Ко Дню святого Валентина Корреспондент вспоминает историю любви Оноре де Бальзака и Эвелины Ганской с Житомирщины.
Вечера зимой в провинции длинные — их надо как-то коротать. Аристократам только и радостей, что музицировать да читать, пишет Ирина Пустынникова в №5 журнала Корреспондент от 12 февраля 2016 года. Хорошо, что в имение в селе Верховня (теперь – Ружинский район Житомирской обл.) привозят раз в неделю на санях почту. Там газеты — российские и иностранные, ворох литературных журналов, громкие книжные новинки.
Так во дворце предводителя волынского дворянства Вацлава Ганского в 1831 году появляются Сцены парижской жизни и Шагреневая кожа модного автора Оноре де Бальзака. Он обсуждает их вечерами с молодой женой Эвелиной. Вывод: во втором романе Бальзака слишком занесло с описанием оргий. Из хохота и колких шуток рождается идея написать парижскому романисту письмо. Начали с дифирамбов, а дальше тонко глумились. Подписались звонко — Diis ignotis (неведомые боги).
Неведомые боги могли бы точно так же глумиться над будущей судьбой Эвелины Ганской, пока она писала эпистолу в Париж. Ведь пройдёт два десятилетия — и тут, в Верховне, она будет жить со своим вторым мужем, Оноре де Бальзаком.
Страсть общаться с литераторами у Эвелины была в крови. Её отец, начитанный умник граф Адам Ржевусский, переписывался с Вольтером. Сестра Эвелины Каролина Собанская удостоилась рифмованных «лайков» от Адама Мицкевича, Александра Пушкина, Антония Яблоновского, Густава Олизара и других поэтов. Пушкинское «Я вас любил…» – это про Каролину.
Ганские имели шикарный особняк в Верховне
С Эвелиной поэт тоже был знаком – Ганские много путешествовали, бывали на контрактовых ярмарках в Киеве, часто приезжали к родне в Одессу. Как раз из Одессы в Париж 28 февраля 1832 года отправилось второе письмо Эвелины к Бальзаку. На этот раз она подписалась «Иностранкой», L'Étrangère. Эту эпистолу 32-летний романист получил, о чём сообщил в Gazette de France. Увы, эта газета до Верховни не доходила – не пропускала имперская цензура.
Графиня упорно пишет снова: третье, четвёртое письмо от Иностранки летят в розовых надушенных конвертах из голландской бумаги. «Ваша душа прожила столетья. Ваша внешность ничего не сможет сказать о вашем пылком воображении; надо, чтоб в вас вспыхнул священный огонь гения, лишь тогда проявится ваша внутренняя суть, которую я так хорошо угадываю: вы несравненный знаток человеческого сердца». «Я восхищаюсь вашим талантом, уважаю вашу душу, я хотела бы быть вам сестрой».
Бальзак любил внимание женщин
Бальзаковеды насчитали более 20 тыс. писем писателю от поклонниц. Но зацепила его почему-то именно Иностранка.
В номере от 9 декабря 1832 года единственной парижской газеты, ввозимой в Российскую империю, La Quotidienne, Эвелина прочла: «Господин де Б. получил адресованное ему послание. Он сожалеет, что не знает, куда отправить ответ».
Первые встречи
С инкогнито покончено. Бальзак узнаёт, что переписывается с очень богатой 27-летней женщиной, которая то и глядишь овдовеет, ведь замужем за дряхлым стариком. Тут – вычитание со сложением: Эвелине 32, но она убавила себе несколько лет, а 50-летнему мужу, наоборот, накинула десяток.
Одних слуг у неё 75 человек. Любвеобильный романист, падкий до денег, видит в переписке намёк на шанс – дальше обмениваться посланиями через газеты не хочется обоим. Гувернантка дочери Ганской, старая дева Анриетта Борель, становится посредником в тайной переписке. Они будут писать друг другу много и долго: почти 17 лет.
Темп писатель взял резвый: «На земле живут несчастные изгнанники с небес; узнавая друг друга, они проникаются взаимной любовью». Или вот: «Не зная вас, я вас уже люблю; это может показаться странным, но таков природный результат моей до сих пор пустой и несчастной жизни».
Эвелина расспрашивает знакомых, каков в жизни Бальзак. Мужлан, мот, бабник, весь в долгах – ничего лестного. Но как же пишет! Ганские едут в швейцарский Невшатель, на родину гувернантки Борель. Какая случайность: именно в Невшателе Бальзак ищет бумагу для своих романов.
