Какие споры начались после террористического нападения на гей-клуб.
Омар Матин, американец афганского происхождения, открывший стрельбу в гей-клубе в Орландо, штат Флорида.
Жертвами нападения стали 50 человек, 53 ранены – это самый кровавый теракт в США со времен 11 сентября 2001 года.
Действия Матина обнажили дискуссию о гомофобии и терроризме во всем мире.
Корреспондент.net собрал публикации в изданиях мира о стрельбе в Орландо.
Радикализация в домашних условиях - The New York Times
В отличие от "Аль-Каиды", которая предпочитает тщательно организованные и спланированные операции, "Исламское государство" радо каждому, кто применяет оружие от его имени и использует сложную кампанию в соцсетях, чтобы вдохновлять на новые теракты людей с нестабильной психикой, недавно принявших радикальный ислам.
Случай Омара Матина - это пример радикализации в домашних условиях
По словам американских властей, лица, которые в США наблюдаются в связи с возможными связями с террористами, обычно мало знают о терроризме и не имеют сторонников на стороне.
Поэтому предотвращение нападений, вдохновленных Исламским государством, меньше похоже на предотвращение терактов и больше похоже на предотвращение стрельбы в школе или кинотеатре.
"Это был простой, американизированный парень, который также принадлежал к моей культуре. Ну и религия у нас была одинаковая, - сказала о Матине его бывшая жена. - Вот я и подумала: "Ну ладно, это может понравиться моим родителям".
"Он почти убил меня, - вспоминает она один из эпизодов их недолгого брака. - Потому что начал меня душить. Я как-то вырвалась и пыталась его успокоить".
Матин привлек к себе внимание ФБР в 2013 году, когда кто-то из его коллег сообщил, что он позволял себе разжигающие ненависть высказывания и уверял, что связан с зарубежными террористами, а также признался, что хочет, чтобы в дом его семьи наведалось ФБР: тогда бы он мог стать мучеником.
Матин почти год был в списке наблюдения ФБР за потенциальными террористами, за ним велась слежка, трижды бюро допрашивало его, но в конце концов потеряло к нему интерес.
Директор ФБР Коми защищает своих агентов, хотя то, как бюро отнеслось к данному случаю, скорее всего, станет объектом внимания и критики в ближайшие недели.
Тем не менее, подобные случаи бесят агентов по борьбе с террором, которые полагают, что навлекают на себя критику, какой бы выбор ни сделали: и если слишком долго оставляют дела открытыми, и если закрывают их за недостатком улик.
Отец Матина, Седдике Мир Матин, недвусмысленно признал в понедельник, что его сын совершил "террористический акт". Однако Матин-старший и другие члены семьи утверждают, что не понимают, как могло оказаться, что этот молодой человек, никогда не отличавшийся религиозностью, теперь связан со смертоносной идеологией "Исламского государства".
"Почему он это сделал? - спросил отец Матина. - Он учился в школе в Америке. Он в колледж поступил - почему он это сделал? Я так же озадачен, как и вы".
Проблема массовый стрельбы в США – The Washington Post
Во многих отношениях Омар Матин соответствует стереотипу американского массового убийцы-стрелка.
Однако жестокое нападение Матина на популярный ночной гей-клуб в Орландо не рассматривается так же, как недавние случаи массовой стрельбы, устроенные Дайланном Руфом, Джеймсом Холмсом или Адамом Ланзой.
Напротив, этот расстрел быстро поместили в рамки более широких дебатов о радикализации и угрозе, которую представляет военизированная группировка "Исламское государство"
Почему, собственно говоря? Для многих ответ, без сомнений, кажется очевидным. Во время звонка на номер 911 из клуба в ходе атаки сам Матин сказал диспетчеру, что он является последователем "Исламского государства". Наконец, на радиостанции ИГИЛ в понедельник его назвали "одним из воинов халифата в Америке.
Теракт в Орландо размывает границы между терроризмом и американской проблемой с массовой стрельбой, стимулируя дебаты не только о радикализме, но и о преступлениях на почве нетерпимости и о контроле за оружием в год острых дебатов накануне выборов.
