В преддверии Дня Киева Корреспондент решил изучить на примере столицы, как изменилась за последние два года жизнь нашей страны.
Евромайдан, война на Донбассе, экономический кризис. За последние два года мы, кажется, прожили целую жизнь. И очень изменились, пишут Евгения Супрычева и Владислав Лазарев в №19 журнала Корреспондент от 20 мая 2016 года.
Под силу ли нам сейчас осознать все произошедшие с нами перемены? Конечно, нет. Для этого нужны годы. Но увидеть некоторые изменения всё-таки можно. Например, внимательно присмотревшись к жизни столицы. Ведь, в ней, словно в зеркале, отражается всё, что происходит в стране.
Бессарабка: Евромайдан сломал традиции
Заоблачные цены, политический бомонд, дамочки в мехах, дегустирующие у прилавков «генеральское сало»…
«Особый рецепт! У нас всегда только первая свежесть», — продавцы на Бессарабке услужливы, но не лебезят. Они торгуют здесь династиями. Знают себе цену и имеют подход к «особой» публике.
«Ваш сын уже прилетел из Англии? Вот его любимая запеканка — побалуете домашним!»
Этот образ главного рынка страны — знаком всем жителям Украины. Но в последнее время он претерпел изменения: Евромайдан ломает традиции.
Дамочек в мехах теперь не видно. Около рынка паркует велосипеды разношёрстная столичная молодежь. Минует ряды с товарами и тормозит около расположенных по периметру рынка точек уличного фастфуда.
Меню здесь необычное: в одной подают эклеры с раками, в другой виноградные улитки с разными соусами. Чуть дальше — кухня для веганов. Куда же пропали представители «солнечного Азербайджана» с шаурмой? Их потеснили бывшие топ-менеджеры крупных компаний. Более того, белые воротнички сами стоят за прилавком.
«Интересно, да? Мои знакомые между собой меня обсуждают: «Чем она теперь занимается? Да на базаре стоит!» — смеётся одна из совладелиц точки фастфуда БУТЕРBROD SUMASBROD Светлана Левит. Видно, женщина привыкла играть в первой лиге: манеры, хватка, маникюр. Но таким легионерам сейчас приходится нелегко: компании урезают бюджет, идёт сокращение штатов.
«Такое уже было в 2008 году. Тогда люди поехали в Таиланд, на Гоа. Просто чтобы переждать, — подключается к разговору подруга Светланы и партнёр по бизнесу Алиса Шкуро. — И на этот раз сработал условный рефлекс: снова кризис - снова на Таиланд».
Фото Дмитрия Никонорова
Возле Бессарабки в последнее время открыли несколько креативных точек уличной еды
Пораскинув мозгами, поняли, что на этот раз там надо либо оформлять ПМЖ с учётом экономических перспектив Украины, либо возвращаться и что-то решать. Горбатиться на меньшую зарплату и за двоих - не вариант. Решили открывать своё дело. И неожиданно попали в струю: в Киеве череда кулинарных стартапов. Это, как ни странно, востребовано. Да, люди обеднели. Они больше не кутят по ресторанам. Но они всё ещё могут позволить себе отдушину в виде «чего-то особенного». Крафтовый шоколад, натуральный берёзовый сок — люди в очередях толкаются.
«Мы были одними из первых, кто открыл свою точку на Бессарабке. Зашёл случайно, огляделся и подумал - ничего себе! Бессарабка — самый центр, сумасшедшая аренда. Оказалось, всё просто: за мою точку 4 тыс., и администрация с распростёртыми объятиями, — вспоминает владелец точки фастфуда Раки&эклеры Эдуард Жамокачян. — Вслед за нами стали появляться другие: сейчас уже очередь, на одно место пять желающих - и всё с авторской кухней».
— Неужели так просто? Как насчёт поборов милиции, санэпидемстанции…
— Так их всех разогнали, - широко улыбается Жамокачян. - Сейчас открыть бизнес легко. И если это «правильный» бизнес - тогда всё получается.