Часовня в парке возле имения в Верховне
Они встретились – роскошная полноватая брюнетка и низенький толстяк без передних зубов. Или так: рядовая помещица и умный, обходительный гений. Эвелина пишет брату: «Ты пророчествовал, что он будет есть с ножа и сморкаться в салфетку. Второго он не сделал, но в первом преступлении виновен». И дальше: «Его гениальность электризует и возносит в утончённую сферу духа». А потом: «Вы оба похожи на Наполеона».
В общем, понравился. И не только Эвелине. А ещё и Вацлаву Ганскому, которому пообещал автографы знаменитостей, и дочери Анне. Бальзак писал потом: «Увы, муж все пять дней ни на секунду нас не оставлял. Но главное – нам 27, мы очень хорошенькие, у нас роскошные чёрные волосы, нежная шелковистая кожа… Я уже не говорю о сказочном богатстве».
Поцелуй украдкой под дубом – пока всё. Больше будет в зимней Женеве в 1834 году – и Эва решится бросить мужа, чтоб остаться со своим гением. Гений к такому не готов: ему нужна не беглянка без денег, а богатая вдова. Он подождёт. А из лоскута серого платья, из которого Ганская выпорхнула в его объятия в Женеве, сделает обложку нового романа «Серафита», во многом вдохновлённого Эвелиной.
Вацлав Ганский зовёт писателя погостить в Верховне, но тому некогда: ждут романы и… романы. С мещанками и герцогинями. Ганская с ума сходит от ревности, нападает в письмах даже на божество Бальзака – Лауру де Берни, его первую любовь, уже глубоко пожилую женщину.
Зато идеей создания Человеческой комедии Бальзак поделился в первый раз именно с Эвелиной. Та отвечает на письма всё реже. А его любовные послания с удивлением читает Ганский – правда, не придав им большого значения.
Весной 1835 года они увидятся в Вене – но наедине остаться не удастся. До следующей встречи – восемь лет, Бальзак строчит длиннющие послания. Эва пишет всё реже – отвечает, потому что должна, а не потому что хочет. В 1839-1841 годах он пришлёт всего четыре письма. Она будет молчать в ответ по 10 месяцев.
Богатая вдова
В 1840 году умирает Вацлав Ганский. Его завещание, по которому Эвелине, кроме денег, доставались три имения, кузен покойного Кароль Ганский пробует оспорить в суде. Очень уж боится, что всё семейное добро достанется какому-то голодранцу-французику. Суд присуждает опекунов единственной живой дочери Ганских, а Эву оставляет без денег и прав.
Она в отчаянии, а вот Бальзак, узнав про смерть мужа, возобновляет эпистолярные атаки и напрашивается в Украину. Ганская отмахивается – боится быть скомпрометированной. Даже просит уничтожить все её письма – она подала апелляцию в Сенат и императору, а тот недолюбливает вольнолюбивых французских писак. Тем более, у графини нашлась новая мишень для переписки – талантливый венгр Ференц Лист. Был ли между ними роман, или всё обошлось только письмами – точно неизвестно.
В декабре 1840-го Бальзак впервые увидит дворец в Верховне: пока – на подаренной Эвелиной картине. «Вы мне не говорили, (...) что владеете целым Лувром. Всё это очень красиво».
Если гора не идет к Магомету… Бальзак наскрёб денег и в июле 1842 года отправился в Санкт-Петербург, где вновь увидел свою «Северную звезду». Она раздобрела, но ей вес шёл, придавая моложавости. Страсть вспыхивает вновь, Бальзак зовёт под венец – но Ганской надо уладить дела с наследством.
Она выиграет процесс, Верховня останется в её собственности. Можно встретиться снова – на этот раз влюблённые путешествуют из Дрездена в Париж. Графиня даёт писателю 100 тыс. франков на обустройство парижской квартиры.
В 1846 году Бальзак ездит с Ганской и её дочкой по Италии. Судьба некрасиво шутит: Эва беременна, Бальзак торжествует и придумывает имя будущему сыну: Виктор-Оноре. Наконец-то они с Ганской поженятся, наконец-то он станет настоящим аристократом!
Бальзак берётся через знакомых устроить тайное венчание, но для этого нужна метрика Эвелины. А вот на это красавица пойти никак не могла. Чтобы все узнали год её рождения!? Нет, нет и нет! Она решает тайно родить младенца и оставить его отцу, а сама намерена вернуться в Верховню.
