Брежнев: как стабильность превратилась в застой - Би-би-си

Леонид Брежнев, правивший 18 лет, ушел в иной мир, осыпаемый насмешками, в середине нулевых годов он оказался самым популярным правителем России в XX веке, а сегодня вновь становится отрицательным примером, пишет Артем Кречетников.

30 лет назад, 10 ноября 1982 года, умер Леонид Брежнев, возглавлявший КПСС и, сначала de facto, а потом de jure Советский Союз 18 лет и 27 дней.

Кончина Брежнева была легкой. Всего тремя днями ранее он еще стоял на трибуне Мавзолея во время ноябрьского парада, а потом просто уснул и не проснулся. Обслуга на даче "Заречье-6" обнаружила тело около 9 утра.

Официально о смерти лидера объявили спустя 36 часов, в выпуске программы "Время" 11 ноября.

Разумеется, слухи поползли раньше. Иностранные корреспонденты заподозрили неладное, заметив, что в правительственных зданиях в ночь с 10 на 11 ноября до рассвета не гасли окна.

Идейный консерватор

Брежнев покинул этот мир, осыпаемый насмешками, а в середине нулевых годов, по данным опросов, оказался самым популярным правителем России в XX веке.

"Основной стон и вопль большинства: "Не мешайте нам жить, как мы привыкли!" - писал Максим Горький.

Брежнев выражал это настроение последовательно и осознанно.

При нем советское общество оказалось в системном кризисе. Разговоры о коммунизме и мировой революции окончательно перестали восприниматься всерьез. Неэффективность плановой экономики сделалась очевидной. И хлеб, и технологии приходилось закупать на "загнивающем" Западе.

Брежнев принципиально не замечал всего этого. Способный политический тактик и психолог, он не любил, а главное, не желал мыслить глобально и заглядывать далеко вперед. Будь он средневековым рыцарем, наверное, выбрал бы своим девизом слова: "Не буди лихо, пока оно тихо!"

"Все помнят беспомощного старика, которого куда-то ведут под руки, а он был, бесспорно, талантливый руководитель. В середине 1970-х годов мы вместе с Николаем Иноземцевым, Георгием Арбатовым, Александром Бовиным, Абелом Аганбегяном работали над материалами к очередному съезду КПСС. Уже тогда говорили об ускорении научно-технического прогресса и хозрасчете, а Брежнев, получив очередную порцию бумаг, бывало, шутил: "Ну, что тут мои социал-демократы понаписали?" То есть он понимал, куда мы клоним, и, похоже, ничего не имел против", - делился воспоминаниями с Русской службой Би-би-си экономист .

Но придворные либералы зря торжествовали. В практических делах Брежнев был убежденным и последовательным консерватором.

На само слово "реформа" применительно к СССР много лет существовало негласное табу. Чтобы избежать вопросов: "Когда же будет коммунизм?" придумали понятие развитого социализма. Мы уже построили самое совершенное общество в мире, да и все тут!

О "полном социализме" первым заговорил коммунистический вождь ГДР Вальтер Ульбрихт. Бывший сотрудник международного отдела ЦК историк Михаил Восленский вспоминал, как один из коллег, явно транслируя мнение верхов, говорил ему: "Идея хорошая, но выступить с ней должен советский руководитель!"

Чтобы создать впечатление нового слова в марксизме-ленинизме, слово "полный" заменили сначала на "зрелый", а затем на "развитой".

Вообще же Брежнев чуждался любой теории и отвлеченных рассуждений, по его собственным словам; не пытался делать вид, будто читал Маркса, и ко всем вопросам подходил практически. Для рутинной работы это было, может, и неплохо, для определения стратегии развития - явно нехорошо. Но такой задачи он перед собой и не ставил.

Земной человек

В характере Брежнева было немало привлекательных черт. Он не был жесток и мстителен и сделал намного меньше зла, чем позволяло его положение. Он жил сам и давал жить другим. Он любил жизнь с ее маленькими радостями: дружескую компанию, вкусную еду, охоту, быструю езду, а, по многим свидетельствам, и женщин. В авторитарной стране лучше иметь такого лидера, чем безжалостного к себе и окружающим сухого идейного фанатика.

Слова Пушкина о Екатерине II: "Если царствовать значит знать слабость души человеческой и ею пользоваться, то в сем отношении Екатерина заслуживает удивления потомства. Ее приветливость привлекала, щедроты привязывали" относятся к Брежневу на сто процентов. Он умел быть приятным и приобретать друзей.

