В УССР выборы в различные органы власти фактически были лишь имитацией выбора.
В Советской Украине крестьяне не пускали жён на избирательные участки, для голосования часто предлагался лишь один кандидат, а граждане портили предвыборную агитацию и оставляли язвительные надписи на бюллетенях, пишет Роман Клочко в №42 журнала Корреспондент от 24 октября 2014 года.
Делегат съезда советов Запорожского округа в 1927 году не скрывала своего возмущения.
«Мужчины не дают нам хода! Когда тебя выберут в сельсовет и ты идёшь туда, так они тебя толкают, говорят: «Чего тебе надо, иди домой борщ вари!» – рассказывала она.
Неуважительное отношение к себе встречали женщины и в других сельсоветах. Да и попасть туда им было непросто: попытки советской власти привлечь к участию в выборах избирателей в юбках вызывали жёсткое сопротивление у крестьян
Неуважительное отношение к себе встречали женщины и в других сельсоветах. Да и попасть туда им было непросто: попытки советской власти привлечь к участию в выборах избирателей в юбках вызывали жёсткое сопротивление у крестьян.
Порой доходило до рукоприкладства. В 1925-м в Павлоградском и Артёмовском округах были зафиксированы случаи, когда мужья избили жён просто за то, что они пришли на участки.
В следующем году в одном из сельсоветов трёх женщин исключили из состава депутатов за непосещение заседаний. Народные избранницы были не виноваты – на заседания их не отпускали собственные «половинки».
Битва за сельсоветы
Ущемление прав женщин далеко не единственная проблема, с которой столкнулись украинские большевики на выборах. Первые правила волеизъявления были изложены в Конституции УССР, принятой в марте 1919 года Всеукраинским съездом советов, который этим же документом был определён как высший орган власти на территории республики.
Порядок его избрания устанавливал Всеукраинский центральный исполнительный комитет (ВУЦИК), и его состав определялся на этом же съезде. Этот же комитет избирал правительство – Совет народных комиссаров. Такие ступенчатые выборы вводились и на местах.
В губерниях, уездах и волостях органами власти объявлялись съезды советов. И лишь в городах и сёлах действовало прямое избирательное право – здесь избирали советы рабочих, солдатских и крестьянских депутатов.
Чтобы попасть в состав голосующих, гражданин должен был пройти множество «фильтров». Помимо возрастного ценза, 18 лет, устанавливался так называемый трудовой ценз
Чтобы попасть в состав голосующих, гражданин должен был пройти множество «фильтров». Помимо возрастного ценза, 18 лет, устанавливался так называемый трудовой ценз: участвовать в выборах могли «все, добывающие средства к жизни производительным и общественно полезным трудом, а также лица, занятые домашним хозяйством, обеспечивающим для первых возможность производительного труда».
Прийти на участки могли также красноармейцы, матросы и граждане перечисленных категорий, утратившие трудоспособность. Интересно, что избирательное право предоставлялось даже иностранцам, относящимся «к рабочему классу и трудовому крестьянству».
Гораздо внушительнее был список тех, кому участие в выборах категорически запрещалось. К ним относились предприниматели, духовенство, служащие и агенты царской полиции и жандармерии, «члены царствовавшего в России дома», душевнобольные и осужденные за «корыстные или порочные преступления».
Но заняться избирательной кампанией большевики смогли лишь в начале 1920-х годов, после окончательного установления своей власти. Тогда же было принято и положение о порядке выборов в местные советы.
Согласно этому документу, в городах можно было выбирать одного депутата от 100 красноармейцев и от 300 человек остального населения. В сёлах с населением более 300 жителей полагалось выбирать одного депутата от 100 человек, но не более 50 на каждое поселение.
Из своего состава депутаты советов выбирали исполкомы и председателей. Срок полномочий депутатов составлял три месяца (позже он увеличился до года). Выборы проводились открытым голосованием.
С самого начала система советов была для большевиков декорацией, за которой скрывалось господство их партии
С самого начала система советов была для большевиков декорацией, за которой скрывалось господство их партии. Поэтому на законодательном уровне было сделано всё, чтобы в органы местного самоуправления не попали случайные люди.
Поначалу вместо реестра избирателей комиссии вели списки лиц, лишённых права голоса. Перечень категорий «лишенцев» постоянно уточнялся и увеличивался. В 1924 году к ним отнесли представителей «контрреволюционных правительств», жён представителей духовенства и членов правлений религиозных общин, а также лиц, принявших иностранное гражданство.
