Энди Уорхол, один из самых эпатажных и дорогих художников в истории человечества, прозванный королем поп-арта, в своей книге Попизм рассуждает о нравах, искусстве и его коммерческом успехе, - пишет журнал Корреспондент в рубрике Идеи в № 31 от 9 августа 2013 года.
Коровья
голова с мухами Дэмиена Херста, распятый гамбургер братьев Чепмен, а также
многое другое, что выставляют лучшие галереи мира как самые смелые новации
современного искусства, - все это лишь второстепенные попытки наследовать и повторить
коммерческий успех Энди Уорхола, одного из основоположников поп-арта.
Начинавший как автор рекламных картинок, а впоследствии
художник, фотограф, сценарист, коллекционер, писатель и музыкальный продюсер,
Уорхол еще в середине 1960-х сформулировал главный принцип поп-арта: кто угодно
может заниматься тем, чем ему вздумается. И не важно, насколько ты хорош,
главное выставляться в хорошей галерее, и тогда твои работы купят и за $ 500, и
за $ 50 тыс.
Когда-то Уорхол создал одно из культовых мест Нью-Йорка -
мастерскую Фабрика на Манхэттене, где появились на свет его самые знаменитые и
растиражированные произведения - с поп-идолами Мерилин Монро и Элвисом Пресли,
а также китайским лидером Мао Цзэдуном, банками консервированного супа и
бутылками колы. В стенах Фабрики собирались как яркие и талантливые личности
того времени, так и просто наркоманы и драгдилеры - тогда к наркотикам и
лекарствам на основе амфетаминов относились проще, их не таясь принимала богема
и даже некоторые вполне преуспевающие политики и бизнесмены.
В книге Попизм Уорхол проливает свет на эпоху 1960-х с ее сексуальной революцией, экспериментами с сознанием и зарождением новых творческих течений в кино, музыке и, конечно, изобразительном искусстве
Общение с разномастной публикой обернулось для Уорхола драмой: в
него стреляла и тяжело ранила одна из неуравновешенных посетительниц Фабрики. Позднее Уорхол признавался: из страха снова получить пулю он
опасался, что никогда уже не сможет радоваться общению с теми, кто странно
выглядит. А такими, по его же словам, были практически все, кого он любил.
Главным в творческом процессе Уорхол считал не конечный
результат, а сам процесс. Начиная какую-то работу, он никогда не знал, что
получится в итоге. Просто становился и делал и только по завершении оценивал,
что вышло, можно ли это продать и за какие деньги. При этом основным своим
идеалом он называл отсутствие каких бы то ни было идеалов. Уорхол честно
признавал: “Мы же не интеллектуалы”.
История показала, что его тактика была коммерчески оправданной:
работы мастера входят в высший ценовой диапазон арт-рынка. В 2008-м холст
Восемь Элвисов был продан за $ 100 млн. Два года спустя объем продаж его работ
превысил $ 300 млн, а это ни много ни мало 17 % всего объема рынка современного
искусства. За четверть века с 1985 года средняя аукционная цена работ Уорхола
выросла в три раза, вдвое превысив средний рост цен на современное искусство за
тот же период.
В книге Попизм Уорхол проливает свет на эпоху 1960-х с ее
сексуальной революцией, экспериментами с сознанием и зарождением новых
творческих течений в кино, музыке и, конечно, изобразительном искусстве.
Чтобы в правящем классе тебя заметили и поверили в твою
перспективность, нужно выставиться в хорошей галерее. Тогда коллекционеры
станут покупать тебя и за $ 500, и за $ 50 тыс., и не важно, насколько ты
хорош. Если ты недостаточно раскручен, тебя не запомнят - о секрете коммерческого успеха, которому Уорхол в точности
следовал.
Заходишь сегодня в галерею, смотришь на какие-то потеки, и
спрашиваешь у кого-то из заумных галеристов: это что - свеча, столб? А они
вместо этого называют тебе имя художника. Это [американский художник, идеолог и
лидер абстрактного экспрессионизма Пол Джексон] Поллок. Имя его называют. И
что? Кончается тем, что люди смотрят на ценники под плохой графикой в галереях
и покупают все, на что хватит денег -
Уорхол цитирует своего друга кинематографиста Пола Моррисси, с которым отчасти
соглашался во взгляде на современное искусство.
