Корреспондент: Жертва искусства. Интервью с Александром Соловьевым, экс-куратором Мистецького арсенала

Александр Соловьев, экс-куратор киевского комплекса Мистецький арсенал, в интервью Оксане Мамченковой в № 30 журнала Корреспондент от 2 августа 2013 года - о скандале, разразившемся на главной художественной площадке страны, недопустимости цензуры и будущем покинутого им музея.

Ночь с 25 на 26 июля киевская артобщественность провела без сна. Эпицентром волнений стала главная арт-площадка страны - музейный комплекс Мистецький арсенал. Там за день до открытия выставки Великое и величественное, где ждали Президента Украины и многих других высокопоставленных чиновников, гендиректор комплекса Наталья Заболотная приняла решение закрасить черной краской работу одного из участников экспозиции. Выставка являлась частью государственной программы празднования 1.025-летия крещения Руси.

Жертвой импульсивного решения руководителя арт-института и по совместительству куратора этого проекта стала настенная роспись в стиле стрит-арт участника художественного объединения Р. Э. П. Владимира Кузнецова Колиивщина: Страшный суд. Огромных размеров работа изображала чиновников, милиционеров и священнослужителей горящими в аду. Заболотная объяснила свой поступок тем, что картина якобы не соответствует предоставленным художником эскизам и имеет оскорбительное для страны содержание.

Работа Владимира Кузнецова Колиивщина: Страшный суд
Владимир Кузнецов

Новость о поступке Заболотной тут же облетела интернет-СМИ и спровоцировала острую реакцию в профессиональном сообществе. Александр Соловьев, куратор и заместитель гендиректора Арсенала, в тот же вечер написал заявление об уходе.

Соловьев, один из самых известных и влиятельных украинских кураторов, работал в музейном комплексе на протяжении последних трех лет. За это время Арсенал превратился в амбициозную площадку, где регулярно проводились масштабные арт-мероприятия - от коммерческих ярмарок до первой Киевской биеннале современного искусства.

Трансформации музея были результатом командной работы. На плечах Заболотной лежал груз поиска финансирования, в том числе и со стороны государства. Соловьев, прежде шесть лет курировавший столичный PinchukArtCentre, отвечал за концептуальные проекты и контакты с художниками.

Корреспондент встретился с Соловьевым вскоре после скандальных событий, чтобы выяснить, что же на самом деле случилось в стенах Мистецького арсеналу. В ходе беседы бывший куратор комплекса грустно шутил о произошедшем и не скрывал своего разочарования.

- Трудно было принять решение об уходе?

- Конечно, трудно. Все-таки это было большое дело, захватывающее, интересное, амбициозное. Но это естественное решение в данной ситуации. Это не поза, не геройство. Кто-то написал мне в Facebook: мол, аплодисменты. Я написал: мол, какие аплодисменты? Тоска зеленая! Тяжелое решение.

- Объясните, какой была изначальная задумка выставки Великое и величественное. Откуда взялась идея показать в одном проекте средневековые иконостасы и критические работы современных художников?

- С целью придания Арсеналу статуса такого межмузейного ресурса была придумана идея Великого и величественного. Концепция изначально оговаривалась так, чтобы показать всплески украинского искусства на протяжении истории, отказавшись при этом от повторения той истории классического искусства, которая уже сложилась.

Понятно, что на бумаге все всегда хорошо, но осуществить это не так просто, как оказалось. Опять же по разным причинам - техническим, финансовым, логистическим, бюрократическим и так далее. Но мы начали работать над проектом в этом русле.

В поисках поддержки государственного плеча проект вошел в программу празднования юбилея [крещения Киевской Руси], чтобы все было на достойном уровне. И в этом заслуга Заболотной, как и в том, что Арсенал вообще существует сегодня в качестве значимого выставочного объекта.

Сначала у нас в команде возникли какие-то внутренние дискуссии о том, какой должна быть выставка. Возобладало решение попробовать сделать, как в фильме Берегись автомобиля: “А не замахнуться ли нам на Вильяма Шекспира?”. Вот замахнулись на Вильяма Шекспира, чтобы сделать такой проект.

В главном зале, больше приспособленном для музейных экспозиций, выставили сакральное искусство и в западноукраинской его традиции, и в восточной. А в правой части решили показать срезы, перетекание традиции в разные стилистические эпохи, разные явления и имена, от палеолита, от Мезинской стоянки и росписи на мамонтовых костях до работ, сделанных специально в рамках этого проекта, в режиме work-in-process.