Свадьба? Ну, может, через год. Жених все-таки страшный мот (600 франков за очередную трость, ну где это видано), иногда погуливает налево. Ганской надо всё хорошенько обдумать ещё раз – уже в сотый, если не в тысячный.
В следующий раз пара встретится в Висбадене, где Бальзак будет свидетелем на свадьбе Анны Ганской и Георга Мнишека. В Германии Эве становится хуже – настолько, что она рожает мёртвую недоношенную девочку. Её похоронят в семейном склепе в Верховне.
Снова встречи за границей – Эвелина, наконец, попадает в парижскую квартиру писателя, аляповато обставленную на её же деньги. Они живут там несколько месяцев обычной супружеской жизнью. А в очередной разлуке он пишет ей: «Я мечтаю попасть в Украину, как мечтают про оазис в пустыне».
Наконец, Верховня
Наверное, и правда пора. 5 сентября 1847 года Бальзак выехал из Парижа. До границы Российской империи за Бродами (теперь – Львовская обл.) – шесть дней пути. Дальше –житомирский почтовый тракт. В Бердичеве он пишет: «Там начинается украинская земля, чёрная и жирная, которую никогда не угнаивают и всегда засевают».
Дворец в Верховне, где его ждут апартаменты на втором этаже, поражает писателя. Собственная часовня в ухоженном парке, оранжерея с экзотическими растениями, первоклассная коллекция картин (тут были подлинники Антуана Ватто, Жана-Батиста Грёза, Антониса Ван Дейка, Лукаса Кранаха, Рембрандта, одного из Гольбейнов), мраморные ванные, купленная в Брюсселе карета, по стоимости равная 2 тыс. Крепостных, – Бальзак удивлён, что живущая в такой роскоши «Северная звезда» осталась доброй и чуткой женщиной.
«Страна эта интересна тем, что рядом с настоящей роскошью тут недостаёт простейших вещей. Это имение – единственное, где есть карселовские лампы и больница, зеркала на 10 футов – и нет обоев на стенах. А Верховня считается самым богатым имением Украины, которая величиной с Францию. (…) Несмотря на плодородные земли, обменять продукты на деньги трудно, потому что управители крадут и не хватает рабочих рук для молочения хлеба. (…) В Верховне надо иметь всё своё: тут есть кондитер, мебельщик, портной, обувщик, которые обслуживают имение. Теперь я понимаю, что такое триста душ челяди, о которых мне говорил в Париже покойный господин Г., который держал для своих услуг даже целый оркестр».
Зал для танцев во дворце в Верховне
Бальзак был счастлив все три месяца в Верховне. Здесь писал свои последние произведения: пьесу Мачеха, роман Депутат от Арси, а ещё – Театр как он есть, Мадемуазель де Виссар, Мелких буржуа, Женщину-писательницу. Вечерами гуляли, читали и рассматривали купленную Оноре энтомологическую коллекцию.
Иногда заглядывали соседи-помещики – ради визита князя и княгини конецпольских даже устроили банкет с фейерверками. В ноябре Ганская повезла Бальзака в Киев. «Ну вот я увидел северный Рим, татарский город с тысячью церквей, богатствами Лавры и святой Софией украинских степей. (…) Не поверите: один богатый мужик прочитал все мои опусы и каждое воскресенье ставит за меня свечку в Николаевской церкви», - писал Оноре сестре.
Университет писателя не заинтересовал, зато его тянуло на рынок и околицы. «Я слушал рассказы про степи, крестьян, снегопады, управителей. Евреев, и, наконец, про соединение цивилизации с варварством, и всё в таких выражениях и в таком фантастическом освещении, что Украина начала казаться мне единственным краем на земле, где я смог бы увидеть совсем новые явления и людей».
Бальзак покинул Верховню морозным январём. Эва накинула ему на плечи лисью шубу – и дала 90 тыс. франков на покупку акций Северной железной дороги. Еще 10 тыс. она отправит почтой вдогонку.
В Париже с оглушительным успехом прошла премьера его Мачехи. Бальзак пишет новую пьесу, Делок, ей тоже пророчат успех. Но всеми мыслями он на Волыни, в Верховне. Конец 1848-го и весь 1849 год писатель прожил в имении Ганской. И Эва, отписав все свои богатства дочери, наконец говорит желанное «Да».
Но прежде пишет и пишет ко двору письма с просьбой оставить за ней Верховню в случае брака с иностранцем. Даже Бальзак писал прошение графу Уварову. Ждут ответа, тем временем начало сдавать сердце писателя. Он всё чаще задыхается, всю зиму его мучает бронхит.
