Корреспондент: Призрак Нацоперы. Интервью с украинским танцором Денисом Матвиенко

Украинец Денис Матвиенко, еще недавно - худрук балетной труппы киевской Национальной оперы, а теперь просто артист, танцующий на лучших сценах мира, в интервью Оксане Мамченковой в № 24 журнала Корреспондент от 21 июня 2013 года, - о том, как за пять лет превратить родной театр в ведущую международную площадку.

После громкого скандала в киевской Национальной опере и скоропалительного отъезда за границу знаменитый украинский танцовщик Денис Матвиенко вновь возвращается на родину. Но ненадолго. Из постоянного места работы Киев превратился для него в один из пунктов гастрольного графика.

На протяжении последних полутора лет Матвиенко, считающийся знаменитостью мирового класса, работал художественным руководителем балетной труппы главного театра Украины, а также в ней танцевал. За это время энергичный украинец реализовал с десяток проектов - от классических спектаклей до новаторских постановок, привлекая в театр звезд мирового масштаба.

Пока зрители аплодировали происходящему на сцене, а специалисты в области балета давали высокие оценки новым спектаклям киевского театра, за кулисами назревал скандал. Он разразился, когда весной Матвиенко без каких-либо объяснений перевели в категорию солистов балета, лишив тем самым возможности влиять на репертуарную политику. Наладить диалог не удалось, и артист покинул родину.

Артист признается, что в стенах родного театра ему всегда было тесно, - в течение нескольких лет он наладил сотрудничество с ведущими сценами мира вроде миланского театра Ла Скала, парижской Гранд-Опера, санкт-петербургского Мариинского и московского Большого театров

Интенсивная концертная деятельность давно стала образом жизни Матвиенко. Едва окончив в 1997-м хореографическое училище, он одержал несколько громких побед на престижных международных конкурсах и получил должность премьера в Национальной опере.

Впрочем, теперь артист признается, что в стенах родного театра ему всегда было тесно, - в течение нескольких лет он наладил сотрудничество с ведущими сценами мира вроде миланского театра Ла Скала, парижской Гранд-Опера, санкт-петербургского Мариинского и московского Большого театров. Выстроив успешную международную карьеру, Матвиенко вернулся в главный театр Украины в качестве худрука.

Недавнее освобождение с этой должности никак не сказалось на его международной востребованности - график Матвиенко расписан на месяцы вперед. В ближайших планах - выступления в Питере и Москве, а затем вечер современной хореографии на сцене столичного Дворца Украина. Связанные с предстоящим мероприятием организационные вопросы и привели танцовщика на родину.

Корреспондент встретился для интервью с Матвиенко в одном из киевских ресторанов. Он только что прилетел из Нью-Йорка, где выступал вместе с Американским балетным театром, и усталость от перелета, а также смены часовых поясов мешала артисту быстро подыскивать слова. Тем не менее сразу после интервью Матвиенко отправился в репетиционные залы Национальной оперы: для профессионального танцовщика собственная форма превыше обид.

- Сейчас, когда страсти, связанные с вашим уходом из Национальной оперы немного улеглись, как вы оцениваете всю эту ситуацию?

- На мой взгляд, люди, которые руководят театром и вообще возглавляют культуру в нашей стране, - это посредственности, абсолютно не имеющие никакого таланта и желания делать что-то, творить культуру. Естественно, это не мои слова, а одного человека, который сказал мне: своим появлением в театре ты создаешь огромный контраст. Это действительно так. Не потому что я такой какой-то. Я такой, какой есть, всю свою жизнь пытался учиться, совершенствоваться. Так и должно быть в нашей профессии.

Конечно, придя в театр, я постарался рассказать это все артистам и педагогам. Мои планы руководству не понравились. Потому что если бы я смог воплотить все, что было задумано, то это показало бы, что делали в театре до меня на протяжении лет 15.

Знаете, мне кажется, что все затихнет, - как было, так и будет. И это очень печально. И дело даже не в генеральном руководстве театра, а в положении культуры в стране в целом. Искусство требует постоянного развития. А здесь такого не происходит.

- Теперь Украина для вас - лишь пункт в гастрольном графике?

- Знаете, вот вы правильно назвали: пункт гастрольного графика. Родной театр почему-то всегда был в рамках гастрольного графика. Не потому что я хотел отсюда уехать, а потому что, повторюсь, любому творческому человеку нужно развитие, подпитка постоянная, что-то новое. Здесь этого не было.

Корреспондент

Когда я первый раз отсюда уехал, мне был 21 год. Я был молодой и уже тогда понял, что мне здесь нечего ловить.

