"На границе Украины и Румынии затерялся старорусский город, где своя власть и своя правда", пишут российские "Известия". В городе Вилково побывала украиснкий корреспондент российской газеты Янина Соколовская.
Вилково - город на трех водах и семи ветрах. Воды - Старостамбульское, Белгородское и Очаковское гирла. Ветра - Караель, Абазия, Лодос, Бурьяс, Полудена, Полночь и главный - Фортуна, он морской, приносит рыбу, а значит - жизнь. Вилково три века назад основали старообрядцы, бежавшие от Никоновской церковной реформы, и до сих пор оно остается тихим и потаенным, спрятанным в дунайских плавнях - камышовых зарослях. По местной легенде, вилковчане умеют ходить по морю аки по суху.
Город - скопище рукотворных островков, намытых из ила, огражденного срубленным камышом. Каждый год рыбаки на самодельных лодках подправляют свои острова - Вилково уходит под воду, как Китеж.
Сколько здесь островов, никаким властям не ведомо, хотя фактически этот город с населением 10 тысяч человек - украинская территория. Но люди тут по-прежнему говорят на русском языке допетровских времен и не знают, в какой стране живут: кто до сих пор думает, что "под Россией", кто - "под Румынией". Город был основан в августе. Точная дата не известна, хотя белобородые кряжистые вилковчане живут по сто лет, были лично знакомы с прапрадедами и городские легенды хранят.
Вилковское счастье
В Вилкове живут хорошо, есть даже подозрение, что счастливо. Не в последнюю очередь потому, что сюда не может добраться начальство. Чтобы попасть в Вилково из украинской столицы, нужно проехать 480 километров до Одессы, еще 250 шатким автобусом по Одесской области, дальше - на лодке, если местные почуют в тебе своего и согласятся подвезти.
Старообрядцы-вилковчане наивны, как дети, и здоровы, как аборигены до появления Миклухо-Маклая. Их не коснулись болезни цивилизации. Русые бороды, ярко-голубые глаза - русская кровь не растворилась, несмотря на нашествия турок и румын: в городе от веку женятся только на своих.
Прошлое здесь воспринимают как сущее. Носят русские рубахи навыпуск, под поясок. В местных церквах до сих пор пишут в метрических и расходных книгах, начатых 250 лет назад. На колокольне главного храма звонит колокол с надписью: "Посаду Вилково в знак присоединения к обширной богохранимой русской державе".
Вилково - город-миф, появившийся в XVII веке. Город звался странническим - блуждал с острова на остров. Жители, ныне благообразные и добросердечные, были филипповцами. Именно они во времена Никоновской реформы шли на самосожжение, считались самыми фанатичными и нетерпимыми. Теперь говорят, что фанатизм помог им спастись в дунайских плавнях, где обычному человеку выжить было невозможно. За века имя "филиппоны" преобразовалось в "липоване". Так родилась вилковская легенда о том, что основатели города произошли от племен, некогда скрывавшихся в липовых лесах. К филиппонам присоединились донские казаки-старообрядцы Игната Некрасова. Позже в эти же плавни, слывшие безлюдными, бежали запорожцы из разгромленной Сечи.
Вилковчане участвовали в турецкой кампании. Их заслуги высоко оценил в своем рапорте Кутузов: "В 1807 году жители селения Вилково оказали свое усердие, проводя в килийское гирло суда флотилии нашей, перевозя по реке Дунаю на своих лодках и собственным иждивением провиант и прочие казенные потребности к флотилии и сухопутным войскам без всякой от казны зарплаты, оставя даже промыслы, к пропитанию их служащие. Таковые их подвиги не могли остаться без уважения, и командующий войсками нашими в вознаграждение предоставил им пользоваться рыбною ловлей и винною продажею".
С тех пор вилковчане ими и живут. Правда, продажа превратилась в натуробмен (как теперь принято говорить, бартер). Но от размеров улова по-прежнему зависит вся городская жизнь. Селедка - главный и основной вилковский продукт. Ее едят жареной, вареной и во всех прочих видах каждый день. Говорят, от нее и вилковское долголетие - столетние люди здесь полная норма. Кто сколько поймал да как использовал - вот и все темы для разговора, кроме церковно-возвышенных. А вилковский виноград, "новак", из которого делают вино, совершенно уникальный - нигде нет такого сорта, чтобы рос на иле и воде.