Такая вот трансформация дауншифтинга. Дескать, кризис - самое время заняться мечтой. Возможно, это выстрелит и принесёт деньги, возможно — нет. Но в любом случае это помогает коротать дни до лучших времён. Тем более что у киевских дауншифтеров появилась коллективная мечта: собираются сделать из Бессарабки нечто наподобие рынка La Boqueria в Барселоне. Туда люди ходят не столько за покупками, сколько на дегустацию авторской уличной еды. Другое дело, что коренные обитатели Бессарабки о подобном не слыхали. Да и в целом пребывают в шоке от происходящего. Поначалу принимали вегетарианцев за сектантов: все в косичках, дохлые какие-то по фермерским меркам.
«Дохлые не дохлые, но они спасают рынок. Ещё год назад администрация планировала его закрывать. Наши покупатели уехали - весь Печерск стоит пустой. У нас тоже сразу 40% мест опустело. Что делать? Ясно, руководство будет радо любым новичкам, — рассуждает Валентина на рыбном лотке. — Ну а мы… Как вам сказать. Ерунду эту в рот не берём. Хотя Николаевич вроде пробовал тайком. Да? Ходил к ним? - в шутку грозит кулаком соседу. — Но в целом без войны: они нас не трогают - мы их стараемся не задевать».
Да, креативная публика и торговцы существуют в одном месте, но не пересекаются. Банально не находят точек соприкосновения. Так, пока болтали с молочниками, подошла парочка со стороны веганской еды.
— А у вас творог есть обезжиренный?
— Нежирный? Попробуйте, — встрепенулись торговцы.
- Тут ноль процентов? - интересуются покупатели придирчиво.
- Как ноль?
- Ну а сколько?
- 10-12%, - с вызовом смотрит на них молодая торговка. Держит марку. А если кому не по вкусу «нормальная еда» - отправляйтесь в супермаркет. Парочка примерно всё так и поняла - быстро ретировались.
В то же время на другом конце рынка народ жует эклеры. Места фактически нет, представители креативного бомонда облокотились о мясные ряды. А там мясники решили накатить по одной под конец рабочего дня. Затем ещё по одной - пошёл балаган: колоритный суржик, громкий смех. Любители эклеров косятся с интересом. Мясники тоже бросают любопытные взгляды. Изучают, присматриваются. Они уже видели, что с рынком сделала революция, но вот насчёт эволюции… «Тут давай, Михайлович, ещё по одной!»
Коворкинги: переплюнем Цукерберга
Островок «сталинского ампира» — Выставка достижений народного хозяйства. Кажется, в нашу эпоху тотальной декоммунизации всё это безнадёжно устарело. Настоящие патриоты должны испытывать в таких местах острый дискомфорт, как некогда коммунисты в церквях. Но что сделали коммунисты? Они превратили храмы в музеи атеизма. И еврооптимисты пошли той же дорожкой — они обустроили свою базу именно на ВДНХ. Арендовали павильон, спрятали под гипсокартон «кукурузу — царицу полей». Получился интеллектуальный космодром по запуску новых проектов.
«Мы просто подумали: хватит говорить о том, каким мы хотим видеть Киев. Мы сами способны менять свой город. Есть такая международная площадка, называется Indiegogo. Там можно описать свою идею и любой может поддержать её финансово. Так мы насобирали $ 10 тыс. и сделали вот этот хаб», — говорит координатор Kyiv Smart City Hub Мирослава Громова.
Ремонт закончили буквально вчера. В помещении ещё пахнет свежей краской, идеи создателей хаба тоже ещё как следует не просохли. В целом задумка такова: после того как иностранцы скинулись на стартовый капитал, должны подключиться «граждане хаба». Любой, кто сдал на проект $ 100, получает «прописку» и право голоса во время принятия решений (сейчас на ВДНХ уже 60 граждан).