Зимой 1850-го Оноре кажется, что он вот-вот умрёт – но приходит весна, а с ней и разрешение императора на брак. Но Верховни им не оставят. Бальзак снова пишет царю – но Николай І стоит на своем. Эвелина заботливо ухаживает за тяжелобольным – и думает, думает… В итоге назначает день свадьбы: 14 марта 1850 года. Бог с ней, с Верховнёй, – будем жить в Париже.
Свадьба в спортзале
Когда в советские времена туристы-французы спросили бердичевского школьника, где венчался Бальзак, тот ответил: «А в нашем спортзале». В костёле св. Варвары и правда был физкультурный зал одной из школ, теперь в храме молятся греко-католики. Именно здесь в семь утра прибывший из Житомира прелат Виктор Ожаровский закрепил церковным актом брак Оноре де Бальзака и Эвелины Ганской.
Почему Бердичев? Бальзак же описывал город крайне нелестно: «дома пляшут польку – так перекошены одни направо, другие налево, а некоторые вообще полуразвалены. Попадались меньшего размера, чем наши ярмарочные балаганы, а чистотой похожи на хлев». А просто в Житомире, где планировали венчаться, гудел карнавал, на который съехалась вся окрестная аристократия. Свадьба бы превратилась в шоу, а больному гению и его музе это было ни к чему.
К вечеру того же дня прибыли в Верховню. Бальзака мучала одышка, Эва страдала от подагры – не до банкетов. Собравшись с силами, они ещё раз выберутся в Киев – вписать имя мадам де Бальзак в паспорт мужа для выезда из Российской империи. В Париж они отправятся 25 апреля по раскисшим после снегов украинским дорогам. Карета раз за разом грузнет в болоте по самые окна. Пока её вытягивают, Бальзак с трудом опускается на землю и молча ждёт.
Парк в Верховне и сегодня притягивает влюбленные пары
Тихим майским вечером они доберутся до Парижа, но особняк на ул. Фортюне окажется заперт. Когда взломали замок, оказалось, что слуга Франсуа сошёл с ума, разгромил квартиру и забаррикадировался внутри.
Бальзак вернулся на родину практически слепым, он не может ходить, часто теряет сознание. Надежд нет. Эва ухаживает за умирающим мужем – и покидает его только в минуты смерти 19 августа. Танатофобия – часть характера всех Ржевусских.
Ей теперь упорядочивать архив писателя, с помощью литераторов Шанфлери и Шарля Рабу заканчивать недописанные романы Бальзака. С Шанфлери у неё интрижка – в свои 50 Ганская всё ещё видная женщина. Ей ещё жить и жить – только в 1882 году её похоронят в гробнице Бальзака на парижском кладбище Пер-Лашез.
Верховня помнит их — тут с 1959-го действует мемориальный музей писателя. Ещё раньше, в 1921 году, в ампирном дворце разместился аграрный техникум. Сохранилось всё же немало: рабочий стол Бальзака, подсвечники, клавесин Эвелины, камин и палас. Ещё – подземные ходы из флигелей во дворец (по левому слуги носили еду ко столу, правый вёл к локальной тюрьме Ганских).
Под часовней – тоже подземелье с нишами за железными дверьми: родовая усыпальница. Меньше повезло библиотеке: её вывезли в Житомир. Есть и хитроумное приспособление, изготовленное местными мастерами: трость при необходимости превращается в раскладной стул, чтобы страдающий от ревматизма француз мог присесть даже во время прогулки.
Студенческий фольклор дал названия уголкам некогда роскошного парка – Аллея любви, Аллея разлуки, скамейка Бальзака, беседка Эвелины. Ещё есть Дерево Любви: два ствола переплелись, не разъединить. Аналогии с жизнью Бальзака и Эвелины напрашиваются сами собой.
Кто-то из журналистов предлагал сделать здесь, в Ружинском районе Житомирщины, Музей любви. И правда, место способствует таким романтическим планам. Но пока на этих аллеях и полянах влюбляются юные аграрии. А ещё – начинают любить этот край туристы, которые нашли в украинском селе версальскую роскошь, овеянную громким именем Бальзака.
***
Этот материал опубликован в №5 журнала Корреспондент от 12 февраля 2016 года. Перепечатка публикаций журнала Корреспондент в полном объеме запрещена. С правилами использования материалов журнала Корреспондент, опубликованных на сайте Корреспондент.net, можно ознакомиться здесь.