Требование честных выборов равнозначно требованию смены режима Владимира Путина, заявил в интервью Русской службе Би-би-си Михаил Ходорковский. Бывший глава ЮКОСа считает, что в России поняли: политика – это работа, от которой зависит благополучие людей.
Некогда самый богатый человек России, а ныне заключенный ответил на вопросы
Би-би-си письменно, через адвокатов.
Би-би-си: Как бы вы описали ситуацию, сложившуюся в
противостоянии власти и оппозиции после выборов президента? Ничья? Пат?
Преимущество какой-либо из сторон?
Михаил Ходорковский: Оппозиция, несколько усилившись после
парламентских выборов, по-прежнему значительно слабее, чем власть.
Разобщенность, отсутствие общепризнанных авторитетов и стратегии – все это пока
оппозиционное движение не преодолело. Однако период общественно-политической
апатии, очевидно, закончился, а значит, – гражданская активность будет расти.
В то же время, власть серьезнейшим образом подорвала свой авторитет
нечестными выборами и продолжает его подрывать отказом признавать факты.
Наложившись на возмущение коррупцией и недоверие судебно-правоохранительной
системе, создалось общее впечатление аморальности путинского режима, особенно
сильное в среде образованных горожан. Любой социальный конфликт теперь не
останется без поддержки со стороны элиты. Делегитимизация режима началась. Но
оппозиция в ее нынешнем состоянии и формате просто не поспевает за сменой
общественных запросов.
Пришло время для выхода на авансцену новых людей, появления новых
структур.
Би-би-си: Добились ли протестующие, по вашему мнению, каких-либо
важных сдвигов? Каких? Каких они еще смогут добиться в обозримом
будущем?
М.Х.: Протестующие не ставили перед собой практических
задач. Размах движения был недостаточен, чтобы говорить о смене режима в
практической плоскости, а разговор о нечестных выборах – это разговор именно о
смене режима.
В то же время, всем стало понятно – недовольны происходящим в стране отнюдь
не только маргиналы. Требование политических реформ прозвучало именно от тех
людей, которым власть предлагала только модернизацию экономики.
Это предложение отвергнуто. Власть, в свою очередь, поставила под сомнение
возможность реальных политических реформ "сверху", которые были обещаны ушедшим
президентом Дмитрием Медведевым в декабре 2011. Потенциал конфликта между
политической верхушкой и активной частью российского общества весьма высок. Что
именно станет спусковым крючком для следующего витка противостояния, сказать
сейчас трудно.
Би-би-си: Какие выводы можно сделать по итогам выборов в
Ярославле, где победу оппозиционного кандидата, по его собственному признанию,
обеспечили многочисленные наблюдатели?
М.Х.: Ярославль показал, что требование честных выборов
равнозначно требованию смены режима, что российское общество готово к
рациональному политическому поведению, что оппозиция постепенно учится
становиться выразителем настроений избирателей. А главное – все больше людей
понимает: политика – это работа, от которой прямо зависит их благополучие. И эту
работу надо делать им самим.
Я не берусь оценивать победившего на выборах мэра Ярославля Евгения Урлашова,
поскольку с ним не знаком. Но важно, что оппозиция, объединившись и поставив
перед собой реальную, а не имитационную задачу прихода к власти, может добиться
успеха.
Би-би-си: Каковы должны быть институциональные изменения в
политической системе? Надо ли менять конституцию? Как вы сейчас относитесь к
идее переустройства России в парламентскую республику?
М.Х.: Ключевая проблема нынешнего управления страной –
отсутствие реальных государственных институтов, отсутствие правового
государства. Власть осуществляется в ручном режиме, а значит, большинство
решений принимается помимо законной процедуры. Отсюда разгул коррупции,
незащищенность права собственности и прав человека в широком контексте.
Попытки снять проблему путем создания все новых бюрократических структур или
изменения названия старых обречены на провал. Единственный путь –
демократизация, создание системы сдержек и противовесов, восстановление
реального федерализма, оживление местного самоуправления.