На данный момент, естественно, я планирую здесь делать проекты. Но, к сожалению, с театром не получается никакого сотрудничества. В июне хотел сделать вечер современной хореографии. В нем должны были принимать участие танцовщики из Национальной оперы Украины. Но сотрудничества не вышло, потому что театр сделал все для того, чтобы артисты не смогли принять участие. Хотя, напомню, после скандала генеральный директор [театра Петр] Чуприна постоянно говорил о том, что мы не можем терять Матвиенко, мы найдем какие-то пути сотрудничества и так далее… Но о каком сотрудничестве может идти речь?

- В ближайшем будущем какой театр может стать вашим основным местом работы?

- Артисты моего уровня не держатся какого-то конкретного театра. Нет такого театра, который бы смог реализовать голод и потребности таких артистов, как я. Поэтому у меня очень много работы в разных театрах, и это очень хорошо, весь мир живет так. База, конечно, нужна, но я могу репетировать в любом театре в любом городе мира. С этим проблем не будет.

- Вы только что вернулись из Нью-Йорка. Публика там более прихотливая, чем киевская?

- Американская публика довольно-таки простая. Они реагируют очень эмоционально. Но их нужно удивлять чем-то, трогать чем-то. И если получается, то, поверьте, они это принимают стоя, с громкими аплодисментами. А когда стоит Метрополитен, а это более 4 тыс. зал, и стоя тебе хлопают, и кричат “браво!”, дрожь [идет] по телу.

- Вы регулярно выступаете в театрах Санкт-Петербурга, Милана, Токио. Как зритель там реагирует на спектакли?

- Выражение эмоций у каждой нации разное. Например, в Японии довольно холодно, на наш взгляд, принимают: они не кричат “браво!”. Но могут хлопать довольно долго, не повышая звук и не понижая. В Америке, если что-то поразило, не скрывая эмоций, кричат и свистят.

Корреспондент

В Киеве мне всегда публика нравилась тем, что она принимает очень честно. Если артист нравится, то не имеет значения, местные это звезды или откуда-то. Как, например, 3 апреля, когда мы привозили балет Complexions из Нью-Йорка. У нас вообще не знают, кто это, откуда и так далее. Но нашим зрителям настолько понравился танец, исполнение, что они просто визжали, не скрывая эмоций.

- Украинский балет отстает от того, что происходит на ведущих мировых площадках?

- Это очень сильное отставание. Если брать современную хореографию, оно началось с того момента, когда произошла [Октябрьская] революция и мы оказались закрыты от всего мира. Ведь весь балет - единая сеть, которая развивается. Мы 70 лет были закрыты от того, что происходило там, где появлялись новые хореографы, были эксперименты.

Когда все открылось в начале 1990-х, мы, конечно, отставали. Но, например, в России, в том же Большом театре, в начале 1990-х поняли, что, хотя классический балет у нас впереди планеты всей, нужно развиваться. И у них появились гранты - все ведь связано с деньгами, - начали приглашать хореографов, обучать современному танцу. В Украине такого не произошло. Мы до сих пор восхищаемся тем, что было сделано 30-40 лет назад. Все нужно помнить, это история, но нельзя жить одной историей.

- Какие шаги нужно предпринять в первую очередь здесь, чтобы наверстать упущенное?

- Взять театр и начать с чистого листа - вот что нужно. Потому что здесь проблема не только в каком-то одном человеке. В театре более 1.200 работников, и все взаимосвязано, все цеха зависят друг от друга. И если что-то менять в одном месте, это не излечит всю проблему организма.

Я не говорю о том, чтобы всех выгнать, нет. Там много талантливых людей. Просто надо менять саму систему работы в театре - она абсолютно непригодна. Не существует ни пиар-отдела, ни креативных отделов, ни репертуарной политики - ничего этого нет.

Мы можем сейчас существовать без мобильного телефона, правильно? Но с ним-то удобнее. А у меня такое ощущение, что театр до сих пор живет, набирая номера на стационарном телефоне. Можно так набирать и дальше, только палец устанет и слышимость плохая.

Необходимо руководящее лицо, не связанное с искусством вообще, бизнесмен, привыкший достигать результатов. В его подчинении должны быть талантливые мастера своего дела - художественные руководители балета и оперы, которым он будет доверять.

Должен быть попечительский совет, куда входили бы какие-то компании, богатые люди, способные выделять деньги на премьеры, постановки, реконструкцию, как во всех первых театрах.

Я уверяю, если так сделать, то лет через пять театр мог бы прозвучать на весь мир.

***

Этот материал опубликован в №24 журнала Корреспондент от 21 июня 2013 года. Перепечатка публикаций журнала Корреспондент в полном объеме запрещена. С правилами использования материалов журнала Корреспондент, опубликованных на сайте Корреспондент.net, можно ознакомиться здесь.