Фото Дмитрия Никонорова
В одном из павильонов бывшей ВДНХ создали Kyiv Smart City Hub
Главная задача: найти волонтёров, которые могли бы разработать необходимые проекты, затем подключить бизнесменов. И наконец убедить власть принять эту помощь. Строительство мостов, понятно, не потянут. Но почему не создать для этих родных чиновников электронный документооборот, заодно и людям польза — не придётся бегать по разным управлениям за мятыми справками. На первый взгляд, утопия, но в хабе уже поселились первые резиденты. Так называемые Агенты перемен. Во главе дизайнер Игорь Скляревский. Лысый, в левом ухе небольшая серьга, немного простужен. Волонтёрский стаж — три года.
«Когда я увидел, какую навигацию в городе сделали к Евро-2012, понял, что так дальше нельзя. Специально узнавал, кто разработал. Оказывается, у нас есть целый НИИ Дизайна и эргономики. Это какое-то геронтологическое общество, конечно. Тогда попробовал как-то выйти на власть, предложить им свои услуги. В 2013-м не пробился. В 2014-м стало проще. С Киевпастрансом мы не сработались, а вот с метрополитеном неплохо, — говорит Скляревский. — Мы на волонтёрских началах разрабатывали для них карту в вагонах метро (она была и раньше, но нечитабельная, а тут как раз пришло время «допечатывать тираж» — у Скляревского появилась возможность реализовать идею).
На разработку карты у команды дизайнеров ушло семь месяцев. Они делали тестовые карты, изучали отклики, затем переделывали. Отправляли проекты на рецензию лучшим дизайнерам мира. В итоге вынесли вердикт — получилось. Но в целом навигации в метро не получилось, притом, по мнению Скляревского, изначально. Взялись переделывать.
— У нас команда из шести человек, все мы до последнего времени работали в международных компаниях и делали городские проекты по ночам. Получается очень долго. В итоге решили сделать проект своим основным местом работы, уволились из компаний. Финансирование? Все заинтересованные люди могут финансировать наш проект. За последние пять месяцев нам перечислили 90 тыс. грн.
— Немало…
— Серьёзно? Это половина моей месячной зарплаты, когда я работал в международной компании. А нас шесть человек, и каждый получа, скажем так, больше прожиточного минимума.
Говорят, талантливые люди малость не от мира сего, но не до такой же степени. И главное, период обострения пришёлся точно на разгар экономического кризиса.
— Да, я знаю. Но передо мной встал выбор - либо снова уезжать в Сан-Франциско, и тогда тут остается европейская Уганда, либо увольняться и менять эту страну.
— Но как вы собираетесь существовать? Надеетесь на финансирование проектов от власти?
— От власти денег не берём принципиально. Вы же знаете, как у нас проходят тендеры — это не прозрачно, всегда обвинения «взяли — распилили», а у меня всё-таки есть репутация. Плюс если ты работаешь под началом какого-то чиновника, он думает, что просто может диктовать тебе решения. А нам нужна независимость. Поэтому будем и дальше дарить власти свои проекты. Во всём мире такие разработки обходятся местному бюджету в миллионы, но у нас ведь особая страна. Пока что план такой: попробуем финансировать себя сами, искать коммерческие заказы, гранты.
Жёны дали дизайнерам на все эти эксперименты ровно год. Или у них получится выйти на прежний финансовый уровень, или будут ночевать в метро в обнимку со своими схемами. Такие дела. В нашей стране быть волонтёром — тоже испытание. Но одни готовы рискнуть, другие уже создали «космодром». Всё, что нужно от команды Кличко, — не упрямиться. Правда, существует риск разбаловать, станут принимать подарки как должное.
Андреевский: душа болит и сердце стонет
Торговцы на Андреевском знают наперёд: власть меняется, значит, начнут делить исторические памятники. Последняя революция не стала исключением. Допустим, рядом с галереей Творчiсть раньше был вполне колоритный пустырь, а теперь особняк в четыре этажа. Обнесён забором — не пройти, зато из трубы развевается украинский флаг. Стало быть, из «патриотических соображений» отгрохали.
