350 лет назад, 8 января 1654 года, представители казацких полков и городов Украины на раде в Переяславле заявили о горячем желании воссоединиться с братским народом России и присягнули на верность русскому государю, - пишет журналист российской газеты "Аргументы и факты" Александр Вайс.
Нынешние борцы за украинскую "незалежность" переяславские решения трактуют как предательскую сделку, а царя Алексея Михайловича представляют злокозненным интриганом, навязавшим "доверчивому" гетману Хмельницкому свою волю. От кого же исходила инициатива воссоединения и как развивался этот процесс?
Освобождение единоверцев могло и подождать
Прибывшее в Москву в январе 1649 года первое посольство от Хмельницкого, поднявшего малороссов на освободительную войну против Речи Посполитой, состояло из двух персон: патриарха иерусалимского Паисия и сопровождавшего его полковника Войска Запорожского Константина Мужиловского, официально считавшегося главой почетного эскорта деятеля православной церкви, но при этом имевшего с собой грамоту гетмана русскому царю и поручение получить в Кремле приватную аудиенцию.
Ранее Паисий был свидетелем торжества Хмельницкого в Киеве, где после звонких побед над поляками при Пилявцах, Львове и Замостье того встречали как всенародного героя. Отдавая должное бесстрашию гетмана, патриарх упрекал его за союз с крымским ханом и убеждал обратиться за помощью к православной Москве.
Речи Паисия в царских палатах звучали волшебной музыкой. По словам патриарха, просветленный его пастырской заботой гетман, а с ним и весь народ малороссийский, просто жаждали высочайшего покровительства Алексея Михайловича. Казалось бы, призывы стать охранителем и опорой вселенского православия, а для начала в Малороссии "освободить православных христиан от нечестивых рук католиков", должны были встретить у молодого царя горячий отклик. Тем не менее ответил 19-летний государь на эти пламенные речи с поразительной уклончивостью: он соглашался взять Войско Запорожское под свою руку только в том случае, если... король польский пожелал бы освободить его от подданства Речи Посполитой! Алексей Михайлович явно не желал портить сносные отношения с поляками даже ради такого благого дела, как освобождение единоверцев. Ведь это грозило разорительной и чреватой жестоким поражением войной, наподобие той, что до основания потрясла устои Московского государства сравнительно недавно, в 1632–1634 годах. Каким же образом Хмельницкому удалось склонить Москву на свою сторону?
Карта московская, карта турецкая...
Заняв в украинских делах откровенно выжидательную позицию, Алексей Михайлович послал в гетманскую ставку в Чигирин личного представителя Григория Унковского, поручив ему продолжить переговоры с запорожцами. Дипломатический торг шел тяжело: запросы Хмельницкого оказались весьма велики (сохранение всех привилегий казачества и полная автономия Малороссии, трудно совместимая с принципами самодержавной власти), предлагаемые взамен выгоды - сомнительны. Кроме того, доверия не внушали ни казацкая старшина, ни сам гетман. Посему вслед за Унковским Кремль направил на Украину и боярина Артамона Матвеева, причем доверенная ему миссия носила скорее разведывательный, чем дипломатический характер...
А запорожцам мечталось дух казацкой вольницы перенести в московские земли. Казаки не упускали случая "пошарпать" в порубежных русских уездах, откуда в столицу шли тревожные сигналы: "От черкас, государь, стало воровство большое".
Между прочим, как раз в это время вершилась Английская революция (воспринятая Алексеем Михайловичем с негодованием, недаром 1 июня 1649 года он осчастливил подданных замечательно мудрым указом: британских купцов немедля выслать вон из России и на будущее запретить им въезд дальше Архангельска по той причине, что они у себя на родине "государя своего Карлуса убили до смерти"). Если вспомнить, что как раз в эти годы Хмельницкого при европейских дворах принято было называть "русский Кромвель", можно себе представить, до какой степени зыбкой выглядела тогда перспектива воссоединения Украины с Россией.
8 августа 1649 года Хмельницкий заключил Зборовский мирный договор с польским королем, по которому численность реестровых казаков увеличивалась с 6 до 40 тысяч, а казацкой старшине пообещали права и привилегии польской шляхты. При этом "русский Кромвель" продолжал атаковывать Москву, посылая гонцов с призывами о помощи "в борьбе с ляхами". Поскольку король Ян Казимир знал, что гетман ищет покровительства русского царя (и этим во многом объяснялась его готовность идти на уступки), можно считать, московская карта была разыграна Хмельницким донельзя удачно.
Но высокомерные польские сенаторы не утвердили условия Зборовского договора! После этого война за Украину возобновилась с новой силой, и гетман вынужден был теперь разыгрывать турецкую карту: в 1650 году он направил послов к султану, выразив готовность запорожцев отныне служить Блистательной Порте. Султан Мухаммед IV не мог не прийти в восторг от перспективы, открытой перед ним Хмельницким. Еще бы, одним росчерком пера заполучить Малороссию как трамплин для дальнейшей экспансии в Восточную Европу - об этом можно было только мечтать...
