Режиссёр Станислав Моисеев, художественный руководитель театра им. Ивана Франко, дал интервью журналу Корреспондент.
В нынешней ситуации – не до пышных торжеств. Поэтому франковцы решили в одном вечере, 27 марта, совместить сразу два праздника – Всемирный день театра и собственный 95-летний юбилей, который формально отметили ещё в январе, пишет Анна Давыдова в №11 издания от 20 марта 2015 года.
Почти век – возраст более чем солидный. И театр, с которым связаны имена Гната Юры, Амвросия Бучмы, Натальи Ужвий, Сергея Данченко, Богдана Ступки – более чем уважаемый: Национальный академический драматический театр им. Франко называют главной сценой страны.
Но, несмотря на все регалии, статус и выслугу лет, нельзя сказать, что театр закостенел. И во многом это заслуга худрука Станислава Моисеева, возглавляющего театр с августа 2012 года.
Моисеев, до этого успешно «реанимировавший» киевский Молодой театр, сам себя называет антикризисным менеджером
Моисеев, до этого успешно «реанимировавший» киевский Молодой театр, сам себя называет антикризисным менеджером. Год от года работы у него меньше не становится, поскольку кризис в данной сфере уже давно не локальный, а системный.
О необходимости театральной реформы – прежде всего, переводе на контрактную систему, которая обеспечит приток свежей крови и «ротацию» худруков, – он говорит уже лет двадцать. И недавно режиссёр возглавил новосозданную рабочую группу при Министерстве культуры, призванную сформулировать внятный пакет предложений по реформированию отрасли.
– Станислав Анатольевич, как продвигается работа? До чего-то уже договорились?
– Пока у нас было только два заседания: одно общего характера, а ко второму уже почти всеми членами группы были подготовлены предложения – их личное видение того, что хотелось бы поменять. Мы решили подискутировать на тему механизма управления государственными театрами: что является приоритетным в этой системе, какие люди должны доминировать – административная или творческая часть. На данный момент мы пребываем в поиске точек соприкосновения, потому что группа весьма разношёрстная. Она сформирована вроде бы по понятному принципу: представлены и региональные театры, и разные жанры – музыкальный, кукольный. Но, тем не менее…
– … но тем не менее, каждый тянет одеяло на себя?
– Даже не в этом дело. А в том, что в группе очень разные желания и видения. Есть люди, которые, как мне кажется, вообще не хотят никаких реформ. Поскольку эта группа сформирована Министерством культуры, не мной лично, то я не могу требовать от её членов какого-то единодушия и полного консенсуса. Очевидно, мы вряд ли его достигнем. Я считаю, что я как координатор имею право сформировать сотоварищи какой-то свой пакет предложений и положить его на стол министру культуры. Если какая-то другая группа будет видеть своё направление, то они тоже имеют право сделать то же самое. А уже дальше – дело Минкульта: что брать, как внедрять в жизнь.
Важно понимать, что застойные процессы в области театрального искусства связаны с тем, что мы существуем, по сути, в советской модели репертуарного театра. Модель-то осталась, а вот финансирования того и близко нет
Важно понимать, что застойные процессы в области театрального искусства связаны с тем, что мы существуем, по сути, в советской модели репертуарного театра. Но модель-то осталась, а вот финансирования того и близко нет.
– То есть, грубо говоря, тогда было всё равно, сколько билетов ты продал?
– Ну, были планы – финансовые, посещаемости. За их невыполнение ругали, но это не являлось доминирующим фактором. Была ясность в том, что театр функционирует так-то, его задачи такие-то и на это выделяется энная сумма. Постепенно система финансирования разрушилась, а вот принципы функционирования остались прежними. Это вошло в жесточайший клинч с новыми условиями, с рыночной экономикой.
Я успел зацепить маленький период этой советской модели [21 марта Моисееву исполняется 56 лет, а в первый раз должность художественного руководителя он занял в 28 – в Закарпатском областном музыкально-драматическом театре в Ужгороде], и понял, что нам необходимо срочно менять всё. Основная цель – повышение эффективности: получение более качественного результата, качественного художественного продукта. И -- создание поля для реальной конкуренции в этой сфере. Одна из составляющих реформы – изменение условий оплаты труда. Этот процесс всегда был болезненным, и для постсоветского мышления он таким и останется. Но у нас всегда все чего-то боятся – говорят «мы не готовы, мы не такая страна»…
Я же убеждён, что, к примеру, научить людей не выбрасывать окурки из окна автомобиля очень просто: для этого есть система штрафов. Можно ещё стукнуть дубинкой по голове, если человек не понимает штрафов. И всё очень быстро приходит в норму -- все тут же перестают выбрасывать окурки из окон! Вот так и в театре: нужно говорить о том, что мы хотим изменить и как мы хотим стать лучше, потому что искусство – это вечный поиск, вечный эксперимент. Необходимо найти механизм, который позволит постоянно обновляться, а не застывать и почивать на лаврах.
