Стамбул поражен вирусом торговли. Идея фикс его жителей - продать прохожему хоть боеголовку, хоть тапочки. А не продать, так хотя бы поговорить, - пишет переводчик фильмов Антонина Окинина в журнале Корреспондент в рубрике Письмо из....
Стамбул - как большой базар. Причем торгуют всем - от жареных каштанов до крутящихся дервишей. Торгуют сердечно-навязчиво: остановишься на секунду - застрянешь на полжизни.
"Зачем я приехал в Стамбул? Тысячу раз жалел об этом. Время ушло, а выхода нет", - поется в старой турецкой песне. Чем дольше находишься в Стамбуле, тем понятнее, о чем сокрушался автор: город сосет время, деньги и энергию. Сколько таких историй: приехал на неделю - остался на месяц; приехал на месяц - остался на десять лет. В результате местное население Стамбула достигло 12 млн плюс еще приблизительно 2 млн туристов.
Торгуют сердечно-навязчиво: остановишься на секунду - застрянешь на полжизни.
Этот город вечно веселится и вечно работает. Не веселиться здесь стыдно, и не работать тоже стыдно. Хороший турок должен задерживаться на работе, иначе подумают, что он не любит работать. А если турок работает, то уж так, чтобы сразу было видно - работает. В ресторане официант будет кружить вокруг вас, как назойливая муха, когда надо и когда не надо, унося со стола все, что плохо лежит.
Зато субботним вечером мы наверняка увидим всех трудоголиков в Таксиме - так называют главную тусовочную артерию города: собственно площадь Таксим, прилегающие к ней переулки и улицу Независимости (Истикляль-Джаддеси). Христианские храмы и мечети здесь ютятся рядом с тысячами ресторанов, забегаловок, клубов, магазинов и лавочек. Пчелиный рой толпы носится без устали туда-сюда. Без преувеличения - и днем и ночью.
Типичное времяпровождение в Таксиме - выпить и погалдеть в одном заведении, потом перебежать группкой в другое. Затем еще в одно и еще.
По Истиклялю плывут в общем потоке тщеславия модные самовлюбленные хлыщи, дорого разодетые, разукрашенные и подчеркнуто благочестивые турецкие красавицы, паломницы в паранджах, трансвеститы, попрошайки, дотошные туристы, уличные артисты, мелкие торговцы, тут же предлагающие свой товар. И над всей этой толпой денно и нощно витает тошнотворный запах кокореча - потрохов в хлебе.
Типичное времяпровождение в Таксиме - выпить и погалдеть в одном заведении, потом перебежать группкой в другое. Затем еще в одно и еще.
Свернув с людного Истикляля в соседние улочки, попадаешь в другой мир - в цыганские кварталы Тарлабаши. Чумазые дети с интересом и подозрением пялятся за непрошеных гостей, выстиранное белье гирляндами свисает поперек улиц, алчные коты, любимые твари Магомета, гроздями висят на мусорках.
В колоритных кварталах Тарлабаши, напоминающих об убогом прошлом города, вспоминается поэт Иосиф Бродский, который попал в Стамбул в 80-х года прошлого века и воспылал к нему ненавистью. "Бред и ужас Востока. Пыльная катастрофа Азии… Черноглазая, зарастающая к вечеру трехдневной щетиной часть света", - фыркал классик.
Тогда он был уверен, что Стамбул - это пыльный, нищий и бестолковый город, лишенный будущего. Как бы удивился Бродский, взглянув на современный Стамбул, где средняя учительская зарплата - 1 тыс. евро, а каждый второй студент свободно владеет английским!
В последнем ничего удивительного нет: в стамбульских университетах часть предметов ведется на иностранном - в обязательном порядке.
Если верить знаменитому стамбульцу и лауреату Нобелевской премии Орхану Памуку, турки давно тоскуют по Европе - и, видно, не только на словах. Даже номера на машинах знакомого синего цвета, как будто их владельцы только и ждут, когда для полного счастья смогут дорисовать на них белые звездочки Евросоюза.
Как бы удивился Бродский, взглянув на современный Стамбул, где средняя учительская зарплата - 1 тыс. евро, а каждый второй студент свободно владеет английским!
У меня было достаточно времени рассмотреть местные номера в трехчасовой пробке в тот самый день, когда на новом местном стадионе был концерт U2 - туда рванули тысячи людей.
Мосты через Босфор - проклятие любого стамбульца, которому нужно переехать из одной части мира в другую. На 12 млн населения их, увы, всего два. Чтобы избежать мостов, люди предпочитают кататься на паромах, заплатив по 1,5 лиры (чуть меньше $ 1) - здесь это стандартная плата за общественный транспорт. Иногда едут вместе с машинами и тогда уже платят 16 лир.
Плывем в Эминеню. Оттуда - пешком к площади Султан-Ахмед, цель туристов и паломников. Айя-София, площадь Ипподром, Цистерна Базилика, Голубая мечеть, дворец Топкапы, старые хамамы. Здесь же моя страсть - Археологический музей, в котором кроме всего прочего стоит саркофаг Александра Македонского.
После долгого одинокого брожения по городу хочется перекинуться с кем-то парой-тройкой слов. В Стамбуле это не проблема. 30-летний местный житель, учащийся на психолога, на площади Ипподром пытается продать мне путеводитель. Остановившись, только чтобы сказать "Thank you, no", я застреваю на несколько часов: у моего собеседника большой запас жизненных историй, которые он транслирует неустанно и с долей насреддиновской самоиронии.
- Однажды я неосмотрительно оставил свои новые туфли перед порогом квартиры. И их утащили. Я поразмыслил и решил заглянуть в ближайший секонд-хенд. Там я ничего не сказал о краже и красочно объяснил, какие именно туфли давно мечтал купить. Продавец ненадолго отлучился и принес мне мои украденные туфли.
- Неужели ты их купил?
- Само собой.
- Надеюсь, на этот раз дешевле…
- Да, на этот раз всего за 30 лир. Изначально они стоили 120. Но я торговался. Ведь их пару раз уже надевали...
С чего я начинала? Стамбул - как большой базар. Причем торгуют всем - от жареных каштанов до краденых туфель. И иногда - ваших.
***
Этот материал опубликован в №6 журнала Корреспондент от 18 февраля 2011 года. Перепечатка публикаций журнала Корреспондент запрещена.