Задачей церкви почему-то считают утоление боли. Сама церковь, между тем, состоит из реалистов, жаждущих влияния и власти - основным стимулом возрождения Православия, вопреки устойчивому мнению о спонтанности этого процесса, стала разнарядка ЦК, спущенная в 1988 году: Сегодня Русская Православная Церковь не стыдится коммерческой деятельности и не скорбит по братоубийственной войне в Чечне. Корреспондент российской «Новой газеты» встретился с Протоиереем Всеволодом Чаплиным, секретарем Московского Патриархата по связям с общественностью.
— Почему к священнику обращаются как к отцу? Ведь Иисус Христос сказал, что ни к кому так нельзя обращаться, кроме Бога?
— Не думаю, что эти слова нужно понимать буквально — иначе и родного отца нельзя будет так называть. Речь шла о том, чтобы не стимулировалось человекоугодничество. В Церкви может быть только один глава — Христос, а из людей — Предстоятель, тот, кто стоит первым на молитве и предстательствует за людей. Поэтому в Церкви не может быть ни личной власти, ни личного главы.
— Отвечает ли сын за грехи отца? Существует ли такое понятие, как родовой грех, грех народа?
— Серьезный вопрос, он активно дискутировался во время работы над проектом основ социальной концепции Русской Православной Церкви. Нет в православии учения о покаянии за грехи предков. Но в то же время существует таинственная связь человека с грехами всего общества, всего человеческого рода — то, что мы называем первородным грехом. Сама смерть, болезни, искривления человеческой природы являются следствием греха Адама. Первородный грех довлеет над человеком от рождения, но затем очищается в Крещении.
Далее. Бывают наследственные пороки, предрасположенности к дурным деяниям. Влияет на человека воспитание в семье, общественный климат. Так что полностью отделить личность от ее родственных связей, от семьи и общества нельзя. В какой-то мере мы несем на себе последствия грехов наших предков и нашего общества. Но, естественно, нельзя считать, что человек виновен перед Богом в грехах, которые он лично не совершал.
— Тем не менее на практике так: приходит старушка, кается, рассказывает, как ее детям тяжело, а ей говорят: ты грешила, вот потому твои дети, внуки расплачиваются. Это нормально?
— В этих словах может быть своя правда — ведь греховный «фон» жизни родителей сильнейшим образом влияет на детей. И даже после исповеди, после покаяния последствия греха нередко остаются с человеком — последствия физические, последствия нравственные, душевные раны.
— Иначе говоря, не остается выхода — ты раскаялся, но дело сделано, а значит, грош цена твоему покаянию, разве не так?
— Выход есть! Прежде всего в Таинстве Покаяния, в котором Господь прощает все грехи. И затем — в духовной перемене, самовоспитании, молитве, реальном участии в жизни Церкви. Через это изглаживаются из жизни последствия греха. Мы сами не можем избавиться от порочных наслоений. Но Бог, действующий в Церкви, может нам помочь, если мы этого хотим, если просим Его об этом и веруем в Божию помощь.
— Если все так в Церкви ориентировано на спасение души человека, то при чем тут деньги? А если человек нищий? Почему все действия совершаются за деньги — крещение, отпевание, венчание? Исповедался — заплати, так?
— Во многих храмах нет фиксированной платы, и, я думаю, эта практика будет расширяться. Если у человека нет ничего, то его и окрестят, и отпоют родственников. Когда меня приглашали освящать квартиры, иногда и сам деньги давал, потому что видел, что люди нуждаются. Я не слышал, чтобы кому-то отказали только потому, что у человека нет денег. В то же время есть традиция, что люди жертвуют за требы. Отмена фиксированной платы, однако, имеет и минусы. Это порождает кое-где, к сожалению, злоупотребления: алтарники, певчие начинают вымогать немыслимые суммы.
— Позвольте вопрос об имидже. Почему так часто на улице встречаются люди в подрясниках, неопрятные, немытые, с мрачными лицами — ведь это часть образа Церкви?
