Победитель турецких президентских выборов получает все: неограниченные полномочия по формированию правительства, полный контроль над формированием судебной системы и квазизаконодательные функции.
Но вместе с этим глава турецкого государства берет на себя и всю ответственность за успехи и неудачи 16-й экономики мира с населением 81 млн — наших ближайших соседей с юга, пишет Осман Пашаев специально для Корреспондента в №12 Журнала.
Молниеносная турецкая избирательная кампания, о которой мир узнал в конце апреле, на самом деле была прогнозируема. Эрдоган спешит. Экономика страны демонстрирует серьезные симптомы хронического заболевания, именуемого «долговая яма». Кроме того, страна почти 40 лет не может вырваться из состояния, которое экономисты называют «ловушкой среднего дохода».
В 2002 году новая партия Справедливости и развития 48-летнего Реджепа Эрдогана пришла на волне экономического потрясения, политического кризиса из-за бесконечных коалициад в парламенте и воспоминаниях о стамбульских успехах Эрдогана в середине 90-х, когда он стал мэром крупнейшего мегаполиса Европы.
Партия победила, хотя ее лидер не имел права избираться в парламент за судимость по «экстремистской статье». Весь экстремизм заключался в публичном чтении стихотворения консервативного поэта, где минареты сравнивались с ракетами. Для Турции с ее традициями светской военной демократии такое поведение было сигналом. Тогда Эрдоган провел несколько месяцев тюрьме.
Только после победы его партии ему удалось договориться с оппозицией, чтобы изменить Основной закон. Теперь запрет на госдолжности распространяется только за судимость по террористическим статьям, а стихи перестали быть поводом для политических расправ. Для Эрдогана специально освободили округ, и в 2003 году он избирался в турецкий Меджлис (парламент) и смог возглавить правительство. Так он начал свой путь к мечте примирить республиканский строй с турецким прошлым, вернув стране османскую имперскость.
Как росли в долг
Новый премьер-министр сделал ставку на строительную отрасль, либерализовал финансовый сектор и придерживался всех рекомендаций бывшего сотрудника Всемирного банка Кемаля Дервиша, который стал антикризисным менеджером последнего коалиционного правительства перед приходом к власти Реджепа Тайипа.
Экономика росла в среднем на 6% в год, но импорт угрожающе превышал экспорт, пока не наступил мировой кризис 2008 года. В 2009 году Турция показала наибольшее падение среди европейских экономик вместе с Украиной, Эстонией и Латвией. Оказалось, что страна слишком зависима от внешнего финансирования и давно требует структурных реформ, которые позволили бы ей вырваться из «ловушки среднего дохода» для дальнейшего роста и уменьшить зависимость от внешних долговых инъекций.
Бывший глава государственного казначейства Турции Махфи Эгильмез в своем исследовании, охватывающем период с 1980 года до сегодняшних дней, сравнивает шесть стран, которые имели схожие показатели ВВП на душу населения в начале описываемого периода: Турцию, Польшу, Болгарию, Венгрию, Южную Корею и Бразилию.
Причем Болгария была лучшей в этом списке, а Корея с Бразилией худшими. Спустя почти 40 лет Корея оказалась в высшей лиге, имея все шансы попасть в клуб сверхбогатых. Польша, Венгрия и Болгария приняли правила ЕС, что дает им возможность не выпасть из мирового «среднего класса», причем Болгария сейчас самая нищая из перечисленного списка.
Лишь Бразилия с Турцией никак не могут найти свой путь выхода из ловушки серединности, а без этого обречены быть постоянно в роли догоняющих.
Что не пускает
Главная проблема Турции — отсутствие уникального инновационного предложения, что обусловлено отстающим уровнем образования и относительно неустойчивой средой: проблемами с независимостью судов и отсутствием фундаментальных свобод.
Все попытки Эрдогана искусственно увеличить число университетов, создав их в каждом провинциальном городе Юго-Востока, сопровождались ликвидацией университетской автономии лучших вузов страны, которые попадали в прежние годы в ТОП-500 и Топ-1000 признанных во всем мире четырех рейтинговых агентств. После попытки государственного переворота в 2016 году репрессии коснулись университетской среды. Под горячую руку попали не только вузы, связанные со структурами проповедника Фетхуллаха Гюлена, которого Турция обвиняет в организации неудавшегося путча. Работы лишились нелояльные профессора и преподаватели. Без обвинений. Режим чрезвычайного положения, так и не отмененный с июля 2016 года, позволяет расправляться с неугодными без судебных решений.
Экономические неуспехи последних двух лет Эрдогану пришлось заменить борьбой с терроризмом. Успешную военную операцию в сирийском Африне против сирийских курдов поддержало три четверти населения. Война с террором — та тема, которая объединяет практически всю Турцию независимо от классовых и религиозных разногласий.
