Генератор идей. Интервью с Сергеем Тигипко

Украинский миллионер Сергей Тигипко о личном капитале, слиянии бизнеса и власти и конкуренции банков, которая вот-вот приведет к снижению кредитных ставок

Финансисты продают деньги, а Серей Тигипко продает финансистов. Этот круговорот денег в кармане банкира начался год назад. Тогда Тигипко за $ 735 млн уступил 100% акций своего ТАС-Комерцбанка шведскому Swedbank

Сейчас мультимиллионер строит компании по предоставлению финансовых услуг, раскручивает их и не исключено что часть из них вскоре продаст. Желающие уже занимают очередь. Полученные от шведской сделки средства Тигипко реинвестирует в машиностроение, капитализирует свои страховые компании, строит под Киевом жилые комплексы.

Пришлось даже заняться строительством фермы по разведению улиток. Эту идею банкир, неожиданно для самого себя нашел и поддержал во время участия в шоу-программе Акулы бизнеса (ICTV). Сумма инвестиций, отпущенных на этот кулинарный деликатес, более $ 800 тыс.

"Это колоссальная работа, и с этим очень сложно возиться – говорит Тигипко. – Мы взяли место, где лучше экология, ближе к западной границе. Улитки живут здесь в естественных условиях".

Но улитки - эта не та скорость, на которой привык перемещаться совладелец двух крупнейших машиностроительных предприятий страны – Крюковского и Днепродзержинского вагоностроительных заводов. Тигипко нужен Лугансктепловоз.

Однако 76 % акций этого предприятия год назад, при загадочных обстоятельствах, то есть, практически без конкурса и по минимальной цене Фонд Госимущества отдал российскому Трансмашхолдингу.

Это не единственное противоречие жизни, с которым столкнулся Тигипко. И все же бизнесмен излучает оптимизм. А все потому, что знает ответы на три главных вопроса украинской интеллигенции: Что делать? Кто виноват? И главное - когда на Руси будет жить хорошо? Своей версией Тигипко поделился с Корреспондентом.

— Готовы ли Вы участвовать в повторном приватизационном конкурсе Лугансктепловоза, если конечно суд признает прежнюю покупку незаконной? И считаете ли Вы прошлогоднюю продажу этого предприятия, мягко говоря, не самым ярким примером прозрачности приватизации?

— Не хочется объяснять совершенно очевидные вещи. На мой взгляд, власть должна побеспокоиться, чтобы, во-первых,  предприятие было продано  максимально дороже. И, во-вторых, чтобы оно потом эффективно работало,  увеличивало отчисления в бюджет и создавало новые рабочие места.  Согласен, что Трансмашхолдинг – крупная компания с выходом на огромный рынок, но это же не значит, что она должна без конкурса и по заниженной цене покупать украинское предприятие. Россияне заплатили всего 292,5 млн грн. (при стартовой 292 млн грн). Мы, например, готовы были начать торги минимум с 500 млн грн и заплатить не менее 600 млн.

— А может быть,  вообще не стоило продавать? Была ведь идея - создать на базе госпредприятия СП?

 — Можно четко сказать, что государственная форма собственности – самая неэффективная. Как только предприятие становится частным, там увеличиваются объемы производства,  платятся зарплата и налоги, налаживается работа. Даже создавая совместное предприятие,  предварительно было бы целесообразным все же провести приватизацию. Подход максимальной приватизации – очень правильный, ведь самый эффективный собственник – это частный. Либеральная экономика – самая эффективная в мире.

— Сейчас крупный бизнес пошел в исполнительную власть. Медиамагнат Валерий Хорошковский возглавил таможню. Банкир Сергей Буряк –  налоговую администрацию, и это далеко не все примеры.

— Если во власть приходят  менеджеры с хорошим опытом работы в бизнесе – это положительное явление. Они добавляют политике структурированности и конструктива. Но при этом необходимо разделять политику и бизнес. На двух стульях одновременно сидеть сложно.

Из своего опыта скажу, что когда сидишь на государевой службе, то тебе порой звонят твои партнеры, акционеры и говорят: "Ты там никого не прижал, а то к нам опять проверка?". В такой неотрегулированной демократии, как у нас, все знают, где твое мягкое подбрюшье и как с тобой разговаривать по-серьезному.

Во-вторых, отдавая время госслужбе, ты становишься таким себе субботним бизнесменом. У тебя есть время для бизнеса только в субботу, где-то часиков с двух. Хорошо, если у тебя есть управляющая компания, которая может отследить, как используются деньги. Но реально ты не можешь набрать нормальные кадры, отследить тенденции, а о бизнес-планах не идет и речи. У тебя время и голова заняты совершенно другим. Люди, которые пытаются соединить госслужбу и собственный бизнес, делают ошибку. Это неэффективное использование времени.

— Если бизнесмен, который переходит на государственную службу, непременно теряет в бизнесе, то значит, он рассчитывает компенсировать потери на госслужбе.

