The Wall Street Journal: Как Запад подогревал в Путине чувство безнаказанности

Российское вторжение в Грузию напомнило мне о разговоре с одним высокопоставленным представителем Евросоюза три года назад в Москве. Тогда Россия жила намного свободнее, но атака президента Владимира Путина на демократические права уже началась, пишет лидер оппозиционной партии Другая Россия Гари Каспаров в сегодняшнем номере The Wall Street Journal.

"Что должно произойти, – спрашивал я, – для того, чтобы Европа перестала относиться к Путину как к демократу? Запрещение всех оппозиционных партий? Или расстрел людей на улицах?". Представитель ЕС, пожав плечами, ответил, что даже в таких случаях Евросоюз мало что сможет сделать. И добавил: "Сохранение отношений всегда будет лучшим вариантом и для жителей Европы, и для жителей России".

Граждане Грузии наверняка с этим не согласятся. Российское вторжение стало прямым следствием почти десятилетнего периода, когда Запад был бессилен и тешил себя иллюзиями. В начале своего правления в 2000 году Путин, не имевший опыта на международной арене, держался там осмотрительно, но вскоре обнаружил, что может творить все что угодно, и ни ЕС, ни Америка его не накажут.

Россия откатилась назад к диктатуре КГБ – а с Путиным тем временем обращались как с равным на саммитах G8. Итальянский лидер Сильвио Берлускони и канцлер Германии Герхард Шредер стали деловыми партнерами Кремля. Путин обнаружил, что звание демократа продается и покупается, как и все остальное. Окончательным подтверждением стал тот факт, что в G8 и на мировой арене приняли Дмитрия Медведева. Лидеры свободного мира гостеприимно встретили марионетку Путина – фигуру, получившую "благословение на престол" посредством откровенно сфальсифицированных выборов.

Во вторник президент Франции Николя Саркози помчался в Москву, чтобы выступить посредником на переговорах о прекращении огня. Ему позволили совершить эту формальную процедуру – возможно, в награду за то, что после декабрьских парламентских "выборов" в нашей стране он позвонил по телефону Путину и поздравил его. Но всего несколько месяцев назад Саркози приезжал в Москву в качестве просителя, ходатайствуя за Renault. Насколько серьезно воспринимает его Путин на самом деле?

В действительности Саркози пытается урегулировать кризис, которому способствовал сам. В апреле Франция выступила против американской идеи ускорить прием Грузии в НАТО. То был лишь один из множества упущенных шансов, которые, вместе взятые, формировали у Путина чувство безнаказанности. Так страны "большой семерки" потворствовали устремлениям Кремля и были его соучастниками.

Грузия попала в ловушку, хотя ее безрассудную агрессию в Южной Осетии затмевает тяга Путина выступить в роли "сильной руки". Россия ухватилась за шанс перейти в наступление на грузинской территории, одновременно изображая из себя жертву и героя. Путин давно жаждал проучить президента Грузии Михаила Саакашвили за неуважение как к бывшей владычице Грузии – России, так и к Путину лично. (Согласно распространенному слуху, грузинский президент как-то насмешливо назвал своего коллегу "Лилипутин".)

Правда, Саакашвили вряд ли можно назвать образцовым демократом, но Кремль считает: его ориентация на Европу и Запад подает крайне дурной пример. Администрации областей, отколовшихся от Грузии, Абхазии и Южной Осетии, сверху донизу укомплектованы чиновниками из российских спецслужб.

На протяжении всего конфликта лейтмотивом российских СМИ, которыми дирижирует Кремль, было нагнетание истерии. В новостях изображается, что Россия окружена сплошным кольцом врагов, ближних и дальних, а вооруженная интервенция в Грузии необходима для защиты жизни и интересов россиян. Кроме того, часто говорят, что это лишь первый шаг и следующим блюдом меню станут анклавы на Украине. Гончие псы типа русского националиста, политика Владимира Жириновского используются, чтобы испытывать общественное мнение на податливость и подгонять его хлыстом в нужную сторону. Идеолог ультранационалистов Александр Дугин, финансируемый Кремлем, сказал в своем выступлении по радио, что российским войскам "не следует останавливаться, пока их не остановят". Ущерб, который наносит подобная риторика, сглаживается очень медленно.

Конфликт также грозит испортить отношения России с Европой и Америкой на много лет вперед. Можно ли доверять столь воинственному государству, считая его гарантом поставок энергоносителей в Европу? Джон Маккейн, кандидат в президенты от республиканцев, подвергается нападкам за свою жесткую антипутинскую позицию, в том числе за предложение исключить Россию из G8. Может быть, теперь критики Маккейна признают, что человек, которого они называли замшелым ветераном холодной войны, был прав с самого начала?

Оправданием бездействия служит общее место о "неуязвимости" России. Президент Буш запоздало заговорил в более жестких выражениях, но теперь следует задуматься о реальных санкциях. У кремлевской правящей клики есть жизненно важные интересы – например, имущество – за границей, и эти интересы уязвимы.

Кровь погибших в ходе этого конфликта обагряет руки радикальных националистов, беспечных политиков, рвачей-олигархов и лидеров свободного мира, которые ценят нефть и газ выше, чем принципы. Еще больше людей расстанется с жизнью, пока не будет сказано: "Довольно", пока не будет обозначена черта дозволенного, которая укрепит разорванные линии нарушенных границ.

Оригинал статьи: How the West Fueled Putin's Sense of Impunity