На экономику Турции военные успехи главнокомандующего не произвели впечатления. Турецкая лира с начала 2018 года потеряла 35% стоимости. Досрочные выборы лишь усилили давление на нее. Центробанк получал распоряжения напрямую от президента и забыл о главном правиле — независимости. Учетную ставку искусственно держали на низком уровне 7-8%, чтобы не охладить финансовый рынок. Лишь с началом предвыборного периода ЦБ Турции решился поднять ставку до 17%. Спрос на иностранную валюту удалось стабилизировать, но страна находится в тройке самых рисковых по способности обслуживать свои обязательства. Первые две — латиноамериканские Аргентина и Венесуэла.
Весь ворох накопившихся проблем давал шанс оппозиции воспользоваться ситуацией, и даже сторонники Эрдогана признают, что оппозиционная Республиканская народная партия провела ярчайшую кампанию последних лет, формируя повестку дня для власти. 54-летний Мухаррем Индже, выдвиженец РНП, стал любимцем разрозненной светской публики — от благополучных западных провинций Эгейского побережья и Фракии до суровых регионов Юго-Востока, населенного курдами.
Но чуда не произошло: Индже сыграл блестяще, получив на 8% больше, чем на парламентских выборах взяла партия, выдвинувшая его кандидатом в президенты. А лидер Республиканской народной партии Кемаль Кылычдароглу подтвердил звание самого византийского политика Республики.
Ради справедливости стоит упомянуть еще трех участников кампании. Находясь полтора года в тюрьме в ожидании суда, бывший лидер курдской партии Демократии народов Селахаттин Демирташ вышел на третье место в президентской гонке. Партия преодолела 10%-барьер без своего лидера, что позволяет получить внушительную фракцию и не усугублять сложную историю взаимоотношения огромного национального меньшинства с государством. Возможно, в скором времени Эрдоган попытается опять начать «мирный процесс» с курдами, критикуемый турецкими националистами.
Националисты же полностью опровергли законы синергии и подтвердили законы биологии. Рассорившись внутри, Партия националистического движения имела все шансы быть поглощенной Эрдоганом. Нынешний президент за 16 лет поглотил почти все политические силы на правом фланге, давая их лидерам комфортные места в своей партии. Но Бахчели не только не растворился, но умудрился на остатках партии получить результат в 11%.
Исключенная же из самой маскулинной партии страны мадам Мераль Акшенер за семь месяцев до «неожиданных» выборов создала новую политсилу под названием Хорошая партия. И завела в Меджлис фракцию из 45 депутатов.
Что дальше?
Эрдоган на парламентском поле получил один из худших результатов. 293 депутата из 600. В Турции нет традиции покупки недостающих депутатов. Фракции раскалываются редко и по очень серьезным поводам, а значит, в парламенте президенту придется договариваться. Новые полномочия позволяют ему не сильно печалиться и попытаться практиковать султанские методы управления. Тем более что у него всегда есть шанс без повода распустить парламент. Но в этом случае он будет обязан и сам идти на перевыборы.
Для Украины же у власти остается давний и понятный друг, который не отступает от принципа признания территориальной целостности Украины. Президент Эрдоган, которому срочно нужно наладить отношения с главным торговым партнером — ЕС, не будет ссориться с Владимиром Путиным, подписываясь под санкциями из-за оккупации Донбасса и Крыма.
В этой всеядности и прагматичности турецкого президента для Украины есть и риски, и возможности. Слишком частые контакты с Путиным (в прошлом году семь личных встреч и ежемесячные телефонные звонки) настораживают западных партнеров Турции и не могут не волновать Киев. Но нужно понимать, что первая турецкая атомная станция Аккую, которую строят русские, газопровод Турецкий поток, миллионы российских туристов, кормящих Анталью, и возможности для турецких помидоров вернуться на российские полки нередко перевешивают общечеловеческие ценности, даже если вам рассказывают о вечной любви к кровному братскому народу из Крыма.
И здесь есть только одна возможность удерживать Анкару в балансе — оставаться интересными туркам и усиливать свое влияние через внутреннюю политику, например, поддерживая контакты с многомиллионной крымскотатарской диаспорой Турции. Именно бывшие выходцы из Крыма могут стать «закордонними українцями» в этом регионе, и в этом вопросе у Киева есть уже скромные, но удачные шаги.
Однако Эрдоган может быть качественным каналом связи с российским лидером. Обмен преследуемых российскими оккупационными властями двух лидеров крымских татар Ахтема Чийгоза и Ильми Умерова на осужденных в Турции российских агентов тому подтверждение.
Украинский Президент Петр Порошенко тоже нашел контакт с Эрдоганом и даже успел попасть в число тех лидеров, которые поздравили новоизбранного турецкого президента еще до оглашения предварительных результатов.