Петр Порошенко о том, как обманывали Россию, о коррупции в лагере Юлии Тимошенко и своем отношении к Президенту
За восемь месяцев этого года Петр Порошенко, экс-секретарь Совета национальной безопасности (СНБО) Украины, умудрился превратиться из революционера в серого кардинала с рейтингом популярности не выше, чем у нелюбимого в народе Виктора Медведчука. Сам он уверен в искусственности своего имиджа, как и в заказной природе заявлений о коррумпированности СНБО. Свою точку зрения по поводу этих обвинений он высказал в интервью Корреспонденту.
- Как к бывшему госслужащему, к Вам осталось довольно много вопросов. В частности, бывший глава СБУ говорил, что Вы блокировали расследование дел по РосУкрЭнерго…
-Разве деятельность Генпрокуратуры (ГПУ) и СБУ каким-то образом зависит от секретаря СНБО? Чем я мог мешать, самим фактом своего рождения? В это верю, верю в то, что моя покойная мама самим фактом моего рождения испортила жизнь товарищу Турчинову. Но кончать жизнь самоубийством по этому поводу я не собираюсь, потому что это – тяжкий грех.
- Экс-глава СБУ рассказал, что буквально сразу после начала его работы на посту главы Службы, к нему поступили сигналы на Петра Алексеевича Порошенко…
- Турчинов – уголовный преступник: за недонесение о преступлении и за то, что он немедленно не завел уголовное дело и не проверил информацию. То, что он семь месяцев бездельничал на посту, не возбудил дело против Порошенко, если у него были объективные данные о моей незаконной деятельности, значит, что Турчинов – преступник. Ведь именно на него закон и Президент возлагают функцию оперативного сопровождения борьбы с коррупцией. Не на ГПУ, а именно на СБУ.
- Но он писал докладные и Генпрокурору Святославу Пискуну, и Президенту…
- И на заборах писал, и в Украинскую правду писал… Но в данном случае он действовал незаконно. Он должен был писать не Президенту, не в Украинскую правду, не даже в Вечерние вести, не [Михаилу] Бродскому. А ведь именно ему он и писал – передавал компромат, когда за мной осуществлялось наружное наблюдение СБУ, когда прослушивались мои телефоны и других высших руководителей государства. И делалось это Турчиновым.
- И есть документальные подтверждения?
- Обязательно. Вот сейчас я написал по этому поводу информацию, пусть СБУ проверяет, каким образом стало известно содержание моих телефонных переговоров господину Турчинову.
Так вот, он должен был писать следователю ГПУ. Причем, даже не он, а конкретный оперативный работник, который получил эту информацию в феврале-марте, и установил ее подлинность. Нужно было немедленно возбуждать уголовное дело, а не ходить и трепаться языком.
Вы с ним беседовали… Он привел какие-то данные, или опять рассказывал, что космические корабли бороздят просторы Вселенной, а над всем этим нависает демон Порошенко?
- Кстати, о демонизации. Сегодня Ваш рейтинг ниже, чем был у Медведчука. Как вы с этим собираетесь бороться?
- Никогда не занимался ни своим имиджем, ни своим рейтингом, но уверяю вас, что если займусь, то ситуация будет существенно поправлена.
Ситуация в конце лета – начале осени ясна и понятна. Когда народ семь месяцев кормили тем, что все у нас в стране прекрасно: бюджет выполняется прекрасно, люди живут прекрасно, народ получает у нас прекрасные деньги. А народ выходит после этого зомбирования и видит, что цены выросли так, что нынешние зарплаты их реально не покрывают.
Уголь вырос больше, чем на 15% подозреваемой инфляции, тарифы - более, чем на 15%, стоимость продуктов питания существенно возросла, и люди стали просто хуже жить. Реально выросла безработица, остановились предприятия в результате совершенно идиотского снижения таможенных тарифов и подрыва внутреннего рынка и внутренних производителей. По всем позициям стало плохо. Нужно было чем-то это перебивать, а перебивается это одним – скандалом. И нашли сбитого летчика – [Александра] Зинченко, который настолько провалил работу в секретариате, что был на грани. Организовали сценарий, передозировали его информацией компрометирующей, чтобы он громко грохнул дверью.
