Корреспондент: Аргентинское танго. Что завело экономику Аргентины в тупик

Спустя десятилетие после дефолта Аргентина вновь стоит на грани кризиса. Причины шпагата, на который села некогда одна из сильнейших экономик мира, - популизм и прочие грехи власти, - пишет Инна Прядко в № 40 журнала Корреспондент от 12 октября 2012 года

Высочайший офисный небоскреб Аргентины, 160-метровая башня в Буэнос-Айресе, с недавних пор стал символом нынешнего экономического курса страны. Главным образом из-за своих обитателей: в высотке размещается YPF, крупнейшая аргентинская нефтяная компания, принадлежавшая испанцам и полгода назад национализированная местными властями.

Как только двери небоскреба для представителей бывшего менеджмента YPF, испанской компании Repsol, закрылись, в глазах инвесторов всего мира резко упало и доверие к экономике Аргентины.

Такое положение дел кажется горькой насмешкой судьбы, если вспомнить,что всего два десятка лет назад Аргентину восторженно называли образцом неолиберальных экономических реформ

Доходность ее гособлигаций взлетела до 12,6%, худшего на тот момент показателя среди развивающихся стран. Сейчас эта цифра еще выше - 14,2%, что ставит Аргентину на второе место после Греции (19,7 %) в списке экономик с наибольшей вероятностью краха.

Такое положение дел кажется горькой насмешкой судьбы, если вспомнить, что всего два десятка лет назад Аргентину восторженно называли образцом неолиберальных экономических реформ.

Придя к власти в 1989 году, президент Карлос Менем - второй демократически избранный лидер после 30 лет правления военных хунт - взялся за радикальные преобразования истощенной экономики страны.

Он максимально открыл рынки для иностранного капитала. Были снижены импортные и таможенные пошлины, сняты административные барьеры для ведения бизнеса, курс песо жестко привязан к доллару США (1:1), а приватизация охватила все, даже стратегические отрасли.

В итоге объем прямых иностранных инвестиций вырос с $ 8,8 млрд в 1989 году до $ 36 млрд в 1997-м, а с 1991 по 1997 год национальная экономика росла в среднем на 6,1 % ежегодно, что стало лучшим показателем на континенте. Мир заговорил об “аргентинском чуде” и сулил стране возвращение к золотой эпохе начала ХХ столетия, когда она входила в десятку сильнейших экономик планеты.

Однако вскоре этот образ померк - как из-за просчетов аргентинского руководства, так и вследствие давних проблем экономики.

В итоге объем прямых иностранных инвестиций вырос с $ 8,8 млрд в 1989 году до $ 36 млрд в 1997-м, а с 1991 по 1997 год национальная экономика росла в среднем на 6,1 % ежегодно, что стало лучшим показателем на континенте

Череда кризисов на развивающихся рынках в середине 1990-х ослабила поток инвестиций в зависимое теперь от них государство, а нерешенная проблема коррупции, изъяны в налоговой системе и непомерные госрасходы, превысившие рост ВВП, сделали неподъемным балласт госдолга. В 2001 году МВФ отказался выдать стране очередной кредит, и Аргентина объявила о рекордном в истории человечества дефолте - на тот момент ее госдолг достиг $ 132 млрд.

И хотя за минувшие десять лет Аргентина демонстрирует рост ВВП, пережитые беды мало чему научили страну, считают эксперты. Ее экономика все так же зависит от сельскохозяйственного экспорта, а президент Кристина Фернандес поддерживает свой рейтинг популистскими социальными дотациями, отмечает Карлос Заразага, ведущий экономист и советник по делам Латинской Америки Федерального резервного банка Далласа (США).

“Порой мне кажется, что Аргентине уготована роль быть антипримером в том, чего не стоит делать, пытаясь добиться роста и процветания”, - констатирует Заразага.

Разбитые мечты

Патрисия Донатти, 56-летняя жительница Буэнос-Айреса, вспоминает, что после дефолта 2001 года ее поколению - как и большинству аргентинцев - пришлось начать жизнь с чистого листа.

“Главным было делать что-то самому, поскольку ни государство, ни частный сектор не были способны сделать что-то для вас”, - описывает Донатти реалии десятилетней давности, когда за чертой бедности оказалось 54 % населения страны.

С тех пор Донатти, квалифицированный переводчик, работавшая в транснациональных корпорациях, дает уроки английского и подрабатывает гидом. По ее словам, в Буэнос-Айресе и сегодня нетрудно встретить архитекторов, инженеров и экс-владельцев небольших предприятий за рулем такси.

До 30-х годов ХХ столетия Аргентина, в отличие от остальной Латинской Америки, могла похвастать высоким уровнем урбанизации и зажиточности

“Когда мне было 20, я думала, что буду жить гораздо лучше, чем живу сейчас. Что ж, эта мечта не сбылась, - констатирует аргентинка. - Не только для меня, но и для миллионов других моих сограждан”.