Я глубоко убеждён, что люди востребованные, люди талантливые, которые заслужили своим вкладом в искусство особого к себе отношения, вряд ли будут потеряны для реалий сегодняшнего дня
Я глубоко убеждён, что люди востребованные, люди талантливые, которые заслужили своим вкладом в искусство особого к себе отношения, вряд ли будут потеряны для реалий сегодняшнего дня. А те, кто случайно оказался в этой профессии или давно утратил форму, -- то очевидно таким людям нужно думать о чём-то другом. Или понять, что их место – вот такое, а не то, которое они хотели бы занимать. Эти вещи должны регулироваться контрактом. И актёр, на которого приходит публика, безусловно, должен иметь зарплату, которая на порядки отличается от получаемой его коллегой, который залы не собирает. Тогда это будет справедливо.
– Доводилось слышать мнение, что руководители крупных театров с хорошим финансированием в роли реформаторов – это как пчелы против мёда. Что на это скажете?
– Скажу, что тогда эти люди не знают меня, если они такое утверждают. В другом каком-то варианте это могло бы быть и справедливо. Но я говорил об этом и раньше, и сейчас я говорю. Потому что считаю, что изменений требует вся сфера. И никого – ни какой-то маленький театр в подвале, ни большой национальный театр, – нельзя вывести за скобки. Очевидно, что в рабочей группе будут разные точки зрения. Никто не утверждает, что мы должны единодушно сказать «одобрямс» и проголосовать за какой-то пакет. Пусть будут разные мнения.
Позиция, отражающая постсоветское мышление, говорит только об одном – увеличьте финансирование, и всё будет хорошо. Ничего хорошего не будет. Финансирование не поможет, потому что театры нуждаются в более серьёзной встряске, в более серьёзной мотивации для их деятельности, -- тогда можно на что-то рассчитывать. Но, кстати, национальные театры на данный период уже ничем не отличаются – в плане финансирования на сегодняшний день все находятся в одинаково плохом положении.
– К годовщине трагических событий 18-20 февраля Театр им. Франко показал Дневники Майдана по пьесе Натальи Ворожбит, посвятив проект памяти героя Небесной сотни, осветителя театра Андрея Мовчана. Дневники Майдана – спектакль в непривычном для нас жанре документального театра. Как его приняли зрители?
– Да, в Украине этот жанр действительно мало развит. На протяжении последних пяти лет попытки уже делались – и в Черкассах, и в Харькове. Но на сцене национального театра это действительно первая такая проба. Зрители очень хорошо реагируют. С одной стороны, были какие-то моменты привыкания к чему-то новому и неожиданному, а с другой – люди, которые неравнодушны к этим событиям в жизни страны, то они, как мне кажется, очень остро и эмоционально воспринимают происходящее на сцене. Вообще, это хороший опыт: как только мы начинаем расширять представления зрителя о современном театре, его новых видах, то мы тогда выполняем свою основную функцию, миссию.
Вообще, для разного рода поисков в нашем театре существуют и другие локации: мы говорим о камерной сцене, которая, собственно, и предназначена для таких экспериментов. Я хотел бы, чтобы у нас появилось ещё две площадки, как минимум: микросцена, где молодые режиссёры могли бы делать вообще всё, что они захотят. А также – чтобы в нашем дворе появилась сцена open air, которая функционировала бы в тёплое время года.
На сегодняшний день национальный театр, который имеет большой запас прочности и сильный актёрский потенциал, должен предлагать весьма разнообразные продукты. Он должен быть институциональным: одним из первых, кто предлагает инновации. Тогда он подтверждает свой высокий статус. Театр ведь не музей: академизм в хорошем смысле и следование традициям, которые со временем тоже меняются и трансформируются, – это важная составляющая деятельности национального театра, но не единственная.
– Открывая юбилейный 95-й сезон, вы перечислили средства на поддержку украинской армии, и призвали к этому другие театры, а также предложили поддержать коллег из зоны АТО. Что сейчас с тамошними театрами?
– Везде по-разному. Скажем, Донецкий театр (бывший Донецкий академический украинский музыкально-драматический театр), как и Донецкая опера, сотрудничает с местной так называемой властью. Часть труппы осталась, часть уехала в Россию, часть – в Украину. Так, у нас работает двое актёров из донецкого театра. Я многих людей знаю оттуда – мотивы их сотрудничества с «ДНР» весьма разные: часто это пожилые родители, болезни и т. д.
Луганский областной музыкально-драматический театр поменял место дислокации [часть труппы переехала в Северодонецк] и как раз сейчас Минкульт обратился к нам с письмом, чтобы мы помогли им в части реквизита, осветительных приборов и т. п.