— Люди в рясах, собирающие деньги, — обычно никакие не священники и не монахи. Было очень твердое решение Архиерейского Собора, запрещающее священникам и монахам собирать милостыню на улицах, а мирянам — только с письменного разрешения епископа.
— А просто черные неулыбчивые монахи, идущие по улицам, — это притягательный образ для детей, скажем? Именно таков должен быть облик Церкви?
— В истории Церкви многие подвижники пренебрегали личной гигиеной ради аскезы. В наших условиях личная культура многое определяет. Одежда может быть бедной, но она, наверное, должна иметь стилистическое единство. На мой взгляд, священник должен носить либо рясу или подрясник, либо приличное светское одеяние, а не то и другое одновременно. Нелепо выглядит красная куртка с драконами поверх подрясника, а такое однажды показывали по телевизору. Как-то видел батюшку в праздничном облачении и желтых шлепанцах... Утрата культуры одежды есть, но это преодолимо, дело времени.
— Давайте поговорим о тех ключевых претензиях к Церкви, которые светское сознание не может совместить с авторитетом веры, если угодно. Почему в Церкви такой громадный масштаб коммерческой деятельности? И он нарастает, а не уменьшается. И вся коммерция — теневая. О ней нельзя узнать, получить справку.
— Я думаю, что это масштабы не очень большие. Чаще идет речь не о том, что сами церковные структуры занимаются коммерцией, а какая-то светская организация в сотрудничестве с Церковью реализует тот или иной проект, и Церкви отчисляется определенная часть дохода. В то же время нет и не может быть ничего дурного в том, что Церковь занимается производственной и предпринимательской деятельностью. Это естественная и нормальная вещь, это было и до революции, это происходит в большинстве экономически свободных стран. Ведь дело Церкви — не только молиться. Она всегда была и будет центром организации сельского хозяйства, производства продуктов питания, сырья, вина, ювелирных изделий. Некоторые люди подают это как нечто странное и чуждое Церкви, но такой взгляд — не более чем рецидив советского мышления.
— Резиденции Патриарха в Переделкине Лужков подарил кусок земли в 40 га, отнятый у детского туберкулезного санатория. Это нормально?
— Я не знаю подробностей. О них лучше узнать в Чистом переулке (Мы пробовали навести справки в Патриаршем подворье, однако нас постоянно отсылали по инстанциям, отказываясь прокомментировать данную ситуацию.). На этой территории, насколько я знаю, планируется построить духовно-просветительский центр и использовать его для большого числа церковных программ, которые будут полезны всему обществу, в том числе, надеюсь, и окружающим людям.
— Церковь не протестует против чеченской войны и тех бесправных действий, которые совершают там федеральные войска. Как это понимать? Полная солидарность с властью?
— Простой ответ, хотя он отступает от политкорректности и гуманизма, но Церковь вовсе не обязана им следовать. Ценность государственной целостности в православной традиции так же велика, как и ценность человеческой жизни. Для многих первая ценность выше. Когда звучат слова, что не может проливаться кровь за землю, Православная Церковь не дает на это столь однозначного ответа. В истории много раз она призывала верующих жертвовать жизнью ради сохранения Отечества. Естественно, при этом должно защищаться мирное население, нельзя допускать страданий невинных людей. Но нельзя употреблять в этой ситуации (так же, как и на Балканах или в контексте ближневосточного конфликта) те критерии оценки гражданского населения и вооруженных групп, которые возникли в годы Второй мировой войны. Сегодня очень сложно разделить тех, кто является легитимными комбатантами, и тех, кто, будучи формально мирными гражданами, берет в руки оружие и содействует одной из воюющих сторон. Если нам говорят об арестованных и убитых гражданских лицах, нужно помнить, что критерий их гражданскости и мирности отнюдь не так прозрачен, как это было 55 лет назад. Если человек не носит форму, это не значит, что он не может вести боевые действия и так или иначе участвовать в вооруженной борьбе одной из сторон.