Из подобных разочарований состоит, по сути, вся новейшая история Аргентины, уже ставшая для экономистов классической головоломкой. Ведь еще 80 лет назад эта страна, вторая по площади и третья по населению на континенте, была одним из мировых лидеров.

До 30-х годов ХХ столетия Аргентина, в отличие от остальной Латинской Америки, могла похвастать высоким уровнем урбанизации и зажиточности. По уровню ВВП на душу населения она занимала десятое место в мире и превосходила, к примеру, Францию и Швецию.

“Эра величайшего богатства Аргентины, 1880-1930 годы, совпала с огромным расширением [объема] ее сельскохозяйственного экспорта, массивной иммиграцией из Европы и продолжительным периодом политической стабильности”, - поясняет исследователь Латинской Америки Иван Бриско, старший научный сотрудник нидерландского Института международных отношений Клингендаль (Гаага).

В то время Аргентина с учетом структуры ее экономики находилась в равных условиях для успеха с Канадой и Австралией, отмечает Заразага. Однако их дальнейшая история наглядно показывает, какие ошибки оказались роковыми для латиноамериканского государства.

Эра величайшего богатства Аргентины, 1880-1930 годы, совпала с огромным расширением [объема] ее сельскохозяйственного экспорта, массивной иммиграцией из Европы и продолжительным периодом политической стабильности

Во-первых, в отличие от этих стран, Аргентина так и не сумела переключиться с чисто сырьевой экономики, в основе которой лежит экспорт сельхозпродукции, на экономику человеческого капитала, технологий и инноваций, отмечают эксперты.

“Трудность состояла в том, что такой переход зависит не столько от природных богатств, сколько от политических решений и обязательств выполнять их до конца”, - подчеркивает разницу Заразага.

Вместо прозорливой политики ключевую роль в истории Аргентины сыграл “перонизм” - смесь экономического популизма и национализма, воплощенная в жизнь президентом Хуаном Пероном. Дважды занимавший главный пост в государстве (1946-1955 и 1973-1974), он сосредоточил усилия на защите внутреннего рынка от иностранных товаров и капитала. Опорой Перона стали созданные им же профсоюзы объединившие большинство городских рабочих.

Аргентинский лидер дал им социальные блага - государственные пенсии, бесплатную медицину, оплачиваемые отпуска, дешевое жилье, субсидии предпринимателям и дотации провинциям - получив в обмен полностью подконтрольную ему систему власти. Так Перон положил начало одной из самых живучих идеологий в современной политической истории.

Даже десятилетия спустя после его смерти перонизм как политическая сила и доктрина - это фактор, во многом определяющий судьбу Аргентины, подчеркивает Нил Ричардсон, исследователь политэкономии Латинской Америки Калифорнийского университета в Беркли (США).

Соцпрограммы, объем которых за эти годы увеличился вшестеро, включали в себя, к примеру, раздачу продуктов питания и бытовых товаров, трудоустройство студентов и постройку общественных футбольных стадионов

“Выиграть президентскую гонку и руководить страной без поддержки перонистов оказалось крайне сложно, но и правление с участием перонистов приносит свои проблемы”, - лаконично формулирует Ричардсон главную драму аргентинской политики.

Наглядный пример таких проблем - перонистская чета Киршнер, пришедшая к власти в 2003 году после фатального дефолта и двух лет политической нестабильности, в течение которых охваченная беспорядками страна сменила пятерых президентов.

Нестор Киршнер, новый глава государства, и его супруга, сменившая мужа на этом посту в 2007-м и год назад переизбранная на второй строк, нашли нехитрый рецепт выхода из кризиса. Фундаментом восстановления страны снова стало сельское хозяйство - ценовой бум в мире на сою до сих пор делает ее главной статьей аргентинского экспорта.

Социальные же последствия кризиса Киршнеры попытались сгладить популярными дотациями, заодно обеспечив себе поддержку обнищавших граждан и левой молодежи. Соцпрограммы, объем которых за эти годы увеличился вшестеро, включали в себя, к примеру, раздачу продуктов питания и бытовых товаров, трудоустройство студентов и постройку общественных футбольных стадионов.

А вот траты на долгосрочные проекты - вложения в медицину, транспорт, инфраструктуру - были минимальными, напоминает Бриско.

“Правительство задалось целью осчастливить всех, поддерживая потребление и зарплаты, однако эти улучшения постоянно соревнуются с растущими ценами”, - отмечает эксперт.

Инфляция стала настоящей бедой Аргентины. Хотя по официальным данным она не превышает 10 %, независимые экономисты, включая аналитиков The Wall Street Journal, оценивают инфляцию в 25 % в нынешнем году. А в сентябре 2012 года МВФ впервые в своей истории даже пригрозил стране санкциями за некорректную экономическую статистику.

Правительство задалось целью осчастливить всех, поддерживая потребление и зарплаты, однако эти улучшения постоянно соревнуются с растущими ценами

“Проблема становится все серьезнее. Никто в Аргентине не хранит средства иначе как в долларах, - рассказывает 36-летний аргентинский писатель Густаво Бондони, подрабатывающий инженером в интернет-компании. - Люди осознали, что аргентинские деньги, как правило, бесполезны в долгосрочных масштабах”.

