Магические процессы. Как охотились на ведьм в Украине
Еще 300 лет назад процессы по обвинению в колдовстве были обычным делом.
В июле 1716 года в Каменце-Подольском возле дома войта (городского головы) поймали нищенку Марину, которая сыпала на порог какой-то порошок. В суде она объяснила, что хотела помочь одной девушке выйти замуж и набрала на дороге пыли, чтобы насыпать её на порог, пишет Роман Клочко в №12 журнала Корреспондент от 1 апреля 2016 года.
Однако на судей оправдания задержанной не произвели впечатления. В порошке будто бы нашли кости и зуб покойника, а это уже попахивало серьёзным колдовством. Как правило, подобные дела заканчивались штрафом, но тут под угрозой оказалась жизнь представителя власти, а ведьмой была обычная нищенка. Поэтому суд принял решение подвергнуть обвиняемую пыткам, а потом сжечь.
Чужие законы
Первые упоминания о процессах по обвинению в колдовстве на украинских землях встречаются во второй половине XVI века. Украинская исследовательница Екатерина Дыса смогла обработать 198 таких дел и рассказать об особенностях «охоты на ведьм» в своей книге Історія з відьмами. Суди про чари в українських воєводствах Речі Посполитої XVII—XVIII століття. Кроме того, она упоминает и о процессах на территории Гетманщины, оказавшейся в составе Московского царства, а позже – Российской империи.
Какими законами руководствовалось тогдашнее правосудие в таких необычных для современного украинца делах? Чаще всего судьи ссылаются на нормативные акты германского права – Саксонское зерцало и Каролинский кодекс. Впрочем, и их часто брали не из первоисточников, а из своего рода «методички» – книги Бартоломея Гроицкого Извлечение артикулов из имперских законов, где целый раздел был посвящён именно процессам против ведьм.
Согласно законам того времени, по обвинению в колдовстве могли судить тех, кто пытался обучать кого-то магии или причинял вред другим людям, используя различные колдовские приёмы. Также ведьмами могли считать тех, чьё поведение считалось подозрительным, малопонятным и чьи действия были похожи на использование ритуальной магии. Гроицкий рекомендовал судьям не только тщательно допрашивать ведьм об их ремесле, но и устраивать обыски, чтобы найти предметы, которые они применяли в своей деятельности.
На практике все эти рекомендации зачастую игнорировались. Очень редко можно было встретить подробные протоколы допроса ведьм и уж тем более информацию о проведённых обысках. Да и нормы права в тот период судьи толковали очень свободно.
Например, в 1748 году Кременецкий магистратский суд, ссылаясь на нормы «саксонского магдебургского права», вынес смертный приговор Винценту Ружанскому, которого считали ведьмаком. Местный палач должен был отрубить ему голову, хотя по закону за колдовство должны были сжигать на костре.
А другого обвиняемого, Вайсека Венгринца, суд приказал выпороть розгами из-за его юного возраста. Но предупредил, что если он снова попадётся на колдовстве, то уж тогда точно сгорит на костре.
Примерно так же толковали нормы закона и на украинских землях по другую сторону польско-московской границы. В 1675 году Лохвицкий ратушный суд вынес приговор по делу о колдовстве, ссылаясь на главу 14-ю, раздел 38 Литовского статута, где вообще не было ни слова о ведьмах.
Впрочем, даже такие ссылки на законы в тогдашнем судопроизводстве были редкостью. Чаще всего судьи руководствовались или собственной интуицией или традициями магистратского судопроизводства, когда за занятие колдовством полагался или штраф, или телесное наказание.
Соседские войны
Как попадали на скамью подсудимых те, кого называли ведьмами? Большая часть сохранившихся дел – это разбирательства между людьми, равными по социальному происхождению. Причины могли быть самыми разными. Очень часто поводом для поиска ведьм служили проблемы в семье и хозяйстве.
Так, в декабре 1628 года в городке Остра четверо соседей обратились в магистратский суд с обвинением против некой Варвары Церговой. Они обвинили женщину в том, что из-за неё их семьи и скот страдают от болезней, да и вообще она создаёт немало проблем и несчастий в громаде. Обвиняемая назвала их жалобы клеветой и заявила, что никогда не занималась колдовством. А соседи подтвердили свои слова под присягой.
И всё же приговор был мягким. Судьи заставили обвиняемую поклясться, что она никогда не практиковала колдовство, и предупредили, что если она всё-таки начнёт заниматься чем-то подобным, то сожгут её на костре.
Куда меньше повезло Зузанне Жовнирчанке из села Чуква. Долго прожив вдали от родного села и вернувшись домой, она тоже попала под пристальное внимание соседей, уверенных, что на чужбине она научилась разным ведьмовским штучкам. Особенно укрепились их подозрения, когда одна из соседок обратилась к ней за помощью. В итоге по жалобе земляков в феврале 1652-го суд приговорил Зузанну к вечному изгнанию из села.
Правда, часто соседская солидарность могла и спасти человека от несправедливых обвинений. В судебных делах есть немало примеров того, когда соседи давали хорошие рекомендации тем, на кого поступали жалобы.