— Это не такая простая штука. Особенно сейчас. В стране есть реальная оппозиция, всплывает каждый факт. В любом министерстве или ведомстве есть люди, лояльные к разным политическим силам. Утечка информации колоссальная. Если кто-то думает, что он в обмен на подписи начнет получать деньги, то не такая уж это легкая задача. И чем дальше – тем жестче и жестче будет ситуация. Тем более мы уже видим - министры попадают за решетки за некоторые свои легкомысленные действия.

— Ваша позиция в вопросах возврата вкладов Сбербанка — почему бюджет Украины должен возвращать множество раз проиндексированные суммы вкладов?

— Саша, сколько у Вас осталось денег в Сбербанке?

— Была 1 тыс. рублей, но я ее тогда в 1992 году и снял.

— А можете себе представить, если бы Вы работали на шахте. Каждый месяц откладывали. Планировали купить себе садик, огородик, квартирку и т.д. И в один день Сбербанк сказал Вам: у нас здесь сумасшедшие обстоятельства, мы денежки вернуть не можем. И умные вещи рассказывал бы. Да, было время, когда неоткуда было брать деньги на выплату компенсаций по этим вкладам, но сейчас мы можем себе это позволить. При этом, не сильно увеличивая дефицит бюджета. Таким образом мы возвращаем доверие к банковскому сектору и к власти вообще.

Далее, вот говорят о росте цен. Я Вас уверяю, от этих 6 млрд грн. выплат, которые составляют только 1,5% ВВП, рост цен будет незначительным.

Более того, если бы меньше болтали многие политики, которые мало понимают в этом деле, то больше половины этих денег оставалось бы на депозитах в Ощадбанке, и мы бы их вообще не чувствовали на рынке. Но сейчас просто людей напугали. До этого, порядка 40% вкладчиков оставляли свои деньги в Сбербанке. Сейчас они почти все позабирали. Я однозначно здесь поддерживаю правительство [Юлии] Тимошенко. Это по-человечески правильно.

— Вы планируете вернуться в политику?

— Пока не собираюсь. Я хочу работать максимально эффективно, а это лучше всего получается в бизнесе, где сразу же видно конкретную работу. Тем более, что у меня трехлетний контракт со шведскими партнерами из Swedbank. Впрочем, я уже достаточно опытный человек и говорить категорически "нет" – не буду.

— Кстати, о шведах. Когда пошла активная продажа украинских банков иностранным инвесторам, были большие ожидания, начиная от низких процентных ставок и заканчивая длинными кредитами. Не случилось. Почему?

— Мало времени прошло. Еще нет жесткой конкуренции. О какой конкуренции можно говорить, если за прошлый год активы банков выросли на 70%? Конкуренция – это когда ты выгрызаешь 10-15 % роста и говоришь: мы — молодцы. Сейчас очень большой спрос на банковские услуги. Так что, извините. Западные банки приходят и вкладывают большие деньги. Они хотят как можно быстрее вернуть [свои вложения]. Настоящая конкуренция в финансовом секторе только начинается.

— А когда же ее можно будет почувствовать?

— Я могу это спрогнозировать. Реально ставки уменьшатся через три-четыре года. В 2008-м будет достаточно бурный рост ипотеки, который продолжится и в следующем году. Сильные банки начнут демпинговать по ставке. Впрочем, уже и сегодня ставки многих крупных корпоративных клиентов очень низкие, составляя в долларах 9% годовых, а то и ниже.

— Вы стали первым вице-президентом Украинского Кредитного Банковского Союза.  Какие задачи собирается решать этот лоббистский институт?

— За последние годы банки сильно подгрузили в сравнении с нашими соседями. Особо не разгуляешься. Каждый день сдаешь баланс. Ни одна компания в Украине такого не делает. Далее - когда вы выдаете кредиты на Западе, вы получаете полную информацию  о клиенте. Он обязан делиться ею с рынком — как он возвращает кредиты, как платит проценты. У нас мы не можем получить эту информацию. Каждый раз придумываются причины, свободу совести приплетают.

Мы практически не можем кредитовать семьи с малыми детьми. По той причине, что их невозможно выселить. Законодатель считает, что он защищает молодых, на самом деле он просто не подпускает их к банковскому кредиту. Ужесточайте требования к банкам. Делайте их более прозрачными. Но с другой стороны, банковский сектор тянет за собой все отрасли. Он на полшага впереди. У него все в порядке – многим отраслям становится легче дышать.

— И последнее. Мне рассказывали о Вас как о собирателе коллекции хороших вин…

— Вина я не собираю, а употребляю (улыбается). Но удовольствие я получаю от других вещей.  Вчера вернулся из Москвы, где в свободный вечер посмотрел спектакль Женитьба по Гоголю. Прекрасно. 10 минут зал стоя аплодировал.

— Сходите в наш киевский Молодой театр, там тоже неплохая постановка этой же пьесы.

— Может быть. Но там (в Москве), каждое появление артиста сопровождалось аплодисментами. Например, Олег Янковский.

— Тогда не ходите.

Это интервью было опубликовано в № 9 журнала Корреспондент от 8 марта 2008 года