «Ну вы композиторы – возьмите этот: ему цены нет!». Кроме исторической значимости его особенность в том, что там цельная мраморная плита – не нужно штукатурить и ровнять. Мы привезли его в Ворзель и позвали маркёра из санатория четвёртого управления в Пуще-Водице, чтобы перетянуть сукно на бильярде. Он приехал и оторопел. Говорит: «У нас в четвёртом управлении такого нет, а у вас есть! Продайте его нам – дачу на эти деньги сможете построить». Но мы не согласились: как это – отдать такое сокровище? А теперь он пропал без следа…».
Говорят, уникальный раритет испарился где-то весной 2014-го: в марте в дом творчества приезжала ревизионная комиссия, и бильярд вроде как ещё был. А потом пропал без следа.
«И теперь у меня спрашивают: «Где бильярд?» - но меня же тут ещё и близко не было», - рассказывает Петриченко.
«Почему государство должно полностью нас финансировать? Скорее, речь должна идти о частичном финансировании. А ещё лучше помочь в другом -- отменить для единственного в Украине Дома композиторов налог на землю: так, как отменили на законодательном уровне религиозным, спортивным, благотворительными организациям. Такой законопроект зарегистрирован в ВР. В конце концов, что такое 8 га земли в масштабах государства. Зато именно на эту землю мы сможем вернуть людей, чьё творчество в последствие станет предметом национальной гордости. Властям нужно просто понять одну простую вещь: написание симфонии и продажа пачки сигарет - это разные вещи. А ставить вопрос о 100% финансировании — это всё равно как если бы я пришёл к премьер-министру и сказал: «Арсений Петрович, вот моя машина, но мне нечем платить страховку, — дайте, пожалуйста, денег. А ещё у меня в Донецке дом остался — мне нужен такой же: я же не виноват, что у меня его забрали», — говорит композитор, провожая нас к калитке.
Точнее, к тому месту, где она когда-то была: большую часть металлического забора, окружавшего территорию, тоже растащили.
Нет, этот молодой композитор-многостаночник не просит денег на всё и сразу, как это обычно заведено у многих наших деятелей культуры. Он вообще ничего не просит, а просто открыт для помощи и поддержки и по мере сил делает своё дело – то дело, которое он сам признал своим, хотя никто не заставлял. И сажает в лесу деревья и «чорнобривці» – просто потому, что им там место. Просто потому, что так – правильно.
***
Этот материал опубликован в №42 журнала Корреспондент от 23 октября 2015 года. Перепечатка публикаций журнала Корреспондент в полном объеме запрещена. С правилами использования материалов журнала Корреспондент, опубликованных на сайте Корреспондент.net, можно ознакомиться здесь.