С инфляцией Киршнер справляется вручную: в государстве ограничили операции с валютой, полиция отлавливает менял черного рынка, а объективных экономистов штрафуют за “неверную” статистику.

При этом основным инструментом наполнения бюджета Киршнеры сделали масштабную национализацию, увеличив участие государства в экономике на 13 % ВВП, подчеркивает Даниэль Артана, главный экономист Фонда экономических исследований Латинской Америки.

В госсобственность перешли крупный авиазавод компании Lockheed Martin, железные дороги, нефтедобытчик YPF, а также частные пенсионные фонды - аргентинцы лишились накопленных $ 24 млрд. В 2011 году международная организация Global Trade Alert признала Аргентину мировым лидером по количеству протекционистских мер, а в мае 2012-го ЕС подал против государства иск в ВТО, обвинив его в нарушении правил свободной торговли.

В таких условиях, усугубленных жесткими ограничениями на импортные товары, растет отток капитала из страны, который за 2011 год увеличился вдвое и достиг $ 20 млрд.

Урок экономики

Главным аргументом в пользу четы Киршнер до недавнего времени оставалось растущее после дефолта благосостояние аргентинцев и темпы восстановления страны. В 2001-2008 годах рост ВВП стал лучшим среди государств Латинской Америки, составляя в среднем около 8,5% в год.

Однако опрошенные Корреспондентом экономисты лишь качают головой при попытках назвать этот прогресс Аргентины очередным чудом. Они указывают, что страна закономерно поднимается из глубочайшей пропасти, в которую не должна была упасть, причем процессу восстановления во многом способствовала удача - мировой спрос и цены на аргентинскую сою.

Страна закономерно поднимается из глубочайшей пропасти, в которую не должна была упасть, причем процессу восстановления во многом способствовала удача - мировой спрос и цены на аргентинскую сою.

“Но у такого подхода, как и раньше, коротки ноги”, - указывает Заразага на зависимость страны от мировых рынков, которая не раз била по ее конкурентоспособности. Уже в этом году Аргентине прогнозируют замедление роста ВВП до 5%, хотя доля ее ВВП в мире до сих пор составляет лишь 2/3 от докризисных показателей середины 1990-х.

“Ключевой вопрос, ответ на который дадут ближайшие пара лет, - растеряет ли Аргентина свои возможности от экспортного бума, в частности, в Китай, и уникально благоприятных экономических условий, сложившихся в Латинской Америке”, - считает Бриско.

Эксперт видит два варианта вероятного краха: болезненную девальвацию песо или сокрушительную волну протестов против “тяжелой руки глубоко политизированной госбюрократии”.

Пока же, указывают эксперты, пример Аргентины дает целый ряд наглядных уроков для других стран. Так, аргентинский журналист и общественный деятель Эндрю Грэхем-Юл, многие годы возглавлявший англоязычную газету Buenos Aires Herald, обращает внимание на трудноискоренимые последствия популизма, на иглу которого подсела Аргентина. По его словам, социальное заигрывание с избирателем разрушает трудовую этику населения, что особенно критично для латиноамериканского государства.

Политические шаги костенели в политсистеме, которую отличает доминирующий президент, слабые партии, влиятельные группы интересов и систематический недостаток социального диалога

“Это страна иммигрантов, люди приезжали сюда, чтобы работать, а не заниматься политикой. Сегодня все изменилось”, - констатирует Грэхем-Юл.

Вторя ему, Бриско называет состав губительного коктейля недостатков госсистемы, способный загубить даже благие намерения, как это и случилось в Аргентине.

“Политические шаги костенели в политсистеме, которую отличает доминирующий президент, слабые партии, влиятельные группы интересов и систематический недостаток социального диалога”, - перечисляет он.

А историк Ньют Гингрич, эксспикер нижней палаты конгресса США, в беседе с Корреспондентом назвал Аргентину самым ярким примером того, как при огромном потенциале страны можно загубить ее возможности.

“К сожалению, нет такого правила, согласно которому всем суждено быть успешными, - считает Гингрич. - Политические элиты могут затормозить страну на многие годы”.  

Цена доверия

Ставки, устанавливаемые на выплаты по государственным облигациям, красноречиво говорят о состоянии экономики страны и вере мирового сообщества в ее перспективы: чем выше ставки, тем проблемнее экономика

* Ставка по гособлигациям сроком на 20 лет

** Ставка по гособлигациям сроком на 5 лет

Данные tradingeconomics.com, Минфина, The Wall Street Journal

***

Этот материал опубликован в №40 журнала Корреспондент от 12 октября 2012 года. Перепечатка публикаций журнала Корреспондент в полном объеме запрещена. С правилами использования материалов журнала Корреспондент, опубликованных на сайте Корреспондент.net, можно ознакомиться здесь