Фото: Universal Pictures International
В свежем «Корреспонденте» – эксклюзивное интервью с номинантом на «Оскар» Эдди Редмейном.
Сегодня, 19 февраля, в украинском прокате стартует байопик «Стивен Хокинг. Теория всего», претендующий на 5 «Оскаров» – в номинациях Лучший фильм, Лучшая женская роль (Фелисити Джонс), Лучший адаптированный сценарий (Энтони Маккартен), Лучшая музыка (Йохан Йоханссон) и Лучшая мужская роль (Эдди Редмэйн).
Лучших из лучших мира кино назовут в Лос-Анджелесе в ночь с воскресенья на понедельник. А уже завтра, в пятницу, в новом номере журнала «Корреспондент» можно будет прочитать эксклюзивное интервью с потенциальным «оскароносцем» – исполнителем роли Стивена Хокинга Эдди Редмейном, которого заслуженно считают фаворитом оскаровской гонки: за свою работу 33-летний британец уже получил Золотой глобус (Лучший актёр/драма), BAFTA и премию Гильдии киноактёров США.
В частности, Эдди Редмейн рассказал, как познакомился с профессором Хокингом, физиком-теоретиком, прославившемся исследованием феномена времени и черных дыр:
– Было страшно. Мне было очень важно, чтобы Стивен одобрил ту версию себя, которую я воплощаю на экране. До встречи я четыре месяца прорабатывал физические особенности персонажа, встречался со специалистами и людьми с таким диагнозом [В 21 год у Хокинга диагностировали боковой амиотрофический склероз – неизлечимое дегенеративное заболевание центральной нервной системы, приводящее к параличу, атрофии всех мышц и смерти]. Кроме того, много читал об этой болезни и общался с некоторыми членами семьи профессора. И в результате всего этого Стивен стал для меня даже не иконой, а идолом. Когда мы, наконец, встретились, я ужасно нервничал. Первые полчаса я преимущественно рассказывал Стивену Хокингу… о Стивене Хокинге. Сейчас он может двигать ещё меньшим количеством мышц, чем показано в фильме, следовательно, для коммуникации требуется больше времени, и я заполнял тишину потоком информации о Стивене. [Хокинг общается через синтезатор речи, которым управляет с помощью лицевых мышц].
Парализованный ученый оказался очень щепетилен в отношении деталей:
– Голос – это была одна из тех вещей, о которых Стивен поинтересовался у меня в нашу первую встречу, – вспоминает Редмейн. – Спросил: «Ты играешь меня до голосовой машины?». Я подтвердил: «Да». Он сказал: «Моя речь была очень невнятной». Отвечаю: «Я знаю, и надеюсь отразить это, но не могу предсказать, как далеко мне позволят зайти, – продюсеры не хотят субтитров». И он подал идею: «Но разве не может кто-нибудь переводить меня?». Так и произошло. Жена Джейн его понимала, студенты тоже – почему бы в фильме им не дублировать его реплики, повторять за ним? После этого разговора я пошёл к Джеймсу [Маршу, режиссёру] и продюсерам, передал им просьбу Стивена. В фильме мы всё же не достигли той неразборчивости, что была у него до трахетомии, но максимально приблизились.
Старания членов съёмочной группы оказались ненапрасными: лучший комплемент им – то, что самому живому гению фильм о нём понравился.
– Стивен видел фильм и очень хорошо отозвался о нём. Для меня невероятно важно, – признаётся Эдди. – Знаете ли вы, что он дал нам свой голос для использования в фильме? Мы планировали синтезировать его звучание – максимально приблизиться к оригинальному звуку его голосовой машины. Но, после просмотра картины, он предложил нам использовать свою настоящую речь.
Полностью интервью с Эдди Редмейном читайте в №7 журнала «Корреспондент» от 20 февраля 2015 года.