В сентябре, спустя 11 лет после рокового теракта 9/11 в Нью-Йорке, в украинском переводе впервые публикуются мемуары Джорджа Буша-младшего. На период правления 43-го президента США пришлась эта и целый ряд других катастроф мирового масштаба. Корреспондент в № 36 от 14 сентября публикует 12 признаний и рассуждений одного из самых неоднозначных американских лидеров в истории
"Ты можешь вспомнить последний день, когда ты не выпивал?" - этим постыдным как для президента самой мощной в мире державы вопросом, звучащим из уст первой леди США, начинает свои мемуары 43-й американский президент Джордж Уокер Буш. Опубликованная в 2010 году его книга Ключевые решения, изобилующая откровениями сродни этому, в считаные дни стала американским бестселлером.
Неудивительно: Буш-младший был и остается одной из самых неоднозначных фигур в политике страны, а его правление в корне изменило порядок вещей во всем мире. В двух президентских сроках этого человека (2001-2009) сконцентрирован такой винегрет событий, какой большинству других государств не приходится переживать и за десятки лет.
Крушение башен-близнецов в Нью-Йорке 11 сентября 2001 года, разделившее новейшую историю Америки на до и после 9/11; две войны, объявленные Афганистану и Ираку, - самые спорные конфликты XXI века, унесшие жизни более 150 тыс. человек; ураган Катрина, ставший самой "дорогой" и неумело погашенной катастрофой в истории США; наконец, финансовый кризис на Уолл-стрит, вслед за которым, как карточный домик, посыпались рынки всех остальных континентов, - со всем этим пришлось разбираться Бушу-младшему.
Буш-младший был и остается одной из самых неоднозначных фигур в политике страны, а его правление в корне изменило порядок вещей во всем мире.
В 2005 году в Грузии в Буша, ставшего объектом ненависти для массы людей во всем мире, бросили боевую гранату - она не взорвалась лишь потому, что в целях маскировки была плотно обернута платком. Но куда больший резонанс вызвал другой запущенный в Буша предмет - ботинок, в 2008-м брошенный в него в Багдаде журналистом в знак протеста против войны в Ираке.
Сквозь призму воспоминаний экс-президента США, переведенных на украинский язык издательством Брайт Стар Паблишинг, Америка предстает в необычном ракурсе - через видение и эмоции человека, управлявшего самой влиятельной державой мира на самом непростом отрезке ее истории.
Буш рассказывает, как и почему принимал решения о начале войны в Афганистане, а затем в Ираке. Вспоминает свой страх и панику 11 сентября 2001 года, когда он с высоты борта № 1 наблюдал по ТВ за фигурками людей, прыгающих из окон горящих башен-близнецов: "У меня была самая влиятельная работа в мире, но я ощущал себя бессильным". Он признается, как перед иллюминатором все того же президентского лайнера цепенел от вида превратившихся в реки улиц Нового Орлеана, по которым дрейфовали автомобили, - и как провалил спасательную операцию.
Приоткрывая завесу над государственными тайнами, Буш делится и более интимными подробностями жизни американского президента.
Америка предстает в необычном ракурсе - через видение и эмоции человека, управлявшего самой влиятельной державой мира на самом непростом отрезке ее истории.
Рассказывает о ежедневных пробежках, которые помогали ему бороться с алкоголизмом. О вождении подшофе после того, как с приятелем в баре он обучался австралийской традиции пить пиво из бокала без рук. О быте знаменитой резиденции Кемп-Дэвид под Вашингтоном, где он жил в деревянном коттедже на три спальни с женой и двумя дочерьми. Рассказывает он и об отце - экс-президенте США Джордже Буше-старшем, отметившем 80-летие прыжком с парашютом: "Мама пошутила, что его выбор зоны приземления - двор епископальной церкви Св. Анны - был стратегическим. Если прыжок не удастся, то папа, по крайней мере, будет недалеко от кладбища". А также пишет о том, каково это - привыкать к приставке "экс-": "Я повел [пса] Барни на утреннюю прогулку по нашим околицам. Я не делал этого больше десяти лет. Барни заметил газон соседа, где сразу же сделал свое дело. Я стоял там - бывший президент Соединенных Штатов - с полиэтиленовым кулечком в руке, подбирая то, от чего уклонялся в течение последних восьми лет".
Я продолжал напрягать память, чтобы вспомнить хоть один сухой день за прошедшие несколько недель; потом за последние месяцы… Мое тело требовало алкоголя. Я молился, чтобы Бог дал мне силы противостоять моим желаниям. Я бегал [на пробежки по утрам] быстрее и дольше, чтобы дисциплинировать себя. Бросить пить было одним из самых трудных решений, которые я принимал в своей жизни - о своем пристрастии к спиртному и попытках завязать.