Роль современного искусства была здесь непоследней. Поэтому мы работали с актуальными художниками. И Владимир Кузнецов был приглашен сознательно.

- Кузнецов утверждает, что Заболотная наблюдала за процессом создания его работы и находилась в курсе того, что там будет изображено. Почему накануне открытия выставки было решено, что работа не подходит?

- Конечно, мы наблюдали. И эту работу мы видели в процессе. Объяснить произошедшее могу тем, что это [было предпринято] из побуждений как-то сделать добро Арсеналу и его команде. Но тут уже сработало черномырдинское “хотели как лучше, а получилось как всегда”. Это какие-то иррациональные моменты - аффект, усталость, нервозность в ожидании приезда высокопоставленных лиц. И где-то, может, щелкнул инстинкт самосохранения в стереотипном понимании, что вот чиновники-де всегда должны ругать за современное искусство, поэтому давайте, мол, сами, дабы чего не вышло. Других объяснений у меня нет.

- Были компромиссные варианты выхода из конфликта? Кто отказался идти на диалог?

- До диалога не дошло, получилось одностороннее решение. В этом-то и мой протест. Хотя, признаю, возможно, и следовало проявить большую настойчивость. А так я оказался заложником ситуации, потому что это нонсенс по всем параметрам. Регламентировать творчество нельзя. И момент, что, мол, картина не соответствовала [эскизу]… Да всему она соответствовала - иконография страшного суда на современной основе. И целый зал там планировался как протест. Понимаете, у нас залы были решены по-разному - была и украинская идиллия, но была и та Украина, которая пережила за свою историю массу волнений. Тем более что это вообще очень созвучно градусу напряжения в обществе.

- Об этом говорят меньше, но с выставки также сняли работу Василия Цаголова Коктейль Молотова. Почему?

- Ее не сняли - ее не повесили. Тут опять же произошла подмена функций. Понимаете, есть куратор, есть директор - у них могут быть разные видения. На каком-то этапе вдруг директор становится куратором. А процесс, что называется, уже пошел.

Получить таких авторов, как Цаголов, - это сложные переговоры. У него не было новой работы, он ее писал, я с ним договаривался. Он продолжал серию Призраки революции, которая была на биеннале в прошлом году. Это такой вариант сцены уличных протестов. Недаром протестующий человек сейчас - одно из главных действующих лиц.

Я показал эту работу, уже когда автор принес ее и практически сразу после “перформанса” Заболотной. Может, она под горячую руку попала.

Но опять же рукописи не горят, и тайное тут же становится явным. Кто-то кому-то что-то сказал - это не я был, - через день картина уже была в интернете, и сейчас у нее уже есть покупатель. Ситуация классическая.

- Скажите, было ли какое-то давление со стороны Администрации Президента?

- Нет. Может, Наталья [Заболотная] больше знает, но я на себе, особенно в творческом плане, не ощущал.

- После скандала команду Арсенала покинули несколько человек, в том числе и вы. Каким вам видится его будущее?

- Как там Священное писание начинается? И был день, и было утро. И будет день, и будет утро, и день и ночь будут сменять друг друга, и все будет двигаться, как оно и двигалось. Больше, наверное, в таком коммерческом русле. Календарь салонов накатан - от скульптурного до антикварного.

Если не появится настоящее финансирование и профессиональное музейное наблюдение в том числе со стороны иностранных структур, которые понимают толк в музейном обустройстве, ничего вот такого “сверх” не будет еще долго. Это все действительно нужно доводить до ума.

Будет ли заявлена биеннале - это вопрос. Репутация сильно подпорчена, поскольку современное искусство - зона свободы, и это ключевой вопрос. Тут трудно загадывать. Но точно хочется, чтобы была.

А если говорить о ближайшем будущем, то неизбежны, наверное, выставки к датам, лавирование, компромиссы. Боязнь “не вспугнуть” все равно останется сдерживающим фактором. Вот эта невыясненность институциональная, мне кажется, будет еще долго. Получится и не зона современного искусства, такого, каким оно должно быть, и не музейная, потому что еще не соответствует этим стандартам.

- Вы исключаете для себя возможность вернуться в Арсенал?

- Никогда не говори “никогда”. Случаются разные вещи. Но пока в данной ситуации я возвращаюсь в эту давно знакомую мне зону “вольных стрелков”.

***      

Этот материал опубликован в №30 журнала Корреспондент от 2 августа 2013 года. Перепечатка публикаций журнала Корреспондент в полном объеме запрещена. С правилами использования материалов журнала Корреспондент, опубликованных на сайте Корреспондент.net, можно ознакомиться здесь.