По мере сворачивания нэпа контроль над «лишенцами» усилился. За ними обязали следить не только членов избиркомов, но и адресные бюро, которые должны были фиксировать статус этих людей в документах и сообщать в вышестоящие органы об их переезде.
Те, кто имел право голоса, тоже доставляли советской власти немало хлопот. Особенно это касалось сельской местности, гдё еще свежа была память о продразвёрстках
Впрочем, те, кто имел право голоса, тоже доставляли советской власти немало хлопот. Особенно это касалось сельской местности, гдё еще свежа была память о продразвёрстках. Поначалу здесь активность избирателей была довольно низкой. Играла свою роль и традиция – общественные вопросы в селе решали через сельские сходы, в которых участвовали все жители села независимо от социального статуса.
Но больше всего сельчан раздражало протягивание властью своих людей – в основном коммунистов и членов комнезамов (комітетів незаможних селян). Такие настроения заставляли руководство республики идти на уступки.
Глава ВУЦИКа Григорий Петровский в 1925 году отмечал: «Нам пришлось по некоторым местам отменить выборы в сельсоветы прежде всего потому, что в выборах приняло участие мало избирателей, а во-вторых, потому что в сельсоветы избрано слишком много коммунистов и незаможников».
Перетягивание каната между сельчанами и властью завершилось в конце 1920-х годов. Хлебозаготовки и насильственная коллективизация уничтожили зажиточное крестьянство, которое было одним из главных противников большевиков на селе. Ну а последовавшие за этим искусственный голод и репрессии окончательно сломили сопротивление села, заставив подчиниться существующему порядку вещей.
Голодные голоса
В 1936-м советское руководство решило предоставить право голоса всем гражданам, достигшим совершеннолетия, независимо от их происхождения. Были ликвидированы и ступенчатые выборы. Отныне органы законодательной и местной власти – Верховные Советы республик и Советы депутатов трудящихся – должны были избираться самими гражданами, а не делегатами из их числа.
В бюллетенях проставлялась фамилия лишь одного кандидата от «блока коммунистов и беспартийных». Её вычеркивание приравнивалось к антисоветской агитации, поэтому заходить в кабинки для тайного голосования было не только бессмысленно, но и опасно
Первое голосование по новому законодательству в Верховный Совет СССР прошло в декабре 1937 года, в самый разгар репрессий. Никакой возможностью выбора здесь и не пахло. В бюллетенях проставлялась фамилия лишь одного кандидата от «блока коммунистов и беспартийных». Её вычеркивание приравнивалось к антисоветской агитации, поэтому заходить в кабинки для тайного голосования было не только бессмысленно, но и опасно.
Перед агитаторами в этих условиях стояла лишь одна задача – обеспечить максимальную явку на участки. По той же схеме в феврале 1938-го прошло голосование в Верховный Совет УССР, в котором приняли участие 99,6% граждан, имевших право голоса. А в следующем году состоялась избирательная кампания в местные советы.
Послевоенные кампании 1946-1947 годов тоже стали для украинцев «выборами без выбора». Агитаторы по-прежнему рассказывали гражданам о преимуществах социалистического строя и призывали участвовать в голосовании.
Людям, измученным нищетой и голодом, гораздо больше хотелось хлеба, чем волеизъявления
Но людям, измученным нищетой и голодом, гораздо больше хотелось хлеба, чем волеизъявления. Поэтому агитаторам часто приходилось выслушивать их недовольство, о чём незамедлительно сообщалось в партийные органы. Особенно откровенны были женщины, которые не могли спокойно смотреть на то, как пухнут от голода их дети.
Немало таких свидетельств сохранилось в архивных документах Запорожского обкома КПУ.
Например, в селе Константиновка Мелитопольского района одна из колхозниц на собрании заявила: «Вы выбираете, а когда же дадите детям хлеб? Дети начинают пухнуть».
Другая избирательница, из Мелитополя, выразилась о предстоящих выборах ещё откровеннее: «Вы без меня выберете».
Известны и случаи порчи наглядной агитации. В 1947-м в Пологовском районе Запорожской области жительница села Семёновка сорвала со своего дома плакат и посоветовала агитаторам надеть его себе на голову. В Запорожье испортили плакат, изменив дату на 1948 год.
Были и случаи порчи бюллетеней во время голосования. В 1946-м в Семёновке избирательная комиссия обнаружила бюллетень с надписью Я бы хотела голосовать за такого ободранного и голого, как я. А в следующем году в этом же районе испортили уже 25 бюллетеней, вычеркнув фамилию единственного кандидата.
