Братья по разуму. Письмо из Парагвая

Парагвай, маленькая страна в сердце Южной Америки, куда ближе к Украине, чем кажется, - пишет Антон Зайковский, директор продакшен-студии Реальная экономика в рубрике Письмо из… в № 26 журнала Корреспондент от 8 июля 2011 года.

Улица Кривошеина, улицы Майора Салазкина, Полковника Бутлерова, Капитана Малютина, Майора Касьянова… Нет, это не описание спального района постсоветского городка, это деловой центр Асунсьона, где расположен национальный банк Парагвая. Славянских фамилий в названиях улиц столицы этой страны только я насчитал больше десятка.

Русские команданте по явились в Парагвае в середине 20-х годов прошлого века. Ненужные в советской стране кадровые офицеры-белогвардейцы пригодились в Южной Америке. Как раз тогда разгоралась война за местность Гран-Чако между Парагваем и соседней Боливией. Этот конфликт хоть и вошел в историю как один из наиболее нелепых в мировой истории (воевали за нефть, которой в итоге не оказалось), зато до сих пор считается основанием для национальной гордости парагвайцев.

Парагвай выиграл эту войну практически исключительно за счет “беляков”. С того времени славянский след в государстве не исчезал. Не меньшую роль, чем русская, в нем сыграла украинская диаспора.

В этом я убедился воочию. Первый же разговор на парагвайской земле ввел меня в ступор. Оказалось, что таксист прекрасно знает, что такое Украина и где она расположена. После Эквадора, Перу и Боливии, в которых вообще смутно представляют карту Европы, это казалось прорывом.

Позже почти каждый местный житель, узнав, что я украинец, начинал рассказывать о нашей диаспоре и ее роли в истории Парагвая.

Сильнее я удивился, когда узнал, что украинская диаспора довольно влиятельна в стране. Дальше - больше: крупнейший латифундист страны, сеньор Андрес Троцюк, имеет украинские корни.

Позже почти каждый местный житель, узнав, что я украинец, начинал рассказывать о нашей диаспоре и ее роли в истории Парагвая. Оказывается, даже министрами у диктатора Альфредо Стресснера бывали эмигранты из Западной Украины.

О Стресснере, самом известном парагвайском политике, следует рассказать отдельно. Он правил страной более 35 лет. За это время создал крупнейший контрабандный узел в Западном полушарии, пригрел кучу нацистских преступников, истребил большую часть индейского населения, лично замучил тысячи диссидентов - в общем, вел себя безобразно.

С его именем связана значительная часть местных достопримечательностей, в том числе Дворец правительства, его бывшая резиденция. Рассказывают, парагвайцы, проходившие мимо резиденции во времена диктатора, не имели права задерживать на ней взгляд дольше чем на мгновение. В противном случае получали пулю в лоб.

Сегодня по обе стороны этого памятника архитектуры лежат горы мусора - миф о цитадели зла обернулся пшиком.

Другое творение Стресснера - мегаполис контрабанды Сьюдад-дель-Эсте на границе с Аргентиной и Бразилией - производит схожее впечатление. Этот южноамериканский Чикаго на поверку является жалким подобием задворок хмельницкого рынка. Все серо и убого, и начинаешь сомневаться, в этом ли городе находятся штаб-квартиры ХАМАСа и Аль-Каиды в Западном полушарии, о чем периодически пишут американские СМИ.

Этот южноамериканский Чикаго на поверку является жалким подобием задворок хмельницкого рынка. Все серо и убого, и начинаешь сомневаться, в этом ли городе находятся штаб-квартиры ХАМАСа и Аль-Каиды в Западном полушарии

Самое же главное наследие Стресснера - это ужасающая даже по латиноамериканским меркам бедность. Средняя зарплата в стране не превышает $ 50. В принципе это не намного меньше, чем в соседней Боливии, однако в Парагвае цены выше: гуарани - так называют себя сами местные жители - практически ничего не производят. Большинство товаров в магазинах, от пива до авторучки, аргентинского или бразильского производства. Учитывая, что рядом нет дружественных  стран, готовых продавать бензин за копейки (как делает Уго Чавес для милых его сердцу Боливии и Кубы), картина вырисовывается безрадостная.

Но вот что удивительно: парагвайцы отнюдь не опечалены этим фактом. Живя беднее своих соседей, они умудряются быть едва ли не самыми жизнерадостными во всей Южной Америке - искренние, немного наивные, за редким исключением не имеющие личных автомобилей, живущие в одно- или двухэтажных домишках и не избалованные туристами.

Можете себе представить, насколько “развита” туристическая отрасль, если ни в одном асунсьонском ресторане не подают ни мате, ни терере (по-хожий на мате “чай”, только со льдом) – оба считаются визитными карточками Парагвая за его пределами. Ответ у всех официантов приблизительно один: “Такого не держим, но на улице у любого дедушки возле перехода найдете”.

Отели тоже радуют туристов. Но почему-то парагвайцам хочется простить многое, в том числе и гостиницы по 20 баксов за ночь с отваливающимися кранами и грузными портье в грязных белых майках, лениво отгоняющими мух.

Стресснер не раз говорил, что строит государство по заветам своих учителей. Белые эмигранты научили тогда юного офицера Стресснера не только закусывать местную водку писко, но и ненависти к коммунистической идеологии. Правда, острова Крым из Парагвая у него не вышло.

Нетрудно на примере этой страны представить, какой могла бы стать Украина в случае иного исхода гражданской войны. И все ли измеряется Азовсталями и Днепрогэсами? Может быть, и на наших улицах люди чаще улыбались бы друг другу?