Я не был заинтересован во вступлении в Общество плоской Земли. В то же время я считал, что технология должна с уважением относиться к моральным ограничениям. Я представлял, как исследователи клонируют плоды, чтобы вырастить части тела в лаборатории. Я мог предвидеть искушение заняться дизайном детей. За пять с половиной лет президентства я еще не налагал вето ни на один законопроект. Но когда законопроект, который касался стволовых клеток, попал ко мне на стол, я это сделал. На меня начали вешать разного рода ярлыки, и упрямец был самым деликатным из них - о запрете государственного финансирования одной из самых неоднозначных областей науки - исследования эмбриональных стволовых клеток.
Мои мысли прояснились: первый самолет мог потерпеть аварию. Второй был однозначно нападением. Третий был объявлением войны. У меня кровь закипела. Мы должны узнать, кто это сделал, и разобраться с ними. Два серьезных решения появились быстро. Военные отправили группы истребителей, предназначением которых был перехват над Вашингтоном и Нью-Йорком самолетов, не отвечающих на запросы. Угнанные самолеты были оружием. Несмотря на ужасную цену, уничтожение такого самолета могло спасти несчетное число жизней на земле - о своем первом решении в роли главнокомандующего, принятом 11 сентября, - уничтожать пассажирские самолеты при подозрении в захвате их террористами.
В этой новой войне не было более ценного источника информации о потенциальных атаках, чем сами террористы. Эксперты ЦРУ составили перечень методов допроса. Одним была имитация утопления [тип пыток, при котором человека связывают и поливают водой область рта и дыхательных путей; при этом ему кажется, что он тонет]. Мне хотелось бы, чтобы мы имели возможность получать информацию другим способом. Но передо мной стоял выбор между безопасностью и ценностями - о применении пыток по отношению к подозреваемым в причастности к терроризму, вызывавших острое осуждение в мире.
Я абсолютно не соглашался с решением суда. Но признавал роль Верховного суда в нашей конституционной демократии. У меня не было намерения повторить поступок президента Эндрю Джексона, который когда-то сказал: [Судья] Джон Маршалл принял решение, теперь пусть добьется его исполнения!. Независимо от того, нравится ли оно президентам, решение суда - закон на этой земле - о верховенстве права в США и независимости американской судебной системы.
Мы действовали исходя из необходимости и в целях самообороны, а не мести. Третий и самый агрессивный [вариант удара по Афганистану] включал привлечение крылатых ракет и бомбардировщиков и наземную операцию. Я решил остановиться на самом агрессивном. В этот раз мы ступим на ту землю и останемся там до тех пор, пока талибы и Аль-Каида не будут вытеснены из страны, в которой вместо этого сможет возникнуть свободное общество - о том, как была выбрана самая жесткая и предполагавшая наиболее значительные человеческие потери тактика ведения войны в Афганистане.
Сейчас, конечно, я понимаю, что все мы должны были сильнее давить на разведку и переосмысливать свои предположения. Но на то время доказательства и логика указывали в другом направлении. Если у Саддама [Хусейна, иракского лидера] нет оружия массового поражения, то какого черта он подставляет себя под войну, которую почти наверняка проиграет? Когда Саддам не использовал оружия массового поражения против наших войск, я ощутил облегчение. Когда мы не нашли его после того, как пал Багдад, я был удивлен. Когда прошло все лето, а мы не нашли его следов, я насторожился. В прессе постоянно звучал вопрос: Где?. Я спрашивал о том же. Никто не обманывал. Мы все ошиблись - о том, кто виноват в том, что США решились начать войну в Ираке.
Я гордился своей способностью принимать четкие и эффективные решения. Но в первые дни после [урагана] Катрины этого не произошло. Если я не мог приземлиться в зоне стихийного бедствия, то, подумалось мне, лучшим выходом будет оценить опустошение сверху. От увиденного у меня перехватило дух. Пейзаж напоминал сцену из фильма ужасов. Связь с общественностью имеет огромное значение, когда ты президент, в частности, когда страдают люди. Когда ураган Бетси разрушил Новый Орлеан в 1965 году, Линдон Джонсон прилетел туда из Вашингтона поздно вечером. Он пробирался в приют в Девятом районе с фонариком. - Это ваш президент! - крикнул он, когда прибыл в темное, заполненное людьми место. - Я тут, чтобы помочь вам! К сожалению, я не последовал его примеру. Второй моей самой существенной ошибкой было то, что я ждал слишком долго, прежде чем ввести регулярные войска - о том, что в чрезвычайных ситуациях нерешительность может стоить лидеру государства народной поддержки и кресла.