Я получил настоящий урок шоу-бизнеса и поп-стиля. Только начнешь
думать, что становишься знаменитым, как кто-нибудь обязательно возьмет и
покажет, что ты просто новичок на разогреве. Папа Павел VI - вот это паблисити
на века. Определенно самым поп-стильным появлением на публике в 1960-е стал
визит папы в Нью-Йорк. Все за один день - 15 октября 1965-го. Самый хорошо спланированный, прекрасно освещенный
медиавыход к общественности в истории религии, а также истории развлечений.
Впервые в этой стране! Только один день! Папа в Нью-Йорке! Отвечая на вопрос журналистов,
что больше всего понравилось ему в Нью-Йорке, папа сказал: tutti buoni - “все
хорошее”, что в точности совпадало с поп-философией. Той же ночью он вернулся в
Рим. Так много сделать за такой короткий промежуток времени и с таким изяществом!
И вообразить не могу что-нибудь более поп-культурное -
о том, каким должно быть идеальное действо в стиле поп-арт.
Я терпеть не могу большинство популярных программ по
телевидению, потому что по сути это одни и те же сюжеты, одни и те же кадры и
одни и те же нарезки. Видимо, многие любят смотреть повторение, пока детали
разные. Я же наоборот. Уж если смотреть то же, что и днем раньше, то не просто
по сути то же самое. Пусть будет абсолютно таким же. Потому что чем больше смотришь
на одинаковые вещи, тем полнее из них уходит содержание.- о том, что телевидение ежедневно предлагает зрителям
практически один и тот же бессмысленный и бессодержательный сюжет, меняются
лишь действующие лица.
Там, в Голливуде, я много думал о том, как по-идиотски нелепо в
кино показывают секс. В конце концов, в ранних фильмах были и секс, и
обнаженка. К примеру, Хэди Ламарр в Экстазе. Но потом они вдруг сообразили, что
впустую растрачивают отличную приманку и лучше ее приберечь на черный день. Ну,
раз этак лет в десять показывать какую-нибудь новую часть тела или произносить
новое ругательство и годами подтягивать кассу вместо того, чтобы сдать все и
сразу. Но тут посыпались европейские картины и андеграундное кино, и давай срывать
планы Голливуда. Те еще лет 20 бы потянули до полной обнаженки, дюйм за дюймом
приоткрывая плоть. Поэтому они начали эти разговоры о защите общественной
морали. Хотя на самом деле просто переживали, что их завалят сплошными голыми
телами, пока они подсчитывают доход от затяжного стриптиза - о своем видении причин показного пуританства голливудских
киномагнатов в середине 1960-х.
Мы стали мишенью яростных атак на наркотики и гомосексуальность.
Если нападки делались в умной и веселой манере, я и сам с удовольствием читал
их. Но если кто-нибудь вполне серьезно критиковал нас в прессе на моральных
основаниях, я думал: чего они к нам привязались? чего они не возьмутся, скажем,
за бродвейские мюзиклы, где в любой постановке, наверное, больше геев, чем на
всей Фабрике? почему не нападут на танцоров, модельеров или дизайнеров? почему
именно мы, если стоит только включить телевизор, и увидишь сотни актеров
голубее голубого, а их никто не трогает? -
о показательной борьбе с секс-меньшинствами в США 1960-х, коснувшейся
обитателей Фабрики, мастерской Уорхола.
Безусловно, мне следовало избегать неуравновешенных типов. Но
выбирать, с кем встречаться, а с кем нет, было совершенно не в моем стиле. И
более того, в чем я так и не смог никому признаться начистоту, - я боялся, что
без всех этих сумасшедших и наркоманов, шатающихся поблизости и совершающих
свои безумства, я лишусь своей креативности. В конце концов, только они вдохновляли
меня с 1964-го, и я не знал, получится ли у меня что-либо без них - об источниках творческих идей и вдохновения.