Не знаю, что там с ТЮЗом в Макеевке. А Мариупольский театр работает на территории, подконтрольной Украине.
– Наивный вопрос, но можно ли «подселить» к кому-то оставшиеся без крыши театры?
– Нет, это не очень реалистично: театр – весьма своеобразный и сложный механизм. Такого рода действиями можно потерять два театра, не создав какой-то третий.
– И как, кстати, управлять этим сложным механизмом? Всеми этими творческими – с их эмоциями, амбициями?
– Я не знаю (Смеётся). Это очень сложный вопрос. У меня есть некоторые принципы, которым я стараюсь следовать. Считаю, что нужно, во-первых, заниматься строительством, а во-вторых – быть по возможности максимально искренним в своих действиях. Быть честным в творческом процессе и по отношению к людям. Ценить в людях их человеческое начало. Желательно быть принципиальным и непреклонным, но это редко получается в театре, потому что многое нужно не замечать, просто пропускать, иначе ничего не сделаешь.
Ведь в театре, какая бы ни была ситуация, когда актёры видят, что ты занимаешься поиском – что-то ищешь, пытаешься что-то построить, -- они это сразу чувствуют, и ты сразу получаешь положительную оценку. Не от всех, но от основных, от лучших -- да. Потому что им тоже это важно: они хотят реализации, хотят тоже что-то найти, как-то измениться. И если ты им бросаешь этот мостик, значит, идёт правильный процесс.
– А себе вы этот мостик бросаете? Административная рутина не задавила Моисеева-режиссёра?
– Стараюсь балансировать, хотя это достаточно сложно. Театральная рутина, к сожалению, весьма велика. И с течением времени у меня лично всё меньше желания с ней разбираться. Хочется заниматься чем-то важным, главным, быстро, качественно. Иметь дело с профессионалами -- людьми чистыми, светлыми, желающими. Вот этого хочется. А рутина не позволяет. Но вот, кстати, реформы, -- они и направлены на то, чтобы уменьшить количество рутины в наших театрах.
Как режиссёр я сейчас ставлю Эрика XIV Августа Стриндберга – сейчас идут репетиции, в апреле премьера. Шведский король Эрик вошёл в историю как трагический персонаж, пытавшийся реформировать страну.
– И чем закончились эти попытки?
– Неудачей: его начинаниям воспротивились аристократы. Были обычные для того времени события: убийства, казни. Но в памяти людей Эрик остался таким святым королём, которого народ вспоминал с благодарностью. Он был очень противоречивой фигурой, его человеческое начало всё время боролось с его сутью правителя.
Фото Валерии Ландар/ пресс-служба театра им. Франко
Экс-министр культуры Евгений Нищук возвращается на сцену в роли короля Эрика XIV
Конечно, мы не ставим исторический спектакль: у нас нет костюмов XVII века, хотя, кстати, есть корона, которая абсолютно точно копирует корону шведских королей. На самом деле эта история очень близка к нынешнему дню, к происходящим сегодня событиям, и, мне кажется, для думающего зрителя она может быть очень интересной.
– Станислав Анатольевич, 95 лет театру – солидная цифра. Но уже скоро – совсем знаковый 100-летний юбилей: каким вы его видите?
– Мне бы не хотелось загадывать так далеко. Я не знаю, буду ли работать здесь в это время. Но для меня как для человека, как для режиссёра, который отдал всю свою жизнь театру, это очень важно…
Знаете, я воспринимаю театр как большое такое поле, в котором играют разные актёры, режиссёры, художники, директоры и т. д. Для меня это общее пространство, не разделённое на какие-то вотчины, хутора. И я считаю, что, как бы мы критически к нему ни относились, на этом поле место Театра им. Франко уникально и весьма значимо для украинской культуры. По тому актёрскому вкладу, который был сделан, по тем режиссёрским прорывам, которые не всегда, но существовали в этом театре, -- я не думаю, что это можно переоценить.
100 лет – это очень серьёзно. Какой-то очень важный рубикон, который требует не просто листания страничек истории, а очень серьёзного осмысления. А оно возможно только тогда, когда мы освободимся от определённых шор, стандартов – что, мол, сейчас другое время, а давайте не с той, а с этой точки зрения трактовать историю.
Мне бы хотелось, чтобы история Театра им. Франко была рассказана очень честно. И не потому, что кого-то нужно опорочить, а кого-то наоборот возвеличить. Просто через столетнюю историю и жизнь театра можно увидеть историю нашей страны: она в нём, как в зеркале, отражается.
***
Этот материал опубликован в №11 журнала Корреспондент от 20 марта 2015 года. Перепечатка публикаций журнала Корреспондент в полном объеме запрещена. С правилами использования материалов журнала Корреспондент, опубликованных на сайте Корреспондент.net, можно ознакомиться здесь.