- Значит, низкий уровень доверия к Вам, это...
-Технологический сценарий дискредитации. Было специально организовано, чтобы в двух-трех интервью должны были плохо сказать о Порошенко. К примеру, вот по слухам, Порошенко занимается облэнерго. Хотя все знают, что я никогда к энергетике не имел никакого отношения, и ничего в этом не понимал.
-Просто Константин Григоришин говорил о Вас как о своем партнере по бизнесу…
-Вранье, предоставьте записи (я сказал это Зеркалу Недели) – и я подам на него в суд. И не ссылался Григоришин… Я сразу после этого позвонил и сказал ему: "Если бы позволил ты себе…"
Назовите мне хоть одно дело, которое Григоришин выиграл? Я достаточно эффективный человек, поверьте мне, если бы я в это дело включился, Григоришин бы выигрывал.
- Вернемся к сегодняшнему дню. Экс-глава СБУ предупреждал, что дело о коррупции будет завалено, если начнут увольнять сотрудников Службы, которые ведут следствие, в частности, Александра Кожемякина, начальника Управления по борьбе с оргпреступностью и коррупцией. И его Президент таки уволил… Не Вашими стараниями?
- С момента своего снятия я Президента видел буквально несколько десятков секунд, когда зашел и сказал, что освобождаю кабинет. Еще я получил от Президента букет на день рождения. Ни телефонных, ни каких-либо других разговоров ни с Президентом, ни с кем-либо другим, кто принимает решения, не имел. Потому что считаю это неэтичным.
А решение о Кожемякине было принято сразу же. Турчинов ведь понимал, что Кожемякина снимут. Потому что сама структура Службы было объединением ежа с ужом. А господин Кожемякин – я не хочу комментировать его действия - но все сомнительные мероприятия Турчинов поручал именно ему. Начиная от крышевания эсдеков с Приватом, и об этом знали все в Службе. И потому совершенно неудивительно, что вместе с [Виктором] Швецом [экс-адвокатом Тимошенко, который теперь возглавляет комиссию по проверке фактов коррупции в окружении Президента, в комиссию вставили и Кожемякина.
- Возможно, Вам с Кожемякиным помог Игорь Дрыжчаный, нынешний глава СБУ, которого называют Вашим человеком на этом посту?
-С Дрыжчаным я познакомился во время расследования парламентской комиссии по выборам в Мукачево. Он тогда, как зампредседателя Службы, курировал расследование, со мной встречался дважды и опрашивал меня. Не могу сказать, что он был очень активным, и что следствие тогда что-то установило, но мне показалось, он старался быть объективным.
С тех пор я его не видел до назначения в СНБО, и там я с ним встречался один раз. Возможно, еще встречался с ним во время Майдана, когда виделся с [Игорем] Смешко [на то время глава СБУ]. Там был [Александр] Скипальский [генерал СБУ], еще какой-то зам, наверное, случайно пересекся и с Дрыжчаным.
- Получается, что во время работы СНБО у Вас было достаточно информации о том, что Турчинов действует не так. Почему Вы не озвучили это сразу?
-Я не хотел бы все сводить к каким-то личным конфликтам. Я говорил не о личности, а о Службе. Я говорил, что Служба не реформирована. Я говорил о том, что в своем нереформированном виде она несет угрозу для национальной безопасности. Я говорил о том, что она не предупреждает кризис. Я говорил о том, что Служба продолжает заниматься прослушкой. Но я не могу ни назначать, ни предлагать увольнять. Я могу просто писать докладную Президенту. Когда вопрос уже вышел на более серьезный уровень, я могу публично заявить свою позицию в СМИ. Я сделал и то, и другое.
- Почему тогда не последовал резонанс?
- Я не обвинял никогда Турчинова в коррупции. Потому что для того, чтобы обвинять, я немедленно должен положить факты на стол. Информации а-ля Зинченко – у меня более чем достаточно. Но факт, документ, подпись Турчинова, мотивация, интерес? Я, в отличие от Зинченко, юрист, и отдаю себе отчет, что такое нечестные, несправедливые, не имеющие доказательств, базирующиеся чуть ли не на слухах обвинения. Заметьте, я ни разу не сказал сейчас, что у меня есть факты, и я готов доказать, что Турчинов занимался коррупцией лично.
