Более двух десятилетий представители советской интеллигенции - студенты, преподаватели, инженеры и даже ученые - по нескольку раз в год превращались в рядовых крестьян и ехали в села на борьбу с урожаем, - пишет Александр Пасховер в рубрике Архив в № 1 журнала Корреспондент от 11 января 2013 года
В 1954 году во время закрытого собрания партактива во Владивостоке Никита Хрущев, первый секретарь ЦК КПСС, лидер СССР, сделал необычное открытие: “Я был рабочим - социализма не было, а картошка была. Сейчас социализм построили, а картошки нет”.
Намереваясь совместить социализм с картошкой, главный коммунист планеты приступил к реформам. Но в результате его неловких действий к началу 1960-х годов с прилавков магазинов стала исчезать не только картошка, но и мясо, колбаса, молоко, масло. Одной из причин данного явления было то, что сельская молодежь массово уезжала в города, и вымирающие села уже не могли прокормить растущее урбанизированное население.
Сельская молодежь массово уезжала в города, и вымирающие села уже не могли прокормить растущее урбанизированное население
Чтобы как-то помочь дышащему на ладан продовольственному комплексу страны, партия и правительство с начала 1970-х посылала на битву с урожаем городскую интеллигенцию. Поездки работников предприятий в подшефные колхозы на дни и недели стали обязательными.
Временно командированные в советскую глубинку профессора и студенты сбрасывали с себя городской пафос и в перерывах между сбором картошки, капусты, помидоров предавались первобытному разгулу, с песнями, плясками, с самогоном и вольнодумством.
Как же было весело, вспоминает бывший студент Днепропетровского госуниверситета Никита Потураев. Было тяжело, говорит бывшая сотрудница киевского фармпредприятия Дарница Галина Мошницкая. По всякому было, замечают супруги Наталия и Геннадий Константиновы.
Впрочем, спасти советские колхозы ни веселившиеся, ни грустившие так и не смогли.
Все пропало
В сентябре 1963 года во время заседания президиума ЦК КПСС Хрущев вынес на публичное обсуждение вопрос о повышении цен на картофель. Эта идея, которая принадлежала Николаю Подгорному, опытному первому секретарю ЦК Компартии Украины, била по самолюбию советского лидера: он-то еще в мае 1957-го пообещал стране, что в ближайшие годы СССР догонит и перегонит Америку по производству мяса, молока и масла на душу населения.
Стараясь дотянуться до мечты, 25 августа 1958 года бюро ЦК КПСС даже приняло постановление О запрещении содержания скота в личной собственности граждан, проживающих в городах и рабочих поселках. А на декабрьском пленуме Хрущев потребовал от крестьян сократить размеры приусадебных участков, так как огороды отвлекают их от полноценной работы на колхозных полях. Да и какой смысл держать домашний скот, выращивать фрукты и овощи, если вот-вот в магазине будет всего полно. В 1961-на XXII съезде КПСС Хрущев и вовсе расхрабрился пообещав: “нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме”.
В декабре того же года Хрущев потребовал сократить размеры приусадебных участков крестьян, так как огороды отвлекают их от полноценной работы на колхозных полях. Однако после неурожайного лета 1963-го с прилавков магазинов в городах Союза исчезли колбаса, мясо, масло и даже лук
На декабрьском пленуме Хрущев потребовал от крестьян сократить размеры приусадебных участков, так как огороды отвлекают их от полноценной работы на колхозных полях.
“Ну как это может быть, чтобы лука не было? - недоумевал Хрущев во время заседания президиума. - У нас цены выросли на эту дребедень в десять раз. Ну что за позор? Так что, мы будем теперь приучать людей, что коммунизм, и вы кушайте суп без сельдерея, без петрушки, без укропа? Социализм есть, а укропа нет, картошки нет, и прочего нет”.
Чтобы спасти село, Хрущев за счет мелких хозяйств укрупнил колхозы и совхозы и разрешил этим сверхгигантам закупать сельхозтехнику напрямую у производителей. Ставку реформатор сделал и на мелиорацию, а также на производство удобрений. Но решить проблему Хрущев не смог и вскоре был отправлен в отставку. Леонид Брежнев, его приемник и генеральный секретарь ЦК КПСС, предложил гнуть ту же линию партии.
В 1965-м колхозам и совхозам списали многомиллионные долги, повысили закупочные цены, понизили цены на технику, позволили распоряжаться предполагаемой сверхприбылью. Из бюджета потекли ручейки дотаций, а из городов в сезон уборки стали стекаться реки бесплатной рабочей силы, направляемые в колхозы с предприятий, которые в массовом порядке брали шефство над сельхозпроизводителями.
"Полям и фермам наш ударный, самоотверженный труд! - такой призыв прозвучал с первой полосы Комсомольской правды 7 октября 1972 года. - ЦК ВЛКСМ принял постановление о задачах комсомольских организаций по мобилизации комсомольцев и молодежи на успешное завершение осенних полевых работ”.
Не учись, студент
С начала 1970-х годов всеобщая сельскохозяйственная обязанность для школьников, студентов, служащих, рабочих и интеллигенции стала в СССР такой же незыблемой, как и воинская повинность. С ранней весны и до поздней осени горожане безропотно выезжали на большие и малые битвы за урожай.