Много лет он каждый день не жалел часа-полутора на то, чтобы по очереди обзванивать по очереди секретарей обкомов, расспрашивая о видах на урожай, здоровье и внуках. Все, что ему нужно, генсек мог узнать и так, но дорого внимание.

И с маленькими людьми Брежнев не был заносчив. Его любили охранники, водители и обслуга.

Боярский царь

Правление Брежнева покоилось на двух китах.

С народом он заключил негласный договор: позволил думать о личном благополучии, работать вполсилы, попивать и тащить с производства, что плохо лежит, - в обмен на внешнюю лояльность. Пропаганда лишь для порядка продолжала периодически напоминать о заветах Павки Корчагина и о том, что "в жизни всегда есть место подвигу". На самом деле, в жизни не осталось места не только подвигу, но и просто неординарному поступку.

Частная инициатива по-прежнему пресекалась, но самопожертвования и сверхусилий советская власть больше не требовала. Жизнь катилась по накатанной колее и стала абсолютно предсказуемой. Люди не ждали перемен к лучшему, но знали, что и хуже, чем есть, не будет.

Многих это устраивало, после того как советская власть полвека что-то постоянно ломала и переделывала.

Номенклатуре Брежнев гарантировал неприкосновенность, практическую несменяемость и возможность передавать свое положение по наследству. Мечта верхов "себе полегчить" после сталинских и хрущевских перетрясок осуществилась, и они сплотились вокруг Брежнева, как старая гвардия вокруг трона Бонапарта. Даже когда Брежнев стал явно неадекватен и перестал чем-либо управлять, окружение хотело одного: чтобы жил этот человек вечно!

"Вы только живите и ни о чем не беспокойтесь. Соратники у вас крепкие, мы не подведем", - заявил Юрий Андропов, когда в очередной раз заболевший генсек заговорил об отдыхе.

Первый среди равных

Власти у Брежнева было меньше, чем сегодня у Владимира Путина. Ему пришлось ждать 13 лет, чтобы присовокупить к должности генсека высший государственный пост, и 16 лет, чтобы продвинуть в премьеры своего ставленника Николай Тихонова. Он не мог назначить преемника, которым в результате стал не близкий к его семье старый друг Константин Черненко, а Юрий Андропов.

Но Брежнев к единоличной власти не стремился. У него была другая сверхзадача: умереть на посту. С ней он успешно справился, помаленьку выдавив из политбюро всех сколько-нибудь амбициозных и перспективных людей и окружив себя такими же больными стариками, как он сам.

О том, что это была не случайность, а продуманная политика, свидетельствует разговор с Тодором Живковым.

Болгарский лидер вознамерился отправить на пенсию двух членов своего политбюро, впавших в полный маразм.

"Я бы на вашем месте этого не делал, - сказал Брежнев. - Чем они вам мешают? Молодые члены политбюро будут создавать беспокойную обстановку".

Архитектор разрядки

В отличие от большинства коллег, которые во время войны чем-то руководили и воспитывали народ в духе беззаветного патриотизма в глубоком тылу, Брежнев прошел фронт "от звонка до звонка". Конечно, он не бежал под огнем в атаку и не встречал немецкие танки со связкой гранат, но ужасы войны знал не понаслышке.

Оказавшись на высших постах, он часто говорил, что у него две главные заботы: хлеб и мир.

Восточную Европу Брежнев, судя по всему, считал законной советской территорией по праву победителя.

За несколько месяцев до он сказал советскому послу в ЧССР Степану Червоненко: "Если мы потеряем Чехословакию, я уйду с поста генерального секретаря!"

Более развернуто советский лидер изложил свои взгляды на встрече с Александром Дубчеком и его коллегами в Москве уже после вторжения: "Чехословакия находится в пределах тех территорий, которые в годы войны освободил советский солдат. Границы этих территорий - это наши границы. И так будет всегда".

Когда на Западе нарекли эту концепцию "доктриной ограниченного суверенитета", в Москве возмутились и назвали сам термин антисоветской клеветой.

В то же время Брежнев и за США признавал право на безопасность и свою сферу влияния, и жестко порицал Хрущева за , которую считал безответственной авантюрой.

По воспоминаниям кремлевских инсайдеров, о переделе мира неустанно думали Юрий Андропов и другие члены руководства. Брежнев же был внутренне готов зафиксировать статус-кво, оставив тезис о "торжестве коммунизма во всемирном масштабе" для внутренней пропаганды.

