Прошел год после отступления украинских военных из Дебальцево.
Одна из самых больших трагедий АТО официально остаётся «спланированным выходом из района оперативного окружения». Сами же бойцы считают сдачу города политическим решением, которое стоило сотен человеческих жизней, пишет Ольга Замирчук в №5 журнала Корреспондент от 12 февраля 2016 года.
«Из Дебальцева мы выходили по трупам. Шли по украинской земле, на сантиметры вглубь пропитанной кровью своих сыновей. На пути нам встречались колонны разбитой техники, много погибших и раненых. Те, кто мог идти сам, присоединялись к нам. Те, кому оторвало руки и ноги, находились в коматозе, и мы не могли их забрать. Если бы стали погружать на себя тяжёлых — сами бы не вышли. В этом и жестокость войны: ты видишь пацана без ноги, делаешь пометку на карте, чтобы потом сообщить разведке, где он лежит, и двигаешься дальше, потому что тоже хочешь жить», — рассказывает Корреспонденту старший сержант 25-го отдельного мотопехотного батальона Киевская Русь.
Год назад, в феврале 2015 года, он был в числе тех, кто под шквальным огнём сепаратистов пешком и буквально на ощупь выходил из осаждённого города в Донецкой области. В трагедии, которую, кажется, можно было предотвратить, по разным данным, погибли от 66 до нескольких сотен человек.
Несмотря на масштаб случившегося, котёл в Дебальцеве Министерство обороны до сих пор коротко называет «спланированным выходом из района оперативного окружения».
18 февраля объявлено днём траура по погибшим солдатам, однако эту трагедию особо не расследуют. «Мы проанализировали данную операцию с точки зрения стратегии и тактики, есть соответствующие выводы экспертов», — сухо говорят о котле в Генштабе ВСУ.
По компасу
Военные, смотревшие в Дебальцеве в лицо смерти, чёрный февраль 2015-го всю жизнь будут вспоминать с едкой внутренней дрожью. Сержант 25-го батальона Киевская Русь вместе с боевыми товарищами покидал важный транспортный узел Донбасса одним из последних. То, что высшее военное командование называет словами «спланированно» и «организованно», для него стало на войне одним из самых больших потрясений.
«Наша рота стояла в посёлке Коммуна, который прилегает к Дебальцеву. Мы жили под землёй в специальном укреплении. Хорошо помню, как однажды к нам пришёл один из командиров 128-й горно-пехотной бригады и сообщил: «В 00:00 будет выход с этой территории, мы дадим вам проводника», — рассказывает старший сержант.
Разговор с военным из мукачевской бригады состоялся в разгар боёв за важный транспортный узел. Тогда сепаратисты уже заняли населённый пункт Логвиново и отрезали силы АТО по трассе Артёмовск — Дебальцево. Те, кто был внутри кольца, замкнутого противником, могли только догадываться о том, что в это время все ведущие СМИ страны тиражируют новость от командира батальона Донбасс Семёна Семенченко о том, что его люди уже зачистили Логвиново и теперь оборона Дебальцева под полным контролем.
«Мы ждали проводника от 128-й бригады, но он к нам так и не пришёл. И уже глубокой ночью в населённый пункт Луганское, где нас ждало спасение, мы выдвинулись сами. Есть у нас парень с позывным Солнышко. Помню, тогда у него был с собой компас, по которому мы и ориентировались», — продолжает сержант.
Стрелка компаса для военных тогда действительно была последней надеждой: по рациям и мобильным телефонам, даже если они не были разряжены, говорить было смертельно опасно. Сержант и его боевые товарищи точно знали, что идут по верному пути: по ним прицельно работала артиллерия противника, а ещё по дороге они встречали разбитые колонны техники 128-й бригады, которая начала выходить из окружения несколькими часами ранее.
«К нам присоединились ребята из 17-го батальона [территориальной обороны], к Луганскому мы шли вместе. Всего нас было до 37-38 человек — их где-то 17 и нас 19. Шли тогда и видели, как крепко досталось 128-й бригаде — у них были раненые и погибшие», — делится сержант.
Говорить о количестве потерь в армии, мягко говоря, не принято. Военные, которые выбирались из дебальцевского котла, отказываются даже предполагать, сколько в чёрном феврале 2015-го погибло их боевых товарищей.
По словам Президента Украины Петра Порошенко, в обороне важного транспортного узла сложили голову 66 человек. По данным же его советника, известного волонтёра Юрия Бирюкова, цифра потерь в той резне достигает 200 человек.
Во время выхода из Дебальцева группа, в которой был собеседник Корреспондента из 25-го батальона Киевская Русь, потеряла одного бойца. Военный из 17-го батальона с позывным Хоттабыч подорвался на мине и погиб ещё до того, как группа вышла к своим.
По словам ещё одного сержанта из этого батальона, уже во время облавы в Дебальцеве, но ещё до отступления из городка, потери украинской армии шли на десятки.
«Мы не считаем погибших, все они были и есть нашими братьями, они отдали жизни за Украину, так что никому не советую озвучивать какие-то сухие цифры. Знаю только, что, когда оборону Дебальцева ещё держали, на позиции Крест, где был расположен медпункт, одно из помещений было полное «двухсотых». Насколько мне известно, их оттуда так никто и не забрал», — рассказал военный.
Немое штабное
Второй сержант, в отличие от боевых товарищей, уехал из Дебальцева ещё до начала облавы. Но он тоже участвовал в защите городка и знает, как на самом деле развивались события с окружением населённого пункта.