Например, в сентябре 1728 года суд города Олыка рассматривал дело по обвинению в колдовстве Устимии Дудчихи из села Метельное. Она утверждала, что ни на что подобное не способна, а может лишь снимать сглаз с детей и взрослых, а также лечить скот. Двое представителей суда отправились в село и опросили соседей, которые подтвердили её слова и поручились за свою землячку. Аналогично в 1730-м поступили судьи городка Сатанов, рассматривавшие дело Маланки Сысловой из села Веселец. Показания соседей подтвердили её хорошую репутацию, и женщину отпустили.
Бывало, что поводом для подобных исков становились ссоры между соседями. Так, в 1731 году жители Кременца Ян Леончик с женой обвинили в колдовстве семью своей соседки Трочихи Хилькевич. Они увидели, как её дочь собирала мусор, а потом сама соседка выбрасывала его на их территорию. Судей жалоба разозлила, и они заставили соседей… поставить забор, чтобы больше таких глупых конфликтов не возникало.
Обвинения в колдовстве использовались и для устранения конкурентов. В 1717 году суд Каменца-Подольского рассматривал спор между двумя трактирщицами. У одной из них, Анны Колецкой, дела шли совсем плохо и она, по её словам, обратилась к более успешной «коллеге», жене Адама Маньковского за советом. Та якобы посоветовала ей приобрести у палача верёвку, оставшуюся после повешения преступника.
По-видимому, такая «покупка» оказалась трактирщице не по карману, и она решила действовать более дешёвым способом, распуская сплетни о своей конкурентке – мол, все её благосостояние нажито колдовством. Чтобы защитить свою репутацию, Маньковская обратилась в суд. Судьи потребовали от Колецкой привести хотя бы одного свидетеля, который слышал бы их разговор. Но и тот отказался давать показания.
В результате сплетница навредила самой себе. Её признали виновной в клевете и оштрафовали. А поскольку у семьи не было денег на оплату штрафа, мужа Колецкой бросили в долговую яму.
Орудие расправы
Гораздо хуже обстояло дело, когда обвинения в колдовстве исходили от представителей власти. Порой с такими людьми могли расправляться, не дожидаясь приговора суда.
Так, в сентябре 1634 года войт города Остёр Нестор Зополь собрал совещание, чтобы обсудить отправку посольства к королю. В это время в здание зашла некая Семёнова, имевшая в городе репутацию ведьмы. Разозлённые чиновники оценили это как недобрый знак и попытку сорвать важное дело.
Женщину с согласия войта решили сжечь на костре, не обращаясь в суд. Желающие уже начали носить хворост, но тут вмешался некий Жмайло Дзевицкий, который охладил пыл властей, напомнив, что перед ними казацкая вдова. Женщину нехотя отпустили, взяв с неё присягу, что она никого не заколдовывала.
Впрочем, и решение суда в таких делах часто было не в пользу обвиняемых. Например, в 1730 году кременецкие судьи рассматривали жалобу Лукаша Малинского на свою крепостную Марину Перистую из села Вербы. Её обвиняли в том, что она якобы пыталась заколдовать его семью. Свидетели рассказывали, что она будто бы хвасталась среди крестьян, что знает тайные способы подчинить себе пана, как уже сделала с его женой. В ответ тот вознамерился продемонстрировать, кто и кому подчиняется на самом деле.
По распоряжению суда женщину дважды отдавали на пытки, на которых присутствовал сам Малинский. Но она не признала себя виновной. По тогдашним законам, человека, не признавшего свою вину под пытками, следовало отпустить. Но судьи сделали для неё «исключение» и вынесли смертный приговор.
Самое громкое дело о колдовстве было инициировано гетманом Левобережной Украины Иваном Брюховецким. Чтобы удержать булаву, он нашёл себе жену в Московии – Дарью, дочку (по другой версии, падчерицу) царского окольничего Дмитрия Долгорукова. Но с детьми у пары сначала не ладилось. Своего первого ребёнка Дарья потеряла, и гетман, заподозрив, что это чьи-то чары, устроил «охоту на ведьм».
В 1667 году в Гадяче состоялся самый массовый процесс о колдовстве. По приговору суда было сожжено шесть женщин, которых обвиняли не только в «похищении» нерождённого ребенка, но и в наведении порчи на гетмана и его жену.
Вскоре у семейной пары таки родилась дочь. А вот судьба супругов сложилась неудачно. Сам Брюховецкий был убит в июне 1668 года восставшими казаками, а Дарья умерла в плену у правобережного гетмана Петра Дорошенко.
Конец процессам о колдовстве положила эпоха Просвещения. Постепенно в европейских странах стали запрещать суды над ведьмами. Во второй половине XVIII века подобные запреты были введены и на территории Украины
Конец процессам о колдовстве положила эпоха Просвещения. Постепенно в европейских странах стали запрещать суды над ведьмами. Во второй половине XVIII века подобные запреты были введены и на территории Украины: в 1775 году – в Российской империи, а год спустя – в Речи Посполитой.
Правда, на практике дела о колдовстве рассматривались и в последующие десятилетия. Последнее такое дело зафиксировано в 1829 году в городе Липовец на Винниччине. К счастью, оно завершилось благополучно: суд признал обвинения местного священника в адрес одной из жительниц клеветой и приказал ему больше не беспокоить судей из-за подобного «вздора».
***
Этот материал опубликован в №12 журнала Корреспондент от 1 апреля 2016 года. Перепечатка публикаций журнала Корреспондент в полном объеме запрещена. С правилами использования материалов журнала Корреспондент, опубликованных на сайте Корреспондент.net, можно ознакомиться здесь.