Первыми же шагами должно стать восстановление независимости
суда, честные выборы, усиление полномочий парламента по контролю над
исполнительной властью. Традиция страны тяготеет к президентско-парламентской, а
не парламентской республике.
Однако нынешняя суперпрезидентская "вертикаль", де-факто уничтожившая всякое
разделение властей, абсолютно не соответствует современному этапу развития
российского общества. Деградация экономики является ее прямым следствием.
Би-би-си: Что будет происходить в политической системе России
после президентских выборов?
М.Х.: К сожалению, предполагаю, что Путин воспринимает
результаты выборов как выражение доверия себе и своему курсу. Это – двойная
ошибка. Выборы были нечестными, а люди, реально голосовавшие за него, считали,
что происходящее в стране – результат действий "плохих помощников", которых он
"поправит".
Тем не менее Путин, вероятно, видит ситуацию иначе и попытается продолжать
строительство коррумпированного госкапитализма, присущего многим странам
третьего мира образца второй половины XX века.
Оппозиция будет подавляться точечными репрессиями. Казнокрадство, коррупция и
передел собственности продолжатся.
Но вместе с тем запрос активной части российского общества на кардинальные
перемены в политической системе, на переход к современной, а значит –
либеральной демократии, будет только нарастать. И поддерживать этот запрос
станут, в том числе, и влиятельные фигуры политики и бизнеса, которые до самого
недавнего времени ассоциировались с Путиным. Само по себе это может создать
предпосылки и основания для политической турбулентности.
Би-би-си: Какие из новых создающихся партий, на
Ваш взгляд, смогут стать сколько-нибудь влиятельными?
М.Х.: Я не верю в успешность "идеологических партий" старого
типа. Современная партия – это партия-избирательная машина, партия-коалиция
множества общественных сил, способных к нахождению компромисса. Партия, чья
главная задача – обеспечение регулярной смены власти. Таких партий, кроме партии
власти, может быть две или три, включая националистов и "новых левых".
Неплохие перспективы, на мой взгляд, были бы у Михаила Прохорова, но,
по-моему, он не готов к участию в реальной партийной борьбе. Политиков и
общественных деятелей нового поколения, способных эффективно заниматься
общественно-политическим строительством, немало среди нынешних протестующих.
Би-би-си: Чем можно объяснить реакцию Дмитрия Медведева на
заключение президентского Совета по правам человека о том, что для помилования
не требуется просьба заключенного?
М.Х.: Дмитрий Медведев, насколько можно судить, имел
детальные политические обязательства перед Владимиром Путиным. Он их не нарушил.
Остальное – вопрос формы. К тому же Медведев – больше не президент. Вопрос
исчерпан.
Би-би-си: Что для дела демократической оппозиции сейчас полезнее:
чтобы вы вышли и присоединились к движению, чтобы вышли, но не присоединялись
или чтобы сидели дальше?
М.Х.: Я неоднократно говорил, что борьба за власть меня не
интересует. В то же время, моя судьба и судьба моих коллег по ЮКОСу является
значимым символом отношения Путина к политически самостоятельным фигурам, к
влиятельным идеологическим оппонентам.
Поэтому, полагаю, с прагматической точки зрения, для оппозиции мое нахождение
как в тюрьме, так и на свободе имеет свои плюсы и минусы. К счастью, бóльшая
часть реальной оппозиции – либеральной и нелиберальной – мыслит в этических
категориях. Это отличает ее от власти.
Би-би-си: Чему Вас научила тюрьма за эти годы?
М.Х.: Тюрьма – место, которое я лично использую для
самообразования и размышлений. Многократно возвращаясь к обдумыванию того или
иного вопроса, не имея возможности быстро реагировать на происходящее за
воротами тюрьмы события, постепенно приучаешься к поиску смыслов, сокрытых под
поверхностью сущего.
Длительные размышления, медленное течение времени – тюрьма приучает жить в
ином темпе, ритме, чем современный мир.
Источник: Русская служба Би-би-си