Наловчившись перевозить на своих лодках "армию и пушки" и прочие крупногабаритные тяжести, они, хозяйственные, завели коров и возят их пастись на заповедную сушу, а ночевать возвращают на острова. На лодчонках, в которые и человеку-то сесть страшно и где гребец, как гондольер, по-венециански стоит, отталкиваясь четырехметровым веслом, гордо едут буренки, задевая рогами камыш. В Вилкове их дразнят "морскими коровками". Огромное, свидетельствую, стадо получилось.
Площадь Вилкова - около 460 гектаров. Дунай, на котором вырос город, разбит на сеть узких каналов между "жилыми точками". Каналы зовут ериками (помогли турки с их "арыком"). Вдоль них - деревянные трапы. Это улицы, на местном наречии - кладки. Стоят высоко над водой - весеннее половодье заливает острова. Как говорит мэр Вилкова Иван Тимошенко, если везде пьяные качаются с боку на бок, у нас - вперед-назад, чтоб с кладки не рухнуть. Если кто в ерике лежит, значит, не местный.
Да и хаты в Вилкове строят по хитрой системе "трех будок". Первая, самая большая, - чтоб гостям показывать. Вторая, поменьше, - с родственниками посидеть. Третья, похожая на сарай, - для жизни. Русские печки с ухватами и горшками - во дворе, чтобы не дымили. Проявилась истая славянская натура: жить в чистоте не получается, так хоть пыль пустить в глаза.
Одному мэру, похоже, известно, что в Вилкове уже 10 лет как украинская власть. Жители островов, приближенных к центральному, подозревают, что над ними - власть советская (почему иначе в центре Ильич стоит и тычет пальцем в море?). Точка зрения распространенная. Вилковчанка Мотря с дальнего острова торгует вином только за рубли. Советские. Насобирала 800 тысяч - четыре мешка. Капитал, говорит. Не стала разочаровывать - при такой жизни она никогда не узнает, что ее банк рухнул. Прочие горожане считают, что они до сих пор - под румынами. "Вилковско-румынские контакты" описал мне столетний Еремей Кирсанов: "В войну 1918-го румыны заходили - отправили рыбалить красную рыбу и белугу. Потом пришли русские - загнали в колхоз. В Отечественную войну опять румыны зашли - снова послали рыбалить. В 44-м снова пришли советы, в колхоз уже не гнали, но и рыбы хорошей больше не было". Румыния - вот она, рукой подать, только переплыви Старостамбульское гирло. Но, как говорят пограничники, ни один контрабандист даже не пытается - кругом камышовые плавни, гиблое дело. И все же Румыния им ближе, чем столичный Киев. Здешнюю мэрию называют примарией, Ивана Тимошенко - главным примарем.
Тимошенко пришел в мэры из милиции, сам он приезжий и долго жил, как на вокзале в ожидании пересадки: в Вилкове не понимают, как можно служить в карательных частях. Тимошенко сделал для города главное - отловил единственного местного наркомана, растившего и пользовавшего маковую соломку. Так с наркомафией в Вилкове было покончено.
Тимошенко - человек не из простых. Прямой потомок знаменитого маршала, жил раньше в его украинском доме в селении Фурмановка. В Вилково как в омут попал. Теперь у него вместо служебной "Волги" служебная лодка. И две почетные обязанности: кладки мостить да молодоженов расписывать. "Кладок километров 50, каждый год 100 кубов леса на них ищем", - жалуется Тимошенко. А свадьбы все больше "водяные" - от дома невесты до дома жениха и церкви только на лодке и добраться. Благо дефицита лодок в Вилкове нет - 5000 на воде, минимум два плавсредства на семью. На веслах в основном бабы: говорят, "споро гребут".
Дамы и правда в Вилкове дородные - кровь с молоком и дунайской селедкой. Единственное, чего никто до сих пор не выяснил, откуда в Вилкове вообще взялись женщины, если их не было ни среди добравшихся до плавней филиппонов, ни, подавно, среди казаков. "Видать, украли где, али из ребер понаделывали", - говорят разумные вилковчане.
Я люблю тебя, лодочник
Так, как разговаривают в Вилкове, не говорят нигде. Так говорили на Руси три столетия назад. Дети у них "отроки". А нехорошие люди - "каяфы" (от Каифы, к которому привели арестованного Христа). Кривляки - "ламотики". Их одежда - кафтаны, душегрейки, поддевки, сарафанцы, опорки и постолы. Коррективы внесла только морская жизнь. О болтливых замечают, что они тюльку травят, о сумасшедших - корабли сгорели. Таких "погорельцев" в городе, где веками женятся только на "своих", на удивление мало.
