"Раздел Украины как оптимальный вариант для развития добрососедских отношений ", - "Русский Журнал" продолжает публикацию материалов в рубрике "Россия-Украина". "Из Москвы Украина выглядит как поле борьбы двух основных проектов: Украины как "второй России" (Глеб Павловский) - и Украины как раздувшейся Галиции, Волыни, Закарпатья и Буковины", пишут авторы статьи в последнем номере издания Михаил Денисов и Виктор Милитарев.
Первый проект подразумевает создание однородно двуязычной страны с некоторым преобладанием православия над католицизмом (при этом православные церкви не обязательно будут подчиняться РПЦ МП) и без выраженной ориентации на Россию или на Запад. Понятно, что для некоторых людей первым языком будет украинский, а для других - русский, - примерно так, как имеет место сейчас в центре и на востоке Украины.
Второй проект подразумевает украинскую моноязычность, господство католицизма с преобладанием в политической и культурной сферах выходцев из Западной Украины, например, галицийских "писменников", а также антироссийскую ориентацию. Эту ориентацию нельзя назвать по-настоящему прозападной, так как и Украина не готова к западному образу политической жизни, и Запад нацелен в первую очередь на инструментальное использование Украины. Для настоящего принятия в "Западный клуб" на почти цивилизованных правах тут пришлось бы поработать на подхвате около полувека.
На естественный вопрос "каковы же здесь интересы России?" не следует давать ответ непосредственно в тех рамках, которые задаются противостоянием украинских проектов. И для России, и для Украины, а возможно, и для всей Европы - самым оптимальным вариантом, наверное, было бы создание двух независимых украинских государств, одно из которых целиком реализовало бы первый проект, а второе - второй.
Такое разделение соответствовало бы сильной этнической дифференциации жителей этих регионов. Кроме того, в отличие от Чечни и Косова на Западной Украине нет такого количества вооруженных людей, готовых избрать "вечный бой" в качестве образа жизни. Нет у Западной Украины и активной диаспоры, да и руководящая "антимоскальская" идея вряд ли сможет стать по-настоящему экспансионистской.
Тогда на Западной Украине могли бы исполниться заветные чаяния ее политиков. Она стала бы той самой "среднеевропейской страной", которую так колоритно описывают в своих романах супруги Дяченко: страной-побратимом Трансильвании, с развитым репрессивным аппаратом, включающим "полицию мысли", следящую не только за дневным сознанием граждан, но и за их сновидениями. Там могли бы собираться ветераны всех дивизий СС и их естественные и идейные потомки из Германии, Галиции, Хорватии, Прибалтики и других мест. Там можно было бы создать научно-исследовательские институты, в которых бы доказывалось, что украинцы-русины созданы Богом, а москали произошли от обезьян, что Дракула на самом деле родился в Галичине, что человечество, всегда черпавшее свои самые плодотворные идеи у выходцев из Западной Украины - таких, как Захер-Мазох, - обязано выплачивать Западной Украине вечную ренту. А в закрытых учебных заведениях можно было бы обучать детей "соратников" только на русском и английском языках. То, что русский язык - это ценный ресурс, который не следует предоставлять случайным людям и "массам", тамошними политическими и идейными вождями хорошо осознано уже сейчас: мало найдется людей на Украине, столь блестяще владеющих русским языком, как некоторые лидеры УНА-УНСО.
Совсем недавно, в первой половине девяностых годов, выходцы из Западной Украины сумели занять в Киеве немало командных мест в политике и в СМИ, заявив свое культурное лидерство и права на руководство. При этом реально Западная Украина не только сильно отстает от других регионов Украины в развитии науки и техники, но и в собственно культурной-то сфере ей в последнее время похвастаться особенно нечем. В забавном контрасте с этим украинская литература на русском языке переживает невиданный расцвет...
Правда, вариант разделения Украины на два независимых государства пока представляется маловероятным. Никому на Украине не хочется терять часть "своей" (ну, почти своей) территории. Некоторые наивно рассчитывают на "окончательную" победу своего проекта, некоторые - таких больше на Востоке - надеются на плодотворный синтез двух проектов.
С этой ближайшей перспективой придется сообразовываться России. Политика России в отношении Украины должна строиться в зависимости от того, какой из двух украинских проектов получит преимущество.
Если будет побеждать проект "второй России" и кампания против русского языка будет подавлена, в том числе и на западе, то России надо будет всесторонне, но неназойливо поддержать этот процесс. Все инициативы о каких-либо возможных формах объединения России с Украиной должны исходить со стороны Украины, и им надо будет дать выявиться и отлежаться.
Если события будут развиваться примерно в том же ключе, как сейчас, то есть с переменным успехом, то России придется организовать систему правозащитной информационной политики, которая будет строиться в соответствии с тезисом Леопольда Табурянского - "язык - в обмен на территории". Это означает, что Россия не станет добиваться отделения от Украины восточных территорий и Крыма и вообще не поднимет вопроса о разделе Украины - при условии, что на Украине будут обеспечиваться права русскоязычного населения и русского языка.
Если же преобладание получит "западный" проект, то Россия будет вынуждена в ответ на это развернуть правозащитную информационную войну, целью которой будет либо разгром "западного" проекта, либо разделение Украины. И для такой войны у России ресурсов вполне достаточно.
В настоящее время в обыденной жизни и в сфере образования в центре и на востоке Украины положение русского языка остается достаточно прочным (правда, в области высшего образования уже имеются попытки украинизации). Но в публичной и политической сфере влияние языкового террора, направляемого с запада, весьма заметно. На самом же западе Украины дело идет прямой дорогой к апартеиду, сходному с прежним южноафриканским и теперешним латвийским.
Понятно, что для "националистических" политиков Западной Украины их языковой террор есть один из способов выживания, а политических активистов в России эти дела непосредственно не касаются. Так бывает всегда, пока национализм не переходит к экспансионистским войнам. Но в такие "мирные времена" государство и должно выполнить одну из своих обязанностей по организации системы защиты интересов страны. Оно должно поддержать своими ресурсами, причем в основном организационными, а не финансовыми, идею активной информационной политики. По мере развертывания политика эта станет экономически рентабельной для частных инвесторов - причем, в первую очередь, украинских.