Этот тезис и лег в основу курса " ".

Брежнев не питал иррациональной неприязни к Западу, с удовольствием туда ездил и общался с иностранными лидерами, любил американские машины, сигареты "Мальборо" и обращение "Господин президент", а в своем кругу однажды сказал, что с юности мечтал подняться на Эйфелеву башню.

Не разделял он, судя по всему, и присущего значительной части номенклатуры утробного антисемитизма, хотя и видел в Израиле "непотопляемый авианосец США" и .

Историк Леонид Млечин цитирует разговор, который, как он утверждает, состоялся между генсеком и министром иностранных дел Андреем Громыко вскоре после неудачной для арабов войны 1973 года. Брежнев сказал, что надо установить на Ближнем Востоке прочный мир, приняв участие в международных гарантиях границ Израиля и "в свое время" установив с ним дипломатические отношения. На возражения Громыко - мол, арабы обидятся - ответил: "Мы дали им технику, новейшую, а они опять драпали и вопили, чтобы их спасли. Мы за них воевать не будем. Затевать мировую войну из-за них не собираюсь".

Однако в жизнь эти мысли не воплотились. Брежнев понимал ограниченность своих возможностей формировать внешнюю политику и не желал конфликтовать с окружением.

Когда накануне XXV съезда КПСС в начале 1976 года советники Брежнева писали для него в Завидово отчетный доклад, он неожиданно заговорил с ними о разрядке: "Не всем эта линия нравится. Не все согласны".

Помощник генерального Александров-Агентов попытался утешить шефа: мол, в СССР живут 250 миллионов человек, всегда кто-то чем-то будет недоволен. Брежнев отмахнулся: "Не крути, Андрюша. Ты знаешь, о чем я говорю. Несогласные не там где-то среди двухсот пятидесяти миллионов, а в Кремле!"

В 1976 году здоровье Брежнева резко ухудшилось. Внешнюю политику взяла в свои руки консервативная тройка: Андропов-Устинов-Громыко.

"Леонид Ильич тяжело переживал гибель разрядки - своего любимого детища, но поделать уже ничего не мог", - вспоминал зам завотделом международной информации, впоследствии секретарь ЦК Валентин Фалин.

По данным историков, именно Андропов и Устинов втянули СССР в . Важную роль сыграл также будущий член ГКЧП Владимир Крючков, возглавлявший тогда советскую разведку.

Обойтись без согласия генсека было все-таки нельзя. "Ястребы" смогли привлечь его на свою сторону после убийства в Кабуле афганского лидера Нура Мухаммеда Тараки, к которому Брежнев относился сердечно и не раз заверял в своей поддержке.

"Кто теперь поверит Брежневу?" - сокрушался он.

Осень патриарха

Самому могущественному правителю и самому ловкому политику не дано победить природу.

С возрастом достоинства Брежнева обернулись недостатками: снисходительность - попустительством, жизнелюбие - сибаритством, пристрастием к лести и побрякушкам.

По мнению Леонида Млечина, окружение сознательно культивировало в нем эти черты: пусть забавляется и не мешает нам жить в свое удовольствие.

Утратив всякую самокритичность, Брежнев не только опубликовал мемуары, сочиненные не им, но и не возражал, когда его публично называли великим писателем и присудили Ленинскую премию по литературе.

Пройдя войну политработником, присвоил себе в 1977 году маршальское звание, появился на встрече с однополчанами по 18-й армии в новеньком мундире и с явным удовольствием заявил: "Вот, дослужился!"

Этого показалось мало, и Брежневу вручили высший полководческий орден Победы, положенный по статуту за успешное проведение фронтовых операций. После смерти его лишили этой награды - единственный раз в истории.

Наряду с Георгием Жуковым, он стал четырежды Героем Советского Союза, а считая еще и звание Героя Социалистического Труда - единственным обладателем пяти золотых звезд. "Хорошо, что грудь широка!" - иронизировали граждане.

Перед визитом в ФРГ Брежнев засомневался, стоит ли появляться в Европе с таким иконостасом. "А чего тебе стесняться честно заработанных наград?" - ответил Громыко.

Впоследствии много говорили о чудовищной коррупции при Брежневе, хотя с позиций сегодняшнего дня те истории напоминают детские шалости. Ну, что особенного позволяла себе его дочь Галина? Подумаешь, носила бриллианты и платья от Кардена!

Последние годы Брежнев, как шутили в народе, "правил, не приходя в сознание".