«Что интересно, отгрохал депутат моего района. Получается, кому жаловаться на беспредел? Ему же, — заведующая галереей Валентина Михайловна неспешно поднимается из-за стола. – Видите, какие трещины у меня пошли по стенам. А ему хоть бы что. Хотел галерею вообще снести — ему парковка нужна на этом месте. Так я набралась наглости — позвонила своему старому клиенту из прокуратуры. Говорю, замолвите за нас словечко. Он замолвил, пока не трогают».
К разговору прислушивается посетительница галереи.
— Извините, — говорит. — А принимаете работы на реализацию?
— Да вы что! — отмахивается Валентина Михайловна. — Вы видите, у меня не обновлялся ассортимент с 2013 года. Ничего не берут! И главное, уже не пишут. У художников творческий кризис, — многозначительный кивок в мою сторону. — Уже не знают, что бы такое изобразить. А раньше какие времена были…
«Золотой» порой на Андреевском считаются времена Кучмы. Тогда народ понимал в искусстве. На аллее, где базируются художники, чуть ли не каждый вечер была попойка. Так уж заведено: продал работу — пропей гонорар. Угощали коллег, случайных прохожих.
«Смотришь, катится вниз по спуску товарищ. Ну сразу понятно — продал. Теперь никто не катится. Есть ли там вообще кто?» — высовывается в узкую дверь Валентина Михайловна.
«Там» судачат о том же — раньше хоть подстраховка была в виде чиновников средней руки, те охотно задаривали начальство картинами. Но эта мода ушла. Да и вообще на Андреевском давно уже не мелькали «первые лица».
«Эти» покупают только то, что им консультанты советуют, — разливает по маленькой один из художников. – То, что в тренде, они же сами ничего не выбирают. Боятся, знаешь, этого, — мещанский вкус, что там на Андреевском можно найти… А кто искал для души, теперь без денег. Хотя, может, на День Киева пойдёт?»
Художники выжидательно уставились в пустоту, прислушиваясь к интуиции. Хороших новостей не поступило, а потому — не чокаясь... И всё же Андреевский готовится ко Дню города на свой манер. Известное дело, ожидается большая ярмарка — торговцы съезжаются со всех областей.
«Помнишь, как тут и палатки разбивали, и просто «наёмники» ночевали — держали места за двадцатку, — к торговцам подошёл мужчина в комнатных тапочках, очевидно, житель соседних домов (благо толкучки нет, разговор течёт спокойно). — Они ж всегда у меня товар оставляли. И на этот раз приедут. Говорят, что на перекрестке станут — там им Благоустрій уже место продал. Но я вот что думаю: это ж вроде твоё место на ярмарках?»
Торговец антикваром моментально скинул дремоту — конечно, это его место. Всегда так было! Что значит, Благоустрій заочно продал места? Да плевать, станет — и всё. Но ведь и приезжие тоже встанут — у них оплачено…
«Получается, конфликт между вами, — переминается с ноги на ногу мужчина в тапочках. – Может, милицию подключить?»
«Так нет больше милиции. Приедет полиция, а что они понимают в наших делах? Скажут, разбирайтесь сами. Такое впечатление, что специально стравливают», — торговец антиквариатом явно раздражён. Выдаёт внушительную тираду по поводу местной власти. Дескать, сволочи, как будто не знают, как на Андреевском обстоят дела. Как будто не знают, что место — «это единственное, что имеет цену, единственное, что вечно». Власть меняется, но за место надо держаться. Его непросто получить — необходимо выждать, подкупить, обмануть. Раскинуть сеть интриг — на это порой уходят годы. И вот сейчас, почему они стоят здесь в дождь? Ведь ясно — выручки не будет. Но важно обозначить своё присутствие, чтобы никто из «шакалов» даже думать не смел.