Россия в неудобном положении после стрельбы в Орландо - Carnegie Moscow Center
Расстрел гей-клуба в Орландо исламистом дает России возможность повторить антитеррористическое сближение с США, как это было 11 сентября 2001 года, а заодно избавиться от одиозных и опасных черт государственной идеологии.
Владимир Путин выразил соболезнования пострадавшим в Орландо и написал Обаме, что в России «разделяют боль и скорбь тех, кто потерял своих родных и близких в результате этого варварского преступления».
Президент России объявил таким образом, что разделяет боль и скорбь геев, их партнеров (в том числе по ненавистным гей-бракам), их родителей (про таких говорили у нас еще недавно, что не так воспитали детей), их друзей и сочувствующего им Запада, с которым враждовал именно по этому поводу.
Его слова только отчасти соответствуют действительности. В России многие — от бывшего спикера Патриархии до нынешнего молодого бизнесмена с исламскими корнями — разделяют как боль и скорбь, так и, судя по соцсетям, если не образ действий, то чувства стрелявшего: действительно, сколько можно это терпеть, сидели бы тихо, не показывались, были бы целы.
Тезис о том, что жертва насилия сама виновата, потому что попалась на глаза, опровергается, однако, всей предшествующей историей: по той же логике проблема евреев Рейха, христиан времен Диоклетиана, православных священников времен НКВД, поэта Мандельштама и поэта Гумилева состояла в том, что они плохо спрятались.
Однако, даже когда все они прятались хорошо, за ними приходили в укрытие.
Строго говоря, именно это и произошло в Орландо: террорист стрелял не в общедоступном месте, а на манер Брейвика на острове Утёйа или Цорионова в Манеже, пришел на закрытое мероприятие в специализированное место, то есть именно туда, где по щедротам российских сторонников морали другие и должны находиться, и тогда им ничего не будет.
Расстрел гей-клуба религиозным фанатиком выявил то неудобное положение, в котором довольно давно, как минимум с начала сирийской операции, оказалось российское руководство
Затруднительно бороться против ИГИЛ и разделять с ним его базовую заповедь. Это значит создавать собственными руками недосягаемого конкурента: ИГИЛ в исполнении этой заповеди всегда будет впереди, а все прочие рядом с ним всегда будут выглядеть нерешительными и недоработавшими.
На стрельбе в Орландо будут делать политику – Ведомости
Как всякий теракт, он усиливает существующие в обществе разделения, сторонники разных партий неизбежно пытаются сделать на этом политический капитал – особенно в условиях предвыборной кампании.
Кандидат в президенты США от республиканцев Дональд Трамп поблагодарил тех, кто признает его правоту в отношении радикального исламского терроризма, и в очередной раз заявил, что Обама и Клинтон – не то, что нужно Америке.
Кандидат от демократов Хиллари Клинтон не преминула сказать об опасности свободного распространения оружия и выразить поддержку ЛГБТ-сообществу.
Президент Барак Обама выразил соболезнование семьям погибших, поблагодарил полицию Орландо, доложил о консультациях с главой ФБР и советниками по безопасности, коснулся темы защиты ЛГБТ и права ношения оружия и заявил о недопустимости атак на фундаментальные ценности американского общества.
Именно три эти темы – борьба с международным терроризмом, споры относительно права на ношение оружия и борьба за права ЛГБТ – станут определять политическую повестку Белого дома и сената в ближайшее время.
Здоровое общество в ответ на террор всегда старается подняться над тем, что его разделяет. Стрелок из Орландо – фанатик, обуреваемый ненавистью, и только потом выходец из Афганистана, солидаризовавшийся с идеологией радикального исламизма, его жертвы – прежде всего люди, а потом уже представители ЛГБТ или носители либеральных ценностей.
И здесь лучше политиков действуют простые люди, выходя по всему миру на манифестации с радужными флажками в знак солидарности с жертвами.