Старческих болезней у 75-летнего генсека хватало. Упоминалась, в частности, вялотекущая лейкемия. Тем не менее, сложно сказать, от чего, собственно, он умер.

По имеющимся данным, началось с обычной старческой бессонницы. Брежнев уверил себя, что продолжительный и крепкий сон - залог здоровья и стал злоупотреблять сильными успокаивающими и снотворными препаратами, вызвавшими общее ослабление организма, провалы в памяти, утрату координации и расстройство речи.

Брежнева политически убивало телевидение. В прежние времена его состояние можно было бы скрывать, но в 1970-х годах избежать регулярного появления на экране, в том числе, в прямом эфире, было невозможно, хотя телевизионщики старались, как могли.

29 сентября 1982 года на торжественном заседании в Баку Брежнев начал зачитывать речь, вместо "Азербайджан" произнес "Афганистан", увидел, что происходит что-то не то и принялся извиняться.

Оказывается, ему по ошибке дали текст, предназначенный для другого случая. Референты бегом принесли и положили на трибуну новые листки. Все это время камеры показывали бешено аплодирующий зал.

Явная неадекватность лидера в сочетании с полным отсутствием официальной информации вызывала крайне негативную реакцию общества. Вместо жалости к больному человеку народ откликнулся насмешками. Наряду со шкодливым Вовочкой и глава государства сделался персонажем многочисленных анекдотов.

В 1970-е годы был анекдот: поезд "Россия" остановился - путь впереди разобран. Лидеры пытались решить проблему по-разному. Брежнев велел всем плотнее закрыть шторы на окнах и ритмично покачиваться, приговаривая: "тук-тук".

Такую жизнь можно называть стабильностью или застоем. Сначала общество, уставшее от полувека революционной ломки, было благодарно Брежневу. А потом пресытилось стабильностью до тошноты. "Перемен, мы ждем перемен!" Одни мечтали о западной свободе, другие - о ленинской справедливости или сталинском порядке, но даже в КГБ заговорили о том, что дальше так жить нельзя.

Самым популярным сделался другой анекдот: о сантехнике, который пришел в здание ЦК и объявил: "Тут надо менять всю систему!"

По мнению многих, история сейчас повторяется.

Брежнев и Путин

В первую половину "царствования" у Брежнева были и разрядка. И у Владимира Путина имелись идеи и цели, как бы к ним ни относиться: удвоение ВВП, реформы электроэнергетики, армии и образования, монетизация льгот, национальные проекты, "материнский капитал", нанотехнологии, замирение Чечни, "равноудаление олигархов".

Сегодня Кремль, как в конце 1970-х годов, живет и нации предлагает жить по принципу: "Лишь бы хуже не было".

Сравнения современной России с брежневским СССР начались еще в нулевые годы: усталость от социальных экспериментов, заоблачные нефтяные цены, отсутствие реальной политики и "чувство глубокого удовлетворения". А уж после съезда "Единой России" в сентябре прошлого года, где Владимир Путин объявил о намерении баллотироваться вновь, они пошли потоком.

Особенное внимание привлек тот факт, что к концу третьего срока Путин отработает как раз "брежневские" 18 лет. А с учетом его возраста, теоретически и это не предел.

Пресс-секретарь Путина Дмитрий Песков в ответ заявил, что Брежнев "был огромным плюсом для страны".

Сейчас президент и его окружение эту тему не затрагивают. Вероятно, понимают, что при изменившемся за последний год состоянии умов сравнение с Брежневым - не плюс.

В 2008 году, решив не менять конституцию и выдвинув в преемники Дмитрия Медведева, "национальный лидер" произнес знаменитую фразу про "раба на галерах" и далее высказался в том духе, что, мол, власть - наркотик, человек сам понимает, что вредно, а отказаться не может, но он не таков.

Дальнейшие события показали, что Владимир Владимирович, мягко говоря, несколько лукавил.

Пример Брежнева и многих других доказывает, что держаться за власть слишком долго - самый верный способ не войти, а влипнуть в историю. Политик, как спортсмен, должен уйти вовремя.

"Ушел бы Никита Сергеевич на пенсию, мы бы ему золотой памятник поставили", - сказал член политбюро Александр Шелепин зятю Хрущева Алексею Аджубею.

Примерно так же говорили о Брежневе.

Возможно, и Путин заслужил бы памятник, если бы стабилизировал страну после переходного периода, а затем заложил в России традицию демократической смены власти.

Но он предпочел другой вариант.

Источник: Русская служба Би-би-си