Под дулами автоматов
Но самой напряжённой была обстановка в западных областях Украины. Здесь предвыборная кампания больше напоминала военную операцию. В январе 1946 года в регионе находилось около 500 тыс. бойцов регулярной армии, не считая отрядов НКВД. Они должны были противостоять подразделениям УПА, тоже подготовившимся к грядущему волеизъявлению.
Впрочем, даже присутствие такого значительного контингента не добавляло местным властям уверенности в своих силах. К примеру, замначальника окружной школы сержантского состава Погранвойск НКВД в январе 1946 года сообщал первому секретарю ЦК КП(б)У Никите Хрущёву, что агитацию он проводит фактически своими силами, а работники Станиславского, Обертинского и Коломыйского районов «боятся быть в сёлах, преувеличивая силу бандитов, а авторитетов среди населения совсем не имеют».
Часто районные уполномоченные заставляли членов сельских избирательных комиссий подписывать протоколы ещё до окончания голосования. Тогда их можно было отвезти в райцентр до наступления темноты.
Страхи чиновников не были беспочвенными: повстанцы действительно организовывали вооружённые нападения. Руководство силовых структур старалось пресечь эти действия
Страхи чиновников не были беспочвенными: повстанцы действительно организовывали вооружённые нападения. В селе Труханов Сколевского района Дрогобычской области отряд УПА устроил перестрелку с бойцами НКВД непосредственно в день голосования. Были случаи убийств уполномоченных и активистов, расклеивания «антивыборных листовок».
Руководство силовых структур старалось пресечь эти действия. Только во Львовской области, по данным НКВД УССР, за период с октября 1945-го по январь 1946 года было проведено 4.093 «чекистско-войсковых операции», в ходе которых погибли 938 повстанцев.
Впрочем, и невооружённый электорат относился к выборам далеко не положительно. В одном из сёл Станиславской области местные жители порвали в клочья брошюры о «сталинской Конституции», врученные агитаторами. В другом селе просто отказались голосовать на собрании, посвященном выдвижению кандидата.
День выборов многие избиркомы встретили в одиночестве из-за неявки избирателей, которые шли разве что под дулом автомата. Правда, на официальные результаты это нисколько не повлияло.
В своём постановлении об итогах выборов в Верховный Совет СССР в западных областях Украины, принятом 21 февраля 1946 года, политбюро ЦК КП(б)У всё равно заявило, что в голосовании участвовали 99,6% имеющих право голоса. Такие же результаты были «нарисованы» и по итогам кампании в Верховный Совет УССР в 1947-м.
Избирательные кампании 1950-х годов прошли в регионе более спокойно. Обескровленные чекистскими рейдами повстанцы не пытались мешать проведению голосования. Но население игнорировало его по-прежнему, и чиновникам приходилось бросать бюллетени и за себя, и за того парня.
Постепенно кампании превратились в ритуальную церемонию, проводившуюся раз в несколько лет и не вызывавшую у граждан бурного протеста
Постепенно кампании превратились в ритуальную церемонию, проводившуюся раз в несколько лет и не вызывавшую у граждан бурного протеста. Участие в голосовании стало для них способом привлечь внимание к проблемам в регионе.
Например, на выборах 1967 года в Верховный Совет республики избиратели Винницы оставляли на бюллетенях надписи вроде Товарищи депутаты! Мы голосуем за вас. Сделайте так, чтобы на пятых этажах в районе Вишенка была вода или Новому составу депутатов нужно решительно улучшить работу городского транспорта.
В 1970-е, с ухудшением экономического положения, надписи на бюллетенях сменили тональность. Во время кампании в Верховный Совет СССР в 1974 году жители Харьковщины возмущались уже самой избирательной системой: Кому нужен этот фарс, это издевательство над словом выборы?. А иногда властям задавали риторические вопросы о причинах отсутствия колбасы.
С тех пор законодательство о голосовании во многом изменилось, но надписи на бюллетенях до сих пор остаются одним из способов протеста, о чем свидетельствуют многочисленные фотографии в соцсетях.
***
Этот материал опубликован в №42 журнала Корреспондент от 24 октября 2014 года. Перепечатка публикаций журнала Корреспондент в полном объеме запрещена. С правилами использования материалов журнала Корреспондент, опубликованных на сайте Корреспондент.net, можно ознакомиться здесь.