Общение с [северокорейским лидером] Ким Чен Иром напоминает мне воспитание детей. Когда Барбара и Дженна были маленькими и требовали внимания, они кидали еду на пол. Мы с Лорой бросались ее подбирать. В следующий раз, когда им хотелось внимания, они снова кидали еду. 4 июля 2006 года Ким Чен Ир бросил еду на пол. Он выпустил шквал ракет в Японское море. Я предполагаю, что Ким увидел, как мир сосредоточился на Иране, и требовал внимания к себе. Он также хотел испытать коалицию и посмотреть, что ему может сойти с рук. Совбез ООН принял самые жесткие санкции против Северной Кореи. США также усилили свои санкции в отношении банковской системы КНДР и пытались закрыть Ким Чен Иру доступ к его драгоценным предметам роскоши. Давление сработало - о том, как нужно обращаться с диктаторами.
В ноябре 2004 года волна протестов охватила Украину после мошеннических президентских выборов. Сотни тысяч людей смело противостояли лютым морозам на демонстрациях за кандидата от оппозиции Виктора Ющенко. Его сторонники протестовали каждый день, пока украинский Верховный суд не назначил перевыборы. В 2008 году на саммите НАТО в Бухаресте Грузия и Украина подали заявки на вступление в НАТО. Я решительно поддерживал их. Но [канцлер ФРГ] Ангела Меркель и новый президент Франции Николя Саркози относились к этому скептически. Они знали, что Грузия и Украина имели напряженные отношения с Москвой, и беспокоились, что это может втянуть НАТО в войну с Россией. Их также беспокоила коррупция в этих странах. Я считал, что угроза со стороны России делает еще более важным предоставление Грузии и Украине плана по вступлению. Россия не так охотно применяла бы агрессию. А шаг к членству подтолкнул бы эти страны вычистить коррупцию - об оранжевой революции и о том, почему Украина не получила план по вступлению в НАТО.
Иногда он [президент РФ Владимир Путин] бывал надменным, иногда - очаровательным, всегда - жестким. За восемь лет новообретенное богатство России отрицательно сказалось на характере Путина. Он стал агрессивным за границей и более бескомпромиссным в действиях в собственной стране. Он унижал демократию на своих границах и использовал энергоресурсы как экономическое оружие. Путин был хитрым. Худший момент в наших отношениях случился в августе 2008 года, когда Россия послала свои танки через границу, в Грузию. Больше всего я беспокоился насчет того, что россияне могли дойти до Тбилиси и скинуть [президента Михаила] Саакашвили. Тогда я позвонил Саакашвили. Он был подавлен и просил меня не бросать Грузию на произвол судьбы. На церемонии открытия Олимпийских игр Путин подсел ко мне. - Я предостерегал вас, что у Саакашвили кровь горячая, - сказал я Путину. - У меня тоже, - резко ответил он. Я пристально посмотрел на него. - Нет, Владимир. Вы - хладнокровный. Россия в моей программе свободы значится как разочарование - об особенностях характера президента РФ Владимира Путина и провале попыток США демократизировать Россию.
Чрезмерное регулирование замедляет инвестиционную деятельность, тормозит инновации и отбивает охоту к предпринимательству. Правительство должно попустить вожжи своего участия в банковском деле, автомобильном и страховом секторах. Конгресс не должен ограничивать независимость Федерального резерва в проведении денежно-кредитной политики. А финансовый кризис не должен становиться оправданием для увеличения налогов, что лишь подорвет экономический рост, необходимый для восстановления нашей мощи. Прежде всего наша страна должна сохранить свою веру в свободные рынки, свободное предпринимательство и свободную торговлю. Свободные рынки сделали Америку страной возможностей и со временем помогли поднять уровень жизни для будущих поколений - о том, как финансовый кризис застиг врасплох лидеров США и как важно вмешивающемуся в подобных ситуациях в экономику государству не перегнуть палку.
Джордж Бушмладший - второй в истории США президент, унаследовавший этот пост после отца, 41-го президента Джорджа Герберта Уокера Буша. Вторым и шестым президентами США в начале XIX века были отец и сын Джон и Джон Куинси Адамсы.
Буш был избран на пост в 2000 году в ходе самых противоречивых выборов в истории государства. Судьбу гонки решили голоса избирателей одного-единственного штата, Флориды, после затянувшихся на целый месяц пересчетов и судебных разбирательств. С ничтожным перевесом Буш опередил демократа Альберта Гора.
За два срока в Белом доме Буш-младший, получивший два высших образования (в Йельском университете и Гарвардской бизнес-школе), успел провести ряд реформ в области здравоохранения, образования и соцобеспечения, а также снизил налоги.
Тем не менее правление Буша сопровождалось резкой критикой в адрес практически всех принимаемых им решений: его внешнюю политику называли слишком агрессивной, а внутреннюю - консервативной и нерешительной.
***
Этот материал опубликован в №36 журнала Корреспондент от 14 сентября 2012 года. Перепечатка публикаций журнала Корреспондент в полном объеме запрещена. С правилами использования материалов журнала Корреспондент, опубликованных на сайте Корреспондент.net, можно ознакомиться здесь.