Мы никогда не узнаем, знал ли некий полковник Уокер из подразделения королевских морских пехотинцев об императоре Фридрихе Барбароссе.
У них не так много общего. Они погибли с разницей в 800 лет, но оба оставили нам память об опасностях, которые таят в себе военные операции на Ближнем Востоке.
Я обнаружил имя полковника Уокера на мемориальной доске неподалеку от рынка древнего города Акко на севере Израиля.
Известно о нем немного. 68-летний офицер погиб во время маневров военной кампании. Британия и Австро-Венгерия вели военные действия, чтобы передать территорию, теперь известную как государство Сирия, под управление Османской империи. Территория находилась под властью арабских племен.
Не хочу обидеть потомков полковника, но мне неясно, почему такая дипломатическая стратегия казалась целесообразной.
Фридрих Барбаросса, император Священной Римской империи, был примерно того же возраста, что и полковник Уокер, когда отошел в мир иной в 1190 году.
Он стоял во главе крестового похода на Святую землю, маршрут которого пролегал по территориям нынешних Турции и Сирии.
Фридрих ждал своей очереди, чтобы пройти по мосту, по которому шли солдаты его армии. В приступе нетерпения он решил идти вброд.
Сними он тогда свои латы перед входом в воду, Третий крестовый поход мог завершиться иначе. Император утонул, и его тело было погружено в уксус в надежде, что его удастся сохранить для последующего погребения в Иерусалиме.
Оказалось, что свита короля не учла силу стоявшей жары, поэтому они были вынуждены предать его тело земле в городе Антиохии, где оно находится и поныне – на турецкой территории, неподалеку от границы с Сирией.
И Антиохия, и Акко считались древними городами, к тому моменту, когда в них нашли свое последнее пристанище император Фридрих и полковник Уокер.
В этом регионе сталкивались интересы военных, дипломатических, коммерческих и религиозных институтов, что делало его чрезвычайно опасными.
В наше время, когда страна наносит раны сама себе, как это происходит в Сирии, срабатывает инстинкт: надо что-то предпринять, а не бездействовать.
У западных государств, возможно, имеется большой соблазн опереться на опыт военного вмешательства в Ливии, где режим Муаммара Каддафи был свергнут при помощи нескольких стран-участников НАТО, поддреживавших повстанцев удара с воздуха.
Казалось бы, подобное можно осуществить и в Сирии. Но это не так.
Многогранная страна
Ливия была скорее государством одного человека, нежели однопартийным государством, поэтому изменить ситуацию было не так сложно. Нельзя сказать, как сложится ситуация в этой стране в дальнейшем, но с точки зрения проведения военной операции, много средств на это не ушло.
Сирия - многогранная страна, где сосуществуют несколько религий. К чему военное вмешательство может привести там, - предсказать невозможно.
У Ирана есть свои причины для поддержки президента Башара Асада, который является алавитом. Вероучение алавитов происходит от шиитского направления ислама. Кроме того, Иран рассматривает Сирию в качестве важного стратегического звена движения "Хезболла" в Ливане.
Возможно, Тегеран в первую очередь добивается сохранения власти у Асада, а также нестабильности в стране, как это происходит в Ливане после прошедшей там гражданской войны.
Россия и Китай могут использовать право вето в ООН, чтобы не дать Западу создать бесполетную зону в небе Сирии. Многим это напоминает времена Холодной войны, когда Совбез ООН не мог сдвинуться с мертвой точки.
Россия, возможно, учитывает интересы православных христиан в Сирии. Также у нее имеется морская база и экономические инвестиции. Но главным мотивом, безусловно, остается демонстрация Вашингтону того, что процессом изменений на Ближнем Востоке руководит не Запад.
На кого поставить?
У Америки и ее союзников есть и другие проблемы.
После устранения Асада они хотели бы вернуть стороны конфликта к диалогу. Но сложно предположить, как они это сделают, учитывая уровень ненависти и насилия в стране.
Западу сложно поставить на какую-либо из сторон в то время, когда повстанцев поддерживают радикальные исламские группировки.
Сложно оценить весь масштаб того, что стоит на кону в Сирии.
Это одна из стран, образовавшихся на руинах Османской империи после Первой мировой войны. Если она расколется на части, можно ли будет ручаться за стабильность других государств в региона, образовавшихся примерно в то же время?
Это не первый случай, когда политики рассматривают возможность военной интервенции в этой части мира. Истории полковника Уокера и императора Фридриха показывают, насколько это опасно.
Источник: Русская служба Би-би-си