Потому каждый показательно бодрится: да ничего — продаю по интернету, нормально идут дела. Но дела стоят — и это сказывается на общих настроениях. Нет уже того благодушного юмора, что излучали сытые торговцы, ушла привычная атмосфера лёгкости. Писатели часто называют Андреевский душой города. Стонет душа, сжимается, мечется по закоулкам, булгаковским местам и творческим мастерским в поисках бальзама.
Транспорт: «мы старый мир разрушим…»
Киев — это не только культовые места. Это и просто работа, и общественный транспорт. Там ведь тоже происходят примечательные вещи. Едешь себе домой на троллейбусе 25-го маршрута Петровка — Виноградарь. В троллейбусе толпа, все дышат в спину. У самой двери расположилась «вольница» — видно, граждане три часа как на свободе и самое время отпраздновать. В одной руке коробка с суши, в другой — пластиковый стакан с пивом. Прихлёбывая, пререкаются с кондуктором. Мол, какие деньги, отец? Вы вообще что с этой страной сделали? Ребята оформили, так сказать, доверительный слепой траст — и что они теперь видят? Садились «при купонах», вышли — та же канитель.
«Или возражаешь?» — берут за грудки кондуктора.
Тот категорически согласен, старается не провоцировать. По сути ситуация не новость, новость — реакция киевлян. Менталитет такой, что обычно просто абстрагируются — поджимают губы, устраивают обструкцию. Но Майдан похоже внёс свои коррективы.
«Слышишь, руки убери. А если твоё пиво кого-то обольёт, я тебя просто убью на месте», — неожиданно выдаёт уже немолодой мужчина, приподнимаясь с сиденья.
Слово за слово. Назревает мордобой.
«Остановка... Скорее бы остановка…» — психуешь про себя. Драка в общественном транспорте — это означает, что любому «прилетит». И вот наконец «двери открываются». Моментально вылетаешь,а вслед за тобой ожидаемо вылетают коробки суши, затем пиво и сами «виновники торжества». Распластались на асфальте, но быстро пришли в себя — пошли на штурм троллейбуса, выдернули мужика. Тащат на асфальт. Народ глазеет — «следующая остановка…». Вдруг очнулись:
— Да подожди! Открой! Его же убивают! — бьются о стекло пассажиры.
Водитель резко тормозит — из всех дверей на остановку высыпается «подмога».
«Да подожди ты — он за нас!» — заметно шепелявя, кричит один из «борцов за справедливость». Но в этой свалке уже не разберёшь. И вот неожиданно, казалось бы, рядовой гражданин на остановке достаёт пистолет — стреляет в воздух. Немая пауза — травматический или боевой? Возможны оба варианта. Сам гражданин как бы отстранённо смотрит в никуда — он просто обозначил свои намерения. Народ на остановке послушно расползается, троллейбус отъезжает. Пассажиры долго молчат.
«Нет, ну главное, зачем вы полезли с этими билетами! — наконец не выдержал один из пассажиров, уставившись на кондуктора. — Что вы вообще к нам лезете? Вы когда обновляли состав? За газ плати, за воду плати. За всё повышают — ничего не ремонтируется».
«А что, неправда?» — подала голос дородная женщина с задних рядов. Соседка поддержала. И вот троллейбус уже гудит. Кондуктор, который и без того не вышел ростом, тут и вовсе как-то уменьшился в размерах — свернулся калачиком возле окна и не подаёт признаков жизни.
«Да ну его на хрен!» — выдохнул на конечной, и с тех пор на маршруте его больше никто не видал. Появился другой кондуктор — юморной. Водители говорят, сейчас на маршрутах только такие и выживают. Всё-таки кондуктор — представитель системы, и это надо учитывать.
«По сути, он же самая доступная и уязвимая часть этой системы. И система больше не защищает своих. Она, скорее, их «подставляет», — философствует молодой пацан в кожаных штанах, который по какому-то странному стечению обстоятельств решил зарабатывать водителем трамвая.