В те дни практически никто интервью на пленку не записывал, все
делали заметки. Мне так даже больше нравилось, потому что тогда написанное
всегда звучало иначе, чем то, что я действительно сказал, да и читать было куда
интереснее. К примеру, я говорил: “В будущем у каждого будет 15 минут славы”. А
они записывали: “Через 15 минут все будут знамениты" - об опыте общения с журналистами.
Меня всегда забавляло, как маленькие богачи принимают то, что им
досталось. Многие думали, что так жить абсолютно нормально, другого они и не
знали. Мне нравилось наблюдать за тем, что творилось у них в голове. Есть
богатая молодежь двух типов. Те, кто вечно старается походить на бедных и
доказать, что они такие же, как все, втайне опасаясь, что их любят только из-за
денег, и те, кто не парится, получает удовольствие, еще и поддразнивая других. Вторые
повеселее - о “золотой молодежи”
1960-х.
Я еще в детстве понял, что, злясь и указывая кому-то, что он
должен делать, ничего не добьешься. Когда люди будут готовы, они изменятся, но
не раньше. Иногда они умирают прежде, чем дозреют до этой мысли. Нельзя никого
изменить, если он сам не хочет. Если кто-то хочет измениться, его не остановить
- о том, что нельзя насильно изменить человека
или навязать ему свои взгляды и принципы.
Настоящее имя Энди
Уорхола - Андрей Варгола. Он
родился в 1928 году в Питтсбурге (штат Пенсильвания, США), став четвертым
ребенком в семье иммигрантов-русинов из села Микова на северо-востоке
современной Словакии. Отец Уорхола работал на угольной шахте, мать была
домохозяйкой. В третьем классе Уорхол в результате осложнения после
перенесенной скарлатины на долгое время оказался прикован к постели. Тогда он и
увлекся рисованием. В 1949 году, окончив Технологический институт Карнеги,
переехал в Нью-Йорк, где начал работать оформителем витрин магазинов, рисовать
открытки и рекламные плакаты. Спустя год пришел первый успех - после удачного
оформления рекламы обувной компании: на рекламных плакатах в эксцентричной
манере он изобразил чернилами обувь со специально сделанными кляксами. К
1952-му Уорхол сумел купить собственный дом на Манхэттене, а его доходы
поднялись до отметки $ 100 тыс. в год. В поворотном для себя 1962 году художник
сделал серию Зеленые бутылки кока-колы. Тиражируемые изображения банок в ярких
тонах сделали стиль художника узнаваемым. В 1963-м у Уорхола уже есть Фабрика -
что-то среднее между артклубом и мастерской, где создание произведений
искусства он ставит на поток. А в 1964 году состоялась первая выставка Уорхола,
вызвавшая скандал и одновременно сделавшая его звездой. Экспозиция заключалась
в демонстрации около сотни копий упаковочной картонной тары, коробок из-под
кетчупа Heinz и стирального порошка Brillo. Параллельно с разработкой объектов
поп-арта Уорхол заинтересовался кинематографом, пробовал свои силы как
режиссер. В период с 1963 по 1968 год он снял несколько сотен лент. Основой
сюжетов картин становилась псевдодокументалистика, например “история” о том,
как мужчина примеряет трусы. Создал Уорхол и собственный проект - журнал
Интервью, где знаменитости брали интервью у знаменитостей. В 1968 году Валери
Соланас, ранее снимавшаяся в фильмах Уорхола, совершила на него покушение,
выстрелив из пистолета художнику в живот. Пострадавший пережил клиническую
смерть, а затем пятичасовую операцию. После покушения художник прожил еще 19
лет. Ни жены, ни детей у него не было: он открыто заявлял о своей
гомосексуальности. Сегодня Уорхол считается одним из самых дорогих художников в
мире, за его произведениями охотятся самые состоятельные коллекционеры планеты.
***
Этот материал опубликован в №31 журнала Корреспондент от 9 августа 2013 года. Перепечатка публикаций журнала Корреспондент в полном объеме запрещена. С правилами использования материалов журнала Корреспондент, опубликованных на сайте Корреспондент.net, можно ознакомиться здесь.