«Я уехал из Дебальцева в конце декабря 2014 года. Потом приезжал туда, но непосредственно в посёлке Коммуна не был. Честно признаюсь, думал, что командование начнёт выводить военных где-то в октябре 2014 года. Потому что тогда тотальные укрепсооружения строились не на передовой, а в районе Луганского, где сейчас, собственно, и проходит линия обороны. На окраине Дебальцева мы мастерили свои блиндажи чуть ли не из подручных средств, всё находили хозспособом. А в это время Минобороны спланированно свозило в тыловой район бетонные блоки и противотанковые ежи», — вспоминает сержант.
Ещё более непонятными, по словам военного, были действия руководства во время обстрелов Дебальцева. Согласно первым минским договорённостям, стороны должны были прекратить огонь. И начальство сектора, как уверяет армеец, придерживалось соглашений даже в моменты, когда сепаратисты плотно «крыли» силы АТО из артиллерии.
«У нас не было вооружения, которое могло бы достать до боевиков. Мы могли видеть технику противника, а достать её было нечем. Максимум стреляли на 4 км из миномётов и РПГ [ручной противотанковый гранатомёт]. Чтобы получить огневую поддержку, мы связывались со штабом батальона, оттуда информацию передавали в штаб сектора, потом в обратном порядке нам возвращались приказы. Обычно штаб сектора думал 15-30 минут. Иногда ответа не поступало вовсе», — подчёркивает сержант.
Чтобы иметь хоть какую-то уверенность в поддержке, как говорит военный, бойцы Киевской Руси напрямую обменялись телефонами. И когда был обстрел, ребята с 25-го бата передавали координаты 11-му, у которого были САУшки, самоходные артиллерийские установки. И они, в свою очередь, давали противнику молниеносный ответ.
Политическое решение
Военные из 128-й горно-пехотной бригады понесли во время отхода из Дебальцева одни из самых больших потерь среди подразделений сил АТО. Солдаты, чей командир первым принял решение выводить личный состав из окружения и за это был удостоен звания Героя Украины, сейчас в один голос утверждают: жертв в феврале 2015 года можно было бы избежать.
«Объявленное тогда перемирие позволило людям с той стороны подходить ближе к нашим позициям и узнавать нужную для них информацию. Это были не только ДРГ [диверсионно-разведывательные группы], но и просто разведка. Я убеждён, что трагедию можно было бы предотвратить. Разговоры о том, что противник готовит наступление на Дебальцево, шли ещё с осени. Но лично для меня показательно было, когда сдали Углегорск [12 км от Дебальцево]. Приказа для контрдействий не поступало, и это, сами понимаете, тоже о многом говорит», — делится военный.
По словам армейца, в ситуации с Дебальцевым было трудно предпринять что-либо на «местном уровне» — внутри роты или батальона. Когда идёт борьба за город, вокруг которого один за другим начинают оккупировать населённые пункты, нормального взаимодействия между подразделениями не получается.
«Влиять на всю линию обороны физически невозможно. Это организованный процесс. В Дебальцеве было очень много людей, которые хотели и были готовы сотрудничать. Тогда нужны были какие-то ответные действия, а решение о сдаче города, на мой взгляд, принималось не на военном, а на политическом уровне. Нам нужны были своевременные контрдействия, произвести которые не позволяли так называемые минские соглашения. По нам палят со всех видов вооружения, а мы адекватный ответ не даём — как это называется? Наши командиры это тоже понимали, поэтому я считаю, что Дебальцево — это политическая договорённость. И тут не надо ничего нового выдумывать, проводить аналитику и реформы. Нужно больше адекватных командиров и чтобы СБУ работала нормально — вычисляла гадюк, которые сдают информацию. Тогда и все проблемы пропадут», — подытоживает военный.
Военный анализ
Несмотря на масштаб дебальцевской трагедии и недовольство среди армейцев, сами солдаты в военную прокуратуру с просьбой расследовать операцию не обращались. Говорят, мол, толку в этом нет — погибших боевых товарищей всё равно уже не вернуть. Поскольку у военной прокуратуры надзирательные функции забрали законодательно, то и она не может без обращений от военных развернуть полномасштабное расследование.
Тем временем в Министерстве обороны представили на днях отчёт о котле в Дебальцеве. В частности, в нём военное ведомство опубликовало обновлённые данные о количестве погибших бойцов сил АТО. Расследованием отчёт назвать нельзя, да и сами военные говорят о нём как об «анализе дебальцевской операции».
«За всё время обороны Дебальцевского выступления погибло 136 и было ранено 331 военнослужащих ВСУ», — сказано в отчёте. Кроме того, по документам министерства, семеро бойцов были взяты в плен, ещё 18 — пропали без вести. Около 30% техники украинских военных было уничтожено сепаратистами.
«Анализ, который мы разместили, — это тот пласт, которым мы владели. Анализ сделан подробно для того, чтобы люди, которые детально не знают особенности военных функций, могли прочесть и понять, что происходило во время операции в Дебальцеве», — прокомментировал спикер Генштаба Владислав Селезнёв.
***
Этот материал опубликован в №5 журнала Корреспондент от 12 февраля 2016 года. Перепечатка публикаций журнала Корреспондент в полном объеме запрещена. С правилами использования материалов журнала Корреспондент, опубликованных на сайте Корреспондент.net, можно ознакомиться здесь.