Поручал собирать компрометирующий материал – да, я об этом написал в Службу, чтобы это проверить. В Службе я надеюсь, эта информация не уничтожена.
- Откуда у Вас такая информация?
- Сотрудники Службы докладывают. И я думаю, что они смогут об этом свидетельствовать в суде. Если такой суд будет.
- У Вас было столько полномочий. Почему Вы об этом раньше не говорили?
- Кому? Президенту я об этом говорил.
- У нас, получается, плохой Президент?
- Нет, Президент у нас хороший. Президент выслушивал и меня, и Юлю, и всех. И президент пытался найти точку соприкосновения для того, чтобы механизм принятия решений учитывал, то, что происходило.
У меня действительно сердце рвется от тех упущенных возможностей. А ведь было так, к примеру. Мы семь месяцев обманывали Россию. Говорили одно, делали другое, думали третье. Над этим смеялся весь мир, начиная с моих российских коллег. Неудобно было мне как секретарю комиссии Ющенко-Путин объяснять сначала заявления Терехина, потом лепетания Тимошенко, потом пояснения Президента. Как это объяснить в нормальной стране?
Я именно поэтому инициировал Совбез по ЕЭП. Ребята, мы хотим работать в ЕЭП, хотим работать в рамках зоны свободной торговли. Но нам Конституция не разрешает создавать наднациональные органы, уберите их из повестки и обсуждайте их без Украины. Но в рамках национального законодательства мы хотим и будем в ЕЭП, потому что Россия – наш стратегический приоритет.
Это было сказано внятно, на всех уровнях. Там стоит подпись Тимошенко, там стоит подпись Президента. Но заканчивается Совбез, и каждый замминистра, выходя оттуда, ковыряя в носу, начинает говорить: "Вы знаете, у нас другое мнение!"
Мы провели Совбез и по политике землепользования. Еще когда в риторике Тимошенко этот вопрос еще не появлялся. Подготовили 50 законопроектов. Это каторжный труд, которым упорядочивается деятельность по выделению, продаже земли, делаются земельные кадастры, с четким бюджетированием, графиками и ответственностью. Указ не вышел. Хотя проведен Совбез, проголосован, все документы одобрены и переданы в Секретариат на подпись.
Прихожу к Президенту, это было 1 сентября, я только приехал с лечения. "Виктор Андреевич, я так не могу. Я передал документы. Они плохие – снимайте Порошенко! Они хорошие, но нужно доработать – верните и выскажите замечания. Они хорошие – подпишите! Я не могу, как секретарь Совбеза, два месяца ждать, пока кто-то соизволит подать Вам документы". Президент набирает по громкой связи Зинченко: "Александр Алексеевич, почему я два месяца не вижу документы?". Оттуда с придыханием: "Виктор Андреевич, я разберусь, я не знаю, как это могло быть. Я вообще не понимаю, я вам доложу!"
Причина – непрофессионализм. Зинченко нельзя было ставить на место секретаря президента. Президент потерял инициативу. Мне не хочется показать, что Порошенко – лучше всех, и работал эффективно, хотя я считаю, что своей работой я поднял статус Совбеза.
- Может, и поделом, что всех вас Президент отправил в отставку?
- Если Порошенко должен был заплатить ту цену, чтобы прекратить падение в пропасть, которое мы сегодня имеем в экономике – я готов принести эту жертву.
- Какие будут Ваши следующие шаги?
- Все будет зависеть от того, когда закончится бред с этими возбужденными и "висящими" делами. В ГПУ и СБУ создана группа, работает 20 человек, и эти дела, если бы там что-то было, закончены были бы за сутки. Привели, опросили, сделали очные ставки (если надо) и принимайте решение. Если "да, виноват" - тогда в суд и там – публичный процесс. И хватит дурака валять.
Это интервью было опубликовано в № 39 журнала Корреспондент от 8 октября 2005 года