Ну да... Это раньше на всех кондукторах и сотрудниках ЖЭКов была невидимая броня в виде авторитета этой самой системы. Можно было хамить в своё удовольствие, ведь за тобой «и правда, и сила, и вся мощь государственной махины». А теперь за тобой одна немощь. Единственная броня «рядового винтика» — лояльность, позитив. На выходе — повышение качества сервиса. Потому как растёт самосознание.
Вокзал: воришки и… война
Станция метро Вокзальная. Двери вагона метро открываются, из них вырывается поток спешащих людей с рюкзаками и сумками всех мастей. По сторонам никто не смотрит. Но один молодой парень вдруг застывает посреди толпы — с заметным удивлением рассматривает бронзовые медальоны, украшающие пилоны.
На них основные вехи коммунистической истории Украины. Вот вождь мирового пролетариата со товарищи, воины с транспарантом Слава Красной армии — армии освободительнице, и аллегорические фигуры сестёр-республик (россиянка обнимает украинку). Охвативший страну после Евромайдана «ленинопад» сюда ещё не добрался. Пока народная декоммунизация свелась к тому, что Ильичу нарисовали маркером оселедец и длинные казацкие усы.
Впрочем, изменений на Привокзальной и так более чем достаточно.
Пару ларьков снесли. Свободное место тут же заняли люди с табличками: Автобусы. Луганск. Донецк. Крым. Москва. Стало меньше менял и нелегальных торговцев.
Поскольку в МВД решили упразднить транспортную милицию, за порядком на вокзале следят несколько полицейских патрулей и военные с повязками ВСУ. Здесь также есть местная охрана. А порядка нет.
— Не пожалейте 30 грн, пойдите в платный зал, – говорит один из полицейских пассажиру. — Мы в четыре глаза следим, но всё равно сумки воруют.
— И много?
— 30-40 за смену. И это только у нас — на Южном вокзале. Единицы ловим на горячем. Но ничего, в декабре у нас всё будет по-другому. Подробности рассказать не могу, но будет другая система пропуска сюда.
Бродяг на вокзале не видно, но местные продавцы рассказывают, что стекаются они сюда ближе к полуночи: «С полицией в кошки-мышки играют. Их из одного места прогонят, они в другое прокрадутся. Ночуют в электричках, как-то в них пробираются. И в шесть утра устраивают «планёрку». Проще говоря, опохмел. Тут и драк, и грабежей, и поножовщины хватает. Видно, что люди приезжают сюда в поисках работы и постепенно скатываются на дно».
Официальная статистика говорит, что количество преступлений на вокзале по сравнению с прошлым годом выросло примерно в полтора раза. Орудуют не только воры, грабители, но и «клофелинщики».
У одного из привокзальных кафе мы ловим обрывок разговора:
— Куда только менты смотрят? Одного нашего тут угостили чашкой кофе, очнулся без мобильного и денег.
Между тем полицейские проблем с ростом уровня преступности не видят. Они окружили военного с повязкой «начальник патруля» и жадно слушают его рассказы из АТО.
— Выдали нам каждому две гранаты, два «рожка» и две банки консервов. Чтобы вы понимали, патронов нам хватило бы минут на 20…
Чуть в сторонке на полицейских косятся военные в поношенном камуфляже. У одного на голове «мазепинка».
— Тут меня один вот такой вэсэушник спрашивает: «Почему не по форме»? Ну я его быстро послал, говорю: «У меня дед в такой воевал».
— Что, правда про деда?
— Не... Дед у меня в НКВД служил. Прадеда раскулачили, и он сыну сказал: чтобы выжить — надо идти в чекисты.
— Ко мне тоже прицепились. Говорят: «Пил». Отвечаю: «Нет». Хотя выпил, конечно. А как не пить? Я замковзвода. Мне вот пацаны с полигона звонят, говорят: «Забери нас. Нас тут баландой травят. Помои, а не еда». А что я могу сделать? Зачем их вообще на тот полигон из АТО отправили? Деньги отмывают на дороге, на содержании?