Настоящие корабли горели в Вилкове лишь единожды - то ли кто по злобе поджег, то ли по случайности. С послепожарного времени главным в городе стал лодочник Иван, человек молодой, но сурьезный.
Иван живет по венецианскому адресу - Большой канал, собственный дом. Пришла я к нему, мягко говоря, не вовремя - Иван был изрядно отдохнувши после работы, своей нетрезвости стеснялся, на звуковые сигналы не реагировал.
- Говоришь, лодчонку пришла строить? Прибудь лучше завтра, поговорим.
- Так мне надо быстро.
- Быстро у нас не бывает, живот не тот.
Иван - вилковчанин в седьмом колене. Лучший мастер в Вилкове. Дело даже не в том, что в его лодках не только на Дунай, но и в море выйти не страшно. Лодки у него - фортунные, всегда с уловом, не только с селедкой, но, глядишь, и с осетром. Иван ходит - рубаха навыпуск, морда красная, если что не по нему, может и веслом пришибить. Знатный жених, никак выгодную партию не найдет. Богат, по вилковским меркам, сказочно. За каждую лодку берет рыбы на 500 долларов. В общем, я бы не расплатилась.
К лодочнику Ване запросто заглядывает только "харон" Вася - перевозчик с острова на остров. Вася весел и разговорчив настолько, что его дразнят "Колокольчиком" - прозвище обидное, так называют дворовых собак. Посаженные на цепь мелкие Жучки - истинная находка: лают громко, а еды потребляют чуть. Волкодавов здесь не прокормишь, единственный харч - рыба, чтобы вырастить картошку, нужно намыть себе отдельный остров.
В затерянном Вилкове богатство меряют дунайкой, хотя любой заезжий назвал бы липован миллионерами: в каждом доме - дониконовские иконы, цена которым - чистое золото.
Настоятель местной Рождественской церкви отец Сергий рассказывает, что его храм, дорога к которому всегда открыта, до сих пор ни разу не пытались обокрасть. Хотя в ближайшем к цивилизации селении Приморском русскую церковь обносили трижды - "был специальный заказ у националистов из УНСО".
- Мы держимся за старинную Русь изначальную. Кто пришел в нашу веру, тот в ней и остается, выйти из нее - предательство. У нас, старообрядцев, нет раскола, как у никониан. (На Украине действуют три православные церкви, храмы делят, Киево-Печерскую лавру пытались штурмовать. - Я .С.) Мы цельные, мы не колемся. И люди здесь другие - привыкли всем верить, сохранили на "прижимистой" Украине старинное русское радушие.
Батюшка чуть ли не каждый день проводит по две четырехчасовые службы. Жалуется, что он и возраст свой (31 год) никому назвать не может, и на дискотеку не ходок.
Здесь так часто говорят, что они не под государством, а под Богом ходят, что начинаешь верить. Вилковчан не тянет за городскую черту: "за морем земли нет". Но есть и совершавшие "бегство из Эдема".
105-летний Иосиф Яков (его, как и всех в Вилкове, назвали по святцам) вышел однажды из городка не вовремя - попал в армию, на войну. Свои 14 орденов и медаль "За боевые заслуги" он даже 9 Мая не надевает: во-первых, на рубахе плохо держатся, во-вторых, все награды в Вилкове теряют значение. Якову приходилось даже сбривать бороду, без которой липованин не липованин. После Отечественной стал капитаном сейнера, ходил по морю, рыбу ловил, да так успешно, что "секретарь горкома лично разрешил дома в дальнем закутке икону держать. У нас тогда часто обыски были, все церковное изъять пытались. Да кто изымал, быстро в недра ушел". Эта дедова присказка породила главную вилковскую легенду - о возмездии.
Новые мифы
Мифы стали плодиться в городе, когда добравшаяся до Вилкова советская власть смела старообрядческое кладбище и выстроила на его месте веселенький детсад. Через полгода остров ушел под воду. До сих пор среди камышей торчат остатки детских "лазанок" и "горок" - эту землю спасти не удалось, как ни намывали на нее ил.
История повторилась спустя год, когда одну из трех вилковских церквей взорвали и устроили рыбный склад и сквер для культурного и массового отдыха липован. Рыба в складе портилась, деревья и травы в саду сохли, горели. Так продолжалось до 1993 года, пока не начали "всем миром" отстраивать церковь.
Легенды рассказывают историки: мол, в этих краях бывал древний герой Ахилл. На месте, где 2000 лет назад он поставил свою пяту, теперь райцентр Килия.
