В течение трех лет лондонский художник Майкл Ланди подсчитывал все, чем он обладает. В результате получилось 7006 вещей - от белой наволочки из магазина "Маркс и Спенсер" до бордового "Сааба-900" 1986 года выпуска, от паспорта до денежных сбережений в банке, от любовных писем до фотографий ныне покойной бабушки. Досчитав до конца, Ланди решил все это уничтожить.
За процессом уничтожения лондонцы и гости британской столицы могут наблюдать в течение двух недель до 24 февраля, сообщает Би-би-си.
В святая святых британского потребительского общества - на Оксфорд-стрит, стоит индустриальных размеров конвейер. В течение десяти дней Ланди и полтора десятка его помощников будут доставлять сюда ящики с вещами.
Предметы разбираются на составляющие или разрезаются на куски, а затем отправляются в утилизатор. Конечный продукт - бумажная труха, опилки, пластиковые и металлические гранулы. Пойди разберись, где тут "Сааб", а где коллекция пластинок Фила Коллинза.
Ланди не безумец и, по крайней мере внешне, не производит впечатление человека, желающего эпатировать во что бы то ни стало. Хэппенинг под названием Breakdown ("Разрушение" или "Крушение") - отчасти искусство, отчасти - философские воззрения автора. Его стремление - остаться нагишом, без багажа, без "якорей". Сбросить счетчик на нули и все начать сначала.
"Я хочу показать, сколько материалов уходит на изготовление вещей, и каков срок, отпущенный вещи на существование. Впрочем, это еще и психологическое крушение,- заявляет он в небольшой листовке, подготовленной для шоу на Оксфорд-стрит. - Я пытаюсь избавиться от самого себя, и это - почти совершенный способ, если, конечно, не кончать жизнь вообще. Хотя заявлять, что я больше не буду потребителем - это безумие. Так или иначе - мы все что-нибудь потребляем".
Семь тысяч и шесть вещей, каждая в полиэтиленовом пакете с номером, обозначающим ее очередь в одной из семи категорий ("искусство", "отдых", "чтение", "одежда", "электроприборы", "кухня", "продукты", "мебель") неторопливо ползут по конвейеру. Сам Ланди и его помощники работают деловито и бесстрастно: безо всяких колебаний один из работников в синих комбинезонах вонзает дрель в мотор "Сааба". Рядом вскрывают живот двуспальному матрасу. Цифровую фотокамеру тщательно разбирают на мелкие части.
Фотограф, увешанный дорогой японской техникой (пластик, микросхемы, стекло - невольно отмечают присутствующие), просит Ланди позировать с чем-то, напоминающим на вид гигантский разводной ключ. Художник тоже одет в синий комбинезон, и эта одежда - все, что останется у него через две недели. Жить художник будет в квартире у своей подруги Джиллиан Уэринг. Цифровая камера - ее подарок, но Уэринг безоговорочно поддерживает деструктивный запал Ланди.
Публика заинтересована, но печаль потребителя витает в вестибюле пустого универмага довольно отчетливо. То тут, то там слышится негромкое "Ой, смотри..." Подходить к конвейеру вплотную не разрешается, и тот, кто рискнет украсть осужденные на смертную казнь вещи, будет разбираться с молчаливыми молодцами из секьюрити.
Впрочем страсть к предметам можно утолить рядом. За дверьми шумит распродажами Оксфорд-стрит. В "Диксоне" торгуют электроникой, в "Скотленд-хаусе" - кашемировыми свитерами, в "Гэпе" - джинсами. Рядом стоит мастодонт британской торговли, местный ГУМ, "Селфриджес". На его полках лежат миллионы вещей, готовые перекочевать к нам.