На втором этаже вокзала в прошлом году появился зал для АТОшников. Волонтёры огородили небольшой угол маскировочной сеткой, украсили флагами. Здесь можно посидеть со своими, скоротать время за просмотром ТВ, бесплатно поесть и выпить чаю. Волонтёры даже сейчас работают и днём, и ночью — война тоже продолжается.
Мы снова выходим на Привокзальную площадь. Нас обгоняет парень, на бегу он жалуется кому-то по мобильному: «Ты прикинь, поезд Москва — Киев встречают песней: «Як тебе не любити Києве мій». Они бы ещё хлеб-соль оккупантам вынесли… А может быть, их так троллят?!»
Все революции, проходят под лозунгом Мы старое разрушим до основания и построим новый мир. Но в зеркале Киева, глобальных перемен пока не видать. Столица живёт эклектикой. У нас остался старый каркас от прежней власти, но “парадом” командуют другие менеджеры. Их трудно назвать крепкими хозяйственниками. Или узкими специалистами.
Допустим, глава МВД [Арсен] Аваков не имеет юридического образования. У него не было опыта работы в правоохранительной системе, он действует, повинуясь каким-то своим внутренним инстинктам. И он часто ошибается. Благо признаёт. Так, в одном из интервью обмолвился, дескать, разогнав в один момент все ГАИ Николаева, несколько погорячился.
На тот момент ещё не была создана полиция и на дорогах возник абсолютный хаос. Другое дело, что признаёт, когда уже поздно отрицать. С транспортной полицией пока не разгорелся скандал, но это, скорее, вопрос времени. Разогнали продажных привокзальных ментов — отлично! Их место заняли полицейские и милиция из районного
управления, но при этом за последний год преступность скаканула в полтора раза. Это по принципу: я наложил пятнадцать швов — не понимаю, почему вывалилась селезёнка! Может, не так наложил, не туда — и не такие? Та же ситуация в вопросах инвестиций и управления городским хозяйством.
Примечательно, что в разного рода опросах на тему “Что вас беспокоит в современной Украине больше всего?”, помимо коррупции и роста тарифов, появился ещё один пункт — “некомпетентность власти”. Означает ли это, что Украина — страна дураков? Нет, иначе с чего бы американцам нанимать наших специалистов IТ-сфере? Приглашать в далёкое Сан-Франциско украинских дизайнеров? Да всё просто — у нас ума палата. Другое дело, что эти узкие специалисты всё никак не пробьются в центр управления полётами. Хотя по идее этот вопрос должна была решить революция. Увы…
Впрочем, наши умники не отступают. У них изначально была мечта об европейской столице — они к этому идут. На фоне войны, экономической разрухи. Идут партизанскими тропами, питаясь кореньями. Да, они знают, что дальше фасада не пройдут. В лучшем случае им разрешат побелить-покрасить, сделать карту метро.
Бизнесмены новой волны тоже полны надежд: намерены создавать Европу “здесь и сейчас”. Это активное меньшинство греет мечта. А вот большинство так и не нашлось в современном хаосе.
Торговцы Бессарабки, Андреевского… спросите, какие у нас планы на жизнь? Не ответят.
Многие из них влились в четвёртую волну эмиграции: Польша, Италия, Канада. И пережидают до “лучших времён”. Пожалуй, это сейчас самый популярный слоган в Украине. Волонтёры помогают “до лучших времён”. Заробитчане уезжают “до лучших времён”. Еврооптимисты идут по краю пропасти без малейшей страховки “до лучших времён”. Запас прочности ещё примерно на год-два. А там уже либо пан, либо пропал…
***
Этот материал опубликован в №19 журнала Корреспондент от 20 мая 2016 года. Перепечатка публикаций журнала Корреспондент в полном объеме запрещена. С правилами использования материалов журнала Корреспондент, опубликованных на сайте Корреспондент.net, можно ознакомиться здесь.