Легенды рассказывают пограничники: мол, в Вилкове живет чуть ли не 400 ворожеек. Да такие они действенные, что из-за них вымирали целые семьи. До сих пор как поспорят Иван Иваныч с Иваном Никифорычем, так и бегут к "знахаркам" - чтоб порчу на врага навели.
Легенды рассказывают рыбаки - как при царе ловили белуг с трех коров величиной, а при румынах не удавалось и ведро дунайки поднять.
Легенды рассказывают вилковские власти - как прознал о них украинский президент Леонид Кучма и решил посетить свою "Венецию". В само Вилково не добрался - далековато. Прибыл на ближнюю пристань, где к его приезду поставили памятник согбенному липованину, первому высадившемуся на этой земле. Когда с лодки ссадили президента и он стал рядом с монументом, мэр перекрестился - бетонный старовер был вылитый президент, только что с бородой. Заметила это и охрана, с интервалом в метр тайно прятавшаяся в черных костюмах в окрестных плавнях. Потом выяснилось, что памятник к кучминому приезду отливали скульпторы затейливой Одессы.
Непознанное властями Вилково решил проведать и секретарь украинского Совета нацбезопасности и обороны Евгений Марчук. Чтоб он зимой подобрался к границе Вилкова, асфальт настелили прямо на лед. Он, правда, сошел со снегом. А липоване получили новую легенду - о специальном асфальте с охлаждением, что шины не пачкает.
Но самый знатный миф старообрядцам привезла простая семья. Они, называвшие немцами всех чужих, вдруг увидели, что немцы существуют в природе: к ним в город перебрался жить иноземец, да еще и женился на вилковчанке.
Свой чужой
Остров стал для них кольцом - ни начала, ни конца. Попали в него как в трясину - затянуло. Ян Беккер, вице-мэр голландского города Хитгорн, бросил родную землю и переселился в дом к Анне Галицкой, руководительнице местного вилковского экоцентра. Собственно, Анна сама придумала свой центр и сама списалась с мэрией голландского города, по примеру Вилкова живущего на воде. Это в Вилкове строят хаты из ила и камыша, белят их и называют "мазурками". В Голландии домины были каменные, богатые, а каналы - чистые. Анин интерес к такому техническому прогрессу приехал удовлетворить вице-мэр, потом зазвал ее вместе c делегацией вилковчан к себе, а затем прибыл в Вилково и остался. Теперь Ян осваивает местный быт. Настольной семейной книжкой стал русско-голландский словарь. Его изучает Анна, решила, что Яну не понять наших падежов. Тем более - старорусской речи.
Анна рассказывает, что ушла из дому в никуда - к Яну. Жилье на окраине Вилкова предложил ей друг моряк. Туда же переехал Анин экоцентр. Она, врач-бактериолог, учившаяся в Питере и узнавшая комфорт и театры, поселилась в Вилкове как в самом холерном регионе: "Тут нет нормальной воды, народ берет ее, неочищенную, из каналов-ериков, крестится и пьет. Я трижды гасила вспышки холеры. Во время последней, в 91-м, в таком маленьком городе заболели 100 человек. У меня нет ни дня, ни ночи. Только кто-то отравится, меня поднимают - не холера ли.
Ян здесь прижился, ему со мной хорошо, - рассказывает вполне европеизированная Анна, освоившая ради мужа-спортсмена езду на велосипеде. - В городе нашу пару вроде приняли, но Ян же как ребенок - подходит к вилковчанам, улыбается, заговаривает. Они его за тихопомешанного принимают". А еще они добросовестно не могут понять, как ради скелетоподобного иноземца вилковчанка могла уйти от своего, родного, дородного мужа.
В доме Анна - мать-кормилица. Но вилковское селедочное изобилие Яну не дается. "В нормальных условиях он бы прожил еще лет 30, а в таких - хорошо, если 15. Я медик и понимаю это. Но он не хочет уезжать. Да и некуда - в Голландии все его имущество получила жена. Думали - к моей маме в Россию, но туда его Украина не выпустит. Он же здесь на визе. Европа такая маленькая, ее так легко пересечь, а у нас страна сложная. Виза заканчивается через пару недель, - Анна говорит это и роняет на пол чашку. - Яна скорее всего отправят домой. Нас разрывают два государства".
- Так в Вилкове же власть своя, никакая центральная не доберется.
- Но голландцу это не объяснишь, он привык выполнять законы. А пока Яна пристроили на работу - советником мэра по туризму. Мол, привезет голландец своих земляков и будет показывать им плавни. Внутрь города иноземцев не пустят: Вилково - территория закрытая, тишина камышовая, нулевой километр, своя точка отсчета.