— Получается, что останавливать зло не есть задача Церкви?
— Церковь всегда старается остановить зло в той мере сил, какой она обладает. Я считаю, что не без участия Церкви предотвращена гражданская война в 1993 году, при ее участии удалось избежать крайностей разделения между народами бывшего СССР, были остановлены трагические события в Литве в 1991 году. Этот список можно продолжать.
— Кто такие военные священники? Откуда они берутся в армии?
— У нас сейчас нет профессионального военного духовенства, которое было до 1917 года. Есть священники, которые направляются в горячие точки отделом Московского Патриархата по взаимодействию с Вооруженными силами и правоохранительными учреждениями. Есть священники, прибывающие из епархий вместе с теми солдатами, офицерами и сотрудниками милиции, которые приезжают из этих регионов. Есть священники, которые окормляют ближайшие воинские части.
— Вопрос об агентах КГБ в рясах существует давно. От имени Церкви не прозвучало ни отрицания, ни признания этого факта. Обсуждается ли внутри Церкви эта тема? Или бывшие агенты не позволяют?
— Если говорить о тех, кто входил в контакты с прежней властью, то это абсолютно все, кто служил в советское время, потому что от священника требовалось получать справки и разрешения уполномоченных Совета по делам религии, а это были либо сотрудники спецслужб, либо люди, им подотчетные. Другое дело, использовалось ли это во вред Церкви и своим собратьям. Если так, то это греховное деяние. Думаю, что совестливые люди в этом каялись. Что касается версии о засланных священниках, поставленных спецслужбами, то это миф. Впрочем, главный вопрос не в том, с какой именно властью священники контактировали, а шло ли это во благо или во зло. Ведь и при царской власти, и в 90-е годы контакты с властью иногда использовались для недостойных действий — для очернительства, для сведения счетов, для получения сугубо личных выгод. Вспомним, Церковь шла даже на контакты с гонителями — и во времена Рима, и в период исламского владычества на Балканах. Церковь не уклонялась от переговоров, пытаясь спасти верующих и ненарушимость совершения Таинств. Кстати, я не могу понять, чем сотрудничество с советской властью было хуже работы на западные спецслужбы диссидентского крыла Церкви, которое получало деньги от недругов России.
— Как Церковь поступает в отношении гомосексуалистов из числа служителей (На последнем заседании Синода, который проходил в день интервью с о. Всеволодом Чаплиным, были сняты со своих постов, как подчеркивается, «по собственному прошению» два представителя этого «меньшинства» в Церкви — епископ Южно-Сахалинский Аркадий и епископ Красногорский Савва, возглавлявший отдел по взаимодействию с Вооруженными силами.)? Есть даже мнение о голубом лобби в Церкви.
— В церковной среде, как и везде, очевидно, есть определенное количество людей, подверженных этому греху, а это именно грех. Церковь не должна их изгонять, но они призваны принести покаяние и отказаться от этого образа жизни. Рассматривать такие вопросы в отношении священнослужителей — прерогатива Святейшего Патриарха, Священного Синода и церковного суда, процедура которого сейчас вырабатывается.
— Власть совершает ошибки — это неизбежно. Почему наша Церковь молчит и никак не выражает своего мнения, как будто она во всем согласна с властью?
— Это совершенно не так! Заявлений церковного Священноначалия по адресу властей по самым разным поводам множество! И о Чечне, и о социально-экономическом положении в стране, и о невыплате зарплат, и о многом другом.
— Но этого голоса вообще не слышно. Почему?
— Нам нужно активнее пропагандировать нашу позицию. Другая причина: СМИ стараются ее замалчивать, особенно если она не имеет отношения к публично обсуждаемым темам, часто искусственно раздуваемым, как восстановление смертной казни или захоронение екатеринбургских останков. И особенно она замалчивается, если не совпадает с доминирующим настроением как общества, так и основной части нашего журналистского мейнстрима.