Приехавший в Чигирин в качестве посла визирь Чауш Осман-ага на торжественном приеме 30 июля 1651 года вручил Хмельницкому многозначительные подарки султана: осыпанную драгоценными камнями булаву, знамя с изображением Луны, саблю с рукоятью из слоновой кости, богато украшенный восточный кафтан…
Заведенные Артамоном Матвеевым секретные соглядатаи в чигиринской ставке (а среди них был, например, генеральный писарь, в будущем гетман Иван Выговский, который в 1657 году попытался перечеркнуть переяславские клятвы и вернуть Украину в лоно покорности Кракову) сообщали боярину пугающие новости: не сегодня - завтра запорожцы, а с ними и вся Малороссия, по одному слову Хмельницкого встанут под зеленое знамя пророка Мухаммеда!
Так в затеянной Хмельницким сложной игре турецкая карта обрела статус козырной... А разыграть ее ему помог очень влиятельный союзник.
Земский собор постановил...
Имя этого человека - патриарх Никон. В те годы он приблизился к царю, как никто, и сразу стал ярым сторонником присоединения Украины. Хмельницкий, прекрасно осведомленный об отношениях Никона с государем, писал ему часто и льстиво, всякий раз "низко и смиренно" бил челом, умоляя Христа ради быть "неусыпным ходатаем" у "пресветлого царского величества", чтобы тот с войском явился на помощь Украине и взял ее "под крепкую руку и покров".
Помощь Никона продвинула "черкасское дело" сильно вперед. После бесед с ним Алексей Михайлович все сильнее раскаивался, что своей нерешительностью он подталкивает единоверную Украину в объятия врагов России...
Чтобы обнадежить казаков и заручиться поддержкой всех русских сословий в преддверии возможной войны за Украину, в феврале 1651 года был созван Земский собор. Основной его темой стало осуждение "королевских неправд" (фактов оскорбления царского величества в Польше, а именно - искажения титула, который местные публицисты (возможно, не без умысла) взяли моду писать с пропусками, то есть "с безчестием и укоризною"). Собор потребовал от польских властей применения к виновным самых жестоких мер.
Зазнавшиеся польские магнаты навязанный Москвой спор о государевой чести неосторожно назвали "малым делом", и эта дипломатическая оплеуха окончательно укрепила решимость царя воевать с Речью Посполитой... Правда, сжигать мосты прозванный Тишайшим государь не торопился. Еще около двух лет заняли изначально бесплодные поиски компромисса, целью которых было склонить Краков в качестве компенсации за нанесенный моральный ущерб (а фактически за нейтралитет в делах Украины) вернуть утраченные по Поляновскому мирному договору Смоленск и другие города.
Созванный 1 октября 1653 года в Грановитой палате Кремля очередной Земский собор (кстати, последний в отечественной истории) начался чтением письма о "неправдах" польских королей и челобитной Запорожского войска о подданстве.
Затем представители всех сословий высказывали свои мнения, причем из уст бояр, знакомых с дипломатической перепиской Посольского приказа, неоднократно прозвучала мысль: промедление может заставить запорожцев отдаться под покровительство "бусурманских государей"... "Все чины Московского государства" (так величали себя участники собора) обратились к царю Алексею Михайловичу с прошением принять Украину под свою высокую руку и с поляками "войну весть"...
"Волим под царя восточного, православного!"
Спустя несколько дней в Малороссию выехало посольство боярина В. В. Бутурлина. Ему предстояло привести к присяге казаков и "всяких жилецких людей", а также вручить гетману знаки его власти, окрашенные в "московский колорит": горлатную боярскую шапку, воеводскую ферязь, специально изготовленную булаву с державной российской символикой и знамя со Спасом.
6 января 1654 года Хмельницкий от имени старшины, казаков и всех жителей Малороссии на посольском подворье Переяславля изъявил Бутурлину единодушное согласие принять российское подданство, а спустя два дня к боярину пришел генеральный писарь Выговский и объявил, что ночью гетман провел "тайную раду" с генеральной и войсковой старшиной, на которой "все они под государеву высокую руку поклонилися". Это было важное решение, учитывая, в чьих руках находилась реальная власть, но все-таки недостаточное: запорожский обычай требовал испросить волю всего войска на общей, "явной раде".
Она собралась спустя несколько часов перед домом Хмельницкого в Переяславле и состояла из посланцев полков и городов Украины. Казацкий круг дружно горланил: "Волим под царя восточного, православного!". Переяславский полковник Тетеря, соблюдая запорожский порядок и поворачиваясь на все четыре стороны, опрашивал каждую: "Вси ли так соизволяете?" "Вси!" - неслось в ответ. На гетманское "буди так" прогремело единогласное: "Боже утверди, Боже укрепи, чтобы мы вовеки все едино были!"