Несколько европейских лидеров предложили помочь Зеленскому сбежать, но он считал такие предложения "несколько оскорбительными", говорится в книге.
Газета The Telegraph опубликовала отрывок из книги журналиста Time Саймона Шустера The Showman: Inside the invasion that shook the world and made a leader of Volodymyr Zelensky (Шоумен: Взгляд изнутри на вторжение, которое потрясло мир и сделало из Владимира Зеленского лидера), которая выходит 23 января. Книга описывает, как Зеленский изменился за год войны. Президент и его команда разрешили Шустеру в течение первого года полномасштабного вторжения проводить большую часть времени на Банковой и наблюдать за работой.
Как прошло 24 февраля
Шустер описывает утро 24 февраля 2022 года в доме Зеленских. Первыми забеспокоились овчарка и попугай. Первая леди услышала взрывы около 4:30 утра, она застала мужа в соседней комнате, одетого в темно-серый костюм.
“Ее растерянный вид заставил Зеленского произнести одно слово. “Началось“”, — пишет журналист.
Зеленский “до последнего не верил, что это произойдет”, сказано в отрывке из книги. Елена Зеленская накануне полномасштабного вторжения сделала себе пометку собрать чемодан, но так и не собрала — они с детьми сделали уроки, поужинали и смотрели телевизор.
“Муж не говорил ничего такого, что убедило бы ее, что им угрожает опасность. Часто он маскировал свои опасения шутками и улыбками. Теперь она по его глазам поняла, что дела обстоят гораздо хуже, чем она предполагала. “Эмоционально, — говорила она позже, — он был как гитарная струна”, его нервы были натянуты до предела. Но она не видела страха в то утро. “Он был полностью собран, сосредоточен””, — пишет Шустер.
На телефон Зеленского обрушились звонки, в том числе от главы МВД Дениса Монастырского, который спал у себя в кабинете в ожидании признаков нападения. Президент спросил, какое направление атаки выбрала Россия. “Все, — ответил Монастырский”. После паузы Зеленский ответил фразой, которую Монастырский запомнил надолго: “Дай им отпор”.
Как пишет журналист, “такая уверенность всегда была одной из сильных сторон Зеленского”, но в тот момент это казалось “граничащим с бредом” — он знал, что Украине не хватает средств, чтобы дать отпор. Своими действиями перед полномасштабным вторжением Зеленский взял на себя по крайней мере часть вины за состояние обороны Украины — несколько недель он преуменьтшал риски и “отказался от совета военного командования укрепить границу”.
Утром того же дня некоторые чиновники уже побросали вещи в машины и сбежали, пишет Шустер. Несколько европейских лидеров предложили Зеленскому помочь выехать из страны. Он считал такие предложения несколько оскорбительными, как будто союзники списали его со счетов. “Я устал от этого”, — сказал он позже. В каждом разговоре он пытался перевести тему на то, что нужно Украине — оружие, — и раздражался, когда в ответ слышал новые предложения помочь покинуть страну.
Жизнь в бункере
“В первые дни я всех будил. Я не имел права спать, пока не узнаю, какие были удары и откуда”, — рассказывал Зеленский. В 4:50 утра он уже запрашивал обновленную информацию.
Как сказано в отрывке, есть в бункере Офиса президента было особо нечего — на встречах раздавали сладости, а на общей кухне стояли мясные консервы с черствым хлебом. Один министр рассказал Шустеру, что несколько дней питался шоколадом.
Некоторые сотрудники Офиса начали беспокоиться о состоянии здоровья Зеленского — по словам одной из помощниц, он “напоминал ходячий труп”.
“Однажды утром президент пробормотал “доброе утро“. Я даже не могла ответить. Я никогда не видела человека в таком состоянии”, — вспомнила она.
Позже рутина в бункере Офиса президента наладилась, пишет Шустер. Первую видеоконференцию перенесли на 7 утра, что давало Зеленскому время позавтракать — “неизменно яичницей”. Сотрудники начали получать горячее питание. Также в Офисе даже после введения “сухого закона”остался запас алкоголя, и время от времени Зеленский “наливал бокал вина помощникам, которые присоединялись к нему за едой”.
В бункере были гантели и жим лежа, которые Зеленский “взял за привычку использовать по ночам”. Позже там поставили стол для пинг-понга, и “мало кто мог его обыграть”, пишет Шустер. Иногда он приглашал сотрудников посмотреть фильм — чаще всего новый голливудский.
Журналист описывает, что в начале полномасштабной войны соратники Зеленского часто называли его "Володя" и оставались на своих местах, когда он входил в комнату. Затем они перешли на официальное обращение "Владимир Александрович".
Отношения с Залужным
Главнокомандующий ВСУ Валерий Залужный считает, что президенту Владимиру Зеленскому не нужно углубляться в военное дело, пишет Шустер.
По его словам, во время разговора с главкомом тот дал понять: политики и генералы — неудобные партнеры.
“Ему (Зеленскому) нужно разбираться в военном деле не больше, чем в медицине или строительстве мостов”, — цитирует Залужного журналист.
Шустер пишет, что отношения президента с главнокомандующим ВСУ “были лучшими”, когда Зеленский пытался убедить союзников предоставить Украине оружие. Однако по мере того, как россияне отступали, глава государства “становился все более уверенным в себе, сформировал собственные военные приоритеты, и они не всегда совпадали с приоритетами генерала”, говорится в материале.
“Вскоре разрыв углубился”, - пишет Шустер.
Юрий Тыра, которого он называет давним другом президента, сказал, что Залужный пользовался таким уровнем восхищения, “которого не мог бы достичь ни один политик, и Офис президента мало что мог сделать”.
“Некоторые чиновники в Офисе президента подозревали генерала в жажде власти”, — говорится в отрывке.
Сын
Шустер пишет, что младший сын Зеленского Кирилл увлекся войной.
“Танцы и игра на пианино его больше не интересовали; он хотел заниматься стрельбой и боевыми искусствами”, — пишет в книге Шустер.
Также он рассказывает, что во время телефонных разговоров с отцом Кирилл начал давать ему советы, предлагая системы вооружения, которые должна приобрести Украина.
“Он это все изучает… Он разговаривает с охранниками”, — с явной гордостью рассказал мне Зеленский. Но Елена хотела, чтобы мальчику вернули детство", — пишет Шустер.