С началом мобилизации на улицы дагестанских городов и сел вышли разъяренные женщины. Затем к ним присоединились мужчины, люди готовили коктейли Молотова, жгли покрышки. Полиция жестко пыталась подавить протесты и не достигла цели.
Тренд впервые сломан
21 сентября, когда Путин заявил о частичной мобилизации в РФ, он тем самым объявил своей стране войну, считает российский оппозиционный журналист и политик Игорь Яковенко. И именно после этого, по его мнению, стартовал постепенный развал Российской Федерации.
"Он уже идет, но так исподтишка, потихоньку. Первым Кадыров (глава Чечни Рамзан Кадыров - ред.) заявил, что никакой мобилизации он проводить не будет. Извините, глава субъекта федерации, у которого есть своя довольно значительная армия, пошел против решения главнокомандующего, военно-политического руководства России, - сказал он в эфире Фабрики новостей. - Вторая ласточка - это Дагестан".
Он также отметил, что антивоенные протесты в Дагестане оказались совсем не похожими на аналогичные события в Москве или Санкт-Петербурге - именно из-за своей эффективности.
"Протест в Дагестане достиг каких-то результатов, ведь есть уже решение военного комиссариата Дагестана о том, что мобилизация отменена. Там уже не на словах, а просто документик гражданам показали: что все, никакой мобилизации не будет. Этого не было не только в Москве, но и в России в целом".
Впрочем, по словам украинского политолога Владимира Фесенко, дагестанские протесты пока достаточно рано считать "бомбой", которая приведет к распаду РФ. Однако он напомнил, что Дагестан - это очень непростая республика, религиозная, бедная. И, кстати, с опытом партизанской войны во время так называемых "чеченских войн", там существуют очень мощные внутренние противоречия.
Поэтому протесты против мобилизации могут стать триггером для обострения этих внутренних проблем. А если воспламенится Дагестан, то есть вероятность, что и в других российских регионах протесты тоже могут приобрести иные масштабы: пока в Москве и Питере на протесты выходила в основном оппозиция, а здесь протестуют простые люди. Именно это, по словам политолога, начало новой важной тенденции внутри России.
"Это (протесты - ред.) - важная тенденция. От мата на кухне и глухого ропота, недовольства люди начинают переходить к какому-то спонтанному, но сопротивлению. Ведь проблема для россиян заключалась в том, что они были верноподдаными. Вот у нас гражданское общество периодически себя проявляло, очень активно, мощно - это два Майдана и активная поддержка своей страны во время войны, а там были подданные, которые были готовы в обмен на социальные подачки (потому что нефтедоллары работали) проявить лояльность, а сейчас их начали трогать, - отметил он. - И очень показательно, что сначала пошли женщины (в Дагестане - ред.) Это тоже, пожалуй, деформация в российском обществе, женщины оказались более решительными. Однако потом в Дагестане и мужчины начали активно действовать".
Дагестан должен "завируситься"
Однако значительных протестов в других российских регионах пока не наблюдается, и женщины там пока только машут платочками вслед своим мужчинам и сыновьям, забираемым на войну в Украину.
По мнению советника Офиса президента Алексея Арестовича, потенциальным российским "мобикам" не остается сегодня ничего другого, кроме "петляния" изо всех сил. Если, конечно, они хотят спасти свою жизнь.
"Мы сегодня видим, что молодые люди ломают ноги друг другу в подъезде, чтобы никуда не идти. Наверное, не такими, но какими-то другими способами надо укрываться (от мобилизации в РФ - ред.)", - отметил А. Арестович в эфире Фейгин. Live.
При этом советник ОП предложил россиянам "следовать примеру Дагестана и Чечни".
"Есть уже два наглядных образца. Как только в Чечне и Дагестане показали, что не хотят мобилизоваться (в Чечне быстро, а Дагестан уже на пороге этого) - пару дней бунтов, и уже никто никуда не уходит. Каждый регион может так сделать, например Татарстан, мы все этого ждем. Ведь президент Монголии уже пообещал принять на своей территории близкие этнические группы и обеспечить им безопасность. Ну вот, прорывайтесь, кто куда сможет, - добавил он. - Если сейчас Татарстан взорвется, ни один татарин, гражданин Татарстана не уедет оттуда (в Украину – ред.)".
В целом, по словам А. Арестовича, дальнейшие перспективы РФ напоминают ему благодаря мобилизации "тающий осенний дым", потому что пару миллионов трудоспособных россиян будут благодаря этому изъяты из экономики, еще столько же бежит за границу, не желая вступать в братоубийственную войну.
К тому же, мобилизуя преимущественно нацменьшинства, российские власти "убивают одним выстрелом двух зайцев", и в национальных республиках это понимают.
"Они же пытаются вести колониальную войну, когда за грехи метрополии и ее глупого руководителя должны пострадать национальные окраины. Попытки "убить" Дагестан, в том числе как конкурента Чечни, или как еще одну потенциальную "горячую точку" очень четко заметны, еще с 2014 года их убивали всеми возможными средствами. А с 24 февраля, активной фазы войны, наибольшими были потери Дагестана. Они не захотели это повторять, взбунтовались", - подчеркнул он.
В итоге А. Арестович отметил: если любой российский регион, особенно национально-ориентированный, не хочет стать "вторым Дагестаном" или "третьей Бурятией", потеряв на войне молодых мужчин, то люди там должны выходить на улицы и сразу себя обезопасят.
"Если отобьются трое, четверо (российских регионов – ред.), то другим это будет, как по конвейеру, на автомате. Думаю, что коллективный протест рулит, особенно в национальных регионах: включается много факторов, с которыми центральная власть не хочет иметь дела. Это идеальный путь для Башкирии, Мордовии, Якутии (в Якутске женщины тоже вышли на протест, но своеобразный, потому что водили хоровод вокруг полицейских, однако были задержаны - ред.). ведь, если национальные окраины отобьются, это означает двойную-тройную нагрузку на них", - резюмировал эксперт.
При этом, по мнению А. Арестовича, протестовать против мобилизации своих мужчин должны прежде всего российские женщины, потому что "женский протест разогнать в двадцать раз сложнее", как это произошло в Дагестане.
Ирина Носальская