Активистка Волонтёрской сотни Леся Литвинова ответила на пять вопросов журнала Корреспондент.
Активистка Волонтёрской сотни Леся Литвинова, которая ежедневно сталкивается с переселенцами, ответила Корреспонденту на пять вопросов о людях, бежавших с Донбасса и из Крыма в Киев, пишет Евгения Вецько в №43 издания от 31 октября 2014 года.
— Как выглядит типичный переселенец?
— Они очень разные. К нам на Фроловскую, 9/11 [склад гуманитарной помощи], не приходят владельцы собственных бизнесов или просто нормально обеспеченные люди — они решают свои проблемы самостоятельно. Наши — это многодетные семьи, старики, инвалиды. Но бывают мужчины призывного возраста, которые вполне могут заработать себе на жизнь.
Хотя ко всем нужен индивидуальный подход. Если приходит инвалид или отец многодетной семьи, то, конечно, мы ему не откажем. Если мужчина здесь уже две недели, то это достаточный срок для того, чтобы выйти из состояния шока. Таким, например, еду и бытовую химию мы не выдаём. Хотя довольно сложно объяснить человеку, лишившемуся всего, почему кому-то помогают, а ему нет.
И ещё на фоне ситуации на востоке все как-то забыли о крымчанах. А татары по-прежнему бегут с полуострова, там на них сильно давят.
— Как ведут себя люди с востока?
— Рассказам о том, какие ужасы они творят в Киеве или на Западной Украине, не верьте! Вы заметили, что периодически всплывают три истории? Первая — о том, как кто-то вывесил флаг ДНР или ЛНР на балконе дома, где его приютили. Вторая — как кто-то случайно зашёл в социальную сеть и обнаружил, что переселенцы называют киевлян бандеровцами и идиотами. И третья — как они уехали, оставив хозяевам разгромленное жильё. При этом никто никогда не мог найти первоисточник. Мол, мой знакомый рассказал, 100%-я информация…
Кто-то из переселенцев возмущается, требует особого к себе внимания. Кому-то стыдно — за то, что приходится просить о помощи, и даже за то, что происходит у них дома. Большинство приехавших с Донбасса борются за выживание. Мы не можем требовать, чтобы они понимали, что происходит. Им рассказывали, что их в Киеве ненавидят, могут убить за русский язык.
Уже здесь у большинства открываются глаза. Они понимают, что их накормили, напоили, о них заботятся, детей отправляют в школы. Понимают, что все мы союзники. Большинство людей благодарны
Уже здесь у большинства открываются глаза. Они понимают, что их накормили, напоили, о них заботятся, детей отправляют в школы. Понимают, что все мы союзники. Большинство людей благодарны, реагируют нормально, даже стесняются. Да, бывает всякое. Но я готова им простить всё за то, что они были под обстрелами. Многие переселенцы потом приходят к нам волонтёрами и помогают тем, кто приехал позже.
— В чём они нуждаются?
— Да во всём. В субботу, когда мы выдаём продукты, через центр проходят около 1.000 семей. В обычный день — около 300. Мы недавно подсчитали, что за неполный октябрь выдали бытовой химии на 3,5 тыс. семей. Нужна посуда, постельное бельё, одеяла, подушки, детское питание, подгузники. У нас они могут узнать любую полезную информацию — от контактов юриста до адреса, где можно бесплатно постричься и сделать маникюр.
У нас стоит и микроавтобус, в котором можно проконсультироваться по поводу работы. Правда, мужчин-беженцев неохотно берут на работу. Им сложнее устроиться, чем женщинам. Вообще проблем много. Но больше всего я опасаюсь, как они перезимуют. Ведь понятно, что вернуться домой они смогут нескоро.
А ещё очень важна психологическая поддержка. У нас есть несколько волонтёров-психологов. С людьми нужно разговаривать, поддерживать. Мы не можем себе представить, в какой ситуации они оказались. А ещё им, как и нам, волонтёрам, нужна любовь. Без неё никуда.
— Ослабевает ли поток переселенцев?
— Нет. И не ослабеет. Перемирие остаётся формальным. Там по-прежнему стреляют. Люди едут и будут ехать. Я очень боюсь зимы, холодов. Это сейчас боевики демонстративно включили отопление, дали воду. Но я уверена, что это ненадолго. А зимой выезжать сложнее. Да и конфликт, думаю, растянется ещё года на два-три.
Многие возвращаются. Люди, приезжая в Киев, надеялись, что пересидят и вернутся. Что вот-вот, неделя-две, и всё закончится
Конечно, многие возвращаются. Люди, приезжая в Киев, надеялись, что пересидят и вернутся. Что вот-вот, неделя-две, и всё закончится. Многие не везли с собой тёплые вещи, потому что были уверены, что они им не понадобятся.
Люди долго жили на чемоданах, даже не пытались искать жильё или работу. И как только появилась первая возможность, поехали домой. У многих из тех, кто остался, началась апатия. Они не знают, что делать. И это самое опасное.
— Помогают ли киевляне?
— Я не знаю, что бы мы делали без обычных людей, которые машинами привозят вещи. Мне несколько раз в день звонят и говорят: «Мы собрали денег, что купить? Одеяла, химию?». Я не знаю, это только жители Киева или те же выходцы с Донбасса, но более обеспеченные. Мы не выясняем.
Очень помогают ребята из-за рубежа. Везут бытовую химию, холодильники, кроватки. Ребята на месте организовывают сбор средств, потом нас предупреждают, что к нам поехала машина, чтобы мы её принимали.
Есть одна тенденция — как только объявляют о перемирии, помощи становится меньше. Это касается и тех людей, кто помогает не переселенцам, а солдатам в зоне АТО
Но есть одна тенденция — как только объявляют о перемирии, помощи становится меньше. Это касается и тех людей, кто помогает не переселенцам, а солдатам в зоне АТО. Вокруг да около ходят международные доноры — ООН, Красный Крест. Но пока они уладят все формальности, пока дойдут до нас, и на востоке ситуация успокоится.
А вопрос о помощи со стороны государства, чиновников или депутатов лучше и не задавать.
***
Этот материал опубликован в №43 журнала Корреспондент от 31 октября 2014 года. Перепечатка публикаций журнала Корреспондент в полном объеме запрещена. С правилами использования материалов журнала Корреспондент, опубликованных на сайте Корреспондент.net, можно ознакомиться здесь.