Ради аграрных побед студенты откладывали учебники, инженеры забрасывали чертежи, а ученые - свои исследования. Различия были лишь в том, что если рабочие, служащие, лаборанты, профессура и прочие ездили в колхозы на один- два дня, то студенты снаряжались в поход на две-три недели, а то и на целый месяц. На эту мобилизацию городских масс поэт, актер и бард Владимир Высоцкий отреагировал ироничным хитом “Товарищи ученые, доценты с кандидатами, замучились вы с иксами, запутались в нулях. Сидите, разлагаете молекулы на атомы, забыв, что разлагается картофель на полях”.
С начала 1970-х годов всеобщая сельскохозяйственная обязанность для школьников, студентов, служащих, рабочих и интеллигенции стала в СССР такой же незыблемой, как и воинская повинность
Шефская помощь селу казалась всеобщим благом. Колхозы получали бесплатные трудовые мышцы, готовые пахать за еду. Горожанам сохраняли их среднюю зарплату, а в качестве бонуса они привозили из “трудовых командировок” продукты питания. “Картошка” прочно вошла в быт горожан. Например, таких, как супруги Константиновы.
В 1972 году Наталия Константинова доучивалась в киевском пединституте на факультете украинской филологии, а ее муж начинал послевузовскую трудовую деятельность специалиста в Проектном институте нефтяной промышленности УССР по специальности космическая геодезия и картография.
"Мы только поженились. У нас молодая семья. Наступает суббота, воскресенье, хочется побыть вместе, а тут картошка, - разводит Константинова руками. - Я как вспомню ту картошку - дожди, ватники, холодрыга страшная”.
Ездить супругам приходилось в разные стороны, так как за каждым советским вузом или предприятием был закреплен свой колхоз. И пока студентка пединститута рубила капусту в одном месте, ее муж-геофизик собирал картошку на полях в 100 км от места дислокации супруги.
Если в колхоз можно было сплавить молодежь, то тут уже ехали все отделы, и начальники, и подчиненные
Кроме картошки была масса других работ, вспоминает Геннадий Константинов. “Пришла разнарядка в институт - перебрать на складах гниющие овощи. И если в колхоз можно было сплавить молодежь, то тут уже ехали все отделы, и начальники, и подчиненные”, - вспоминает он.
В те годы Мошницкая, лаборант фармзавода Дарница, также вынуждена была периодически откладывать работу по анализам лекарственных средств ради поездок с коллегами на сортировку овощей.
“Каждую неделю, с ранней весны до поздней осени, ездили на плодоовощную базу и чистили капусту" - рассказывает она Корреспонденту. - Конечно же, все возмущались”.
Пока комсомолка Мошницкая возмущалась, советская пресса, например газета Сельская жизнь от 4 октября 1978 года, взахлеб славословила передовиков: “Хорошую инициативу проявил коллектив Львовского областного объединения пассажирского транспорта, шефствующий над колхозом имени Ильича. Опытные специалисты предприятия помогли механизаторам колхоза в уборке урожая”.
Как было весело
Коллективные поездки на картошку - студенческая романтика. Здесь процветало вольнодумство, приобретался первый опыт интимного общения и употребления самогона.
“Занимались тем, чем нельзя было заниматься, - как можно корректнее замечает Потураев, студент образца 1980-х. - С собой обычно везли водку. Когда она заканчивалась, исследовали возможности местных магазинов, затем шел самогон разного типа, чаще всего чудовищный”.
В Херсонской области, куда в конце 1980-х студент романо-германского отделения Днепропетровского университета Потураев и его однокурсники ездили на помощь колхозам, трехлитровая банка крепкого напитка местного разлива стоила около 3 руб., то есть даром. Но бывали у студентов и сухие дни.
С собой обычно везли водку. Когда она заканчивалась, исследовали возможности местных магазинов, затем шел самогон разного типа, чаще всего чудовищный
Временный “узник” советских колхозов с восторгом вспоминает, как по вечерам с однокурсниками они проводили литературные капустники, писали стихи, устраивали концерты, спорили до хрипоты о перспективах ядерной войны, возможности экспедиции на Марс и пророчили друг другу, кто кем окажется лет этак через 20.
“Там ковалось студенческое братство, и разговоры там велись вольнодумческие” - рассказывает Потураев.
На таких посиделках встречались те, кто в обычной жизни редко пересекался. “У нас на факультете училась дочка [писателя Михаила] Чабановского и [поэта Александра] Пидсухи, - вспоминает Наталья Константинова. - С ними было очень интересно”.
Коллективные поездки на помощь родному колхозу сыграли значительную роль и в формировании новых ячеек советского общества. Потураев говорит, что знает как минимум три семьи, образовавшиеся после таких вот сельхозтуров.
Сергей Лапкин и Юлия Бондаренко, однокурсники по Запорожскому индустриальному институту, тоже знают такую семью - свою. Весь сентябрь 1988-го они вместе собирали в подшефном колхозе помидоры, а летом следующего года отправились скреплять свои томатные отношения в Запорожский ЗАГС.
Коллективные поездки на помощь родному колхозу сыграли значительную роль и в формировании новых ячеек советского общества
“В институте не было времени общаться, чтобы поближе познакомиться, - буквально в один голос рассказывают супруги. - А в колхозе лучше узнали друг друга”.
Все в поездках было хорошо. Идеалистическую картинку портила лишь одна деталь - необходимость ежедневно пахать под палящим солнцем или утопать по колено в грязи на колхозных полях. Константинов вспоминает, что для приезжих была установлена жесткая дневная норма сбора урожая. Ему, например, следовало к концу смены предоставить два мешка картошки. Для отвыкших от примитивного сельского труда студентов и работников НИИ этот хлеб был весьма горьким. Чтобы побыстрее справиться с заданием и уйти на “заслуженный отдых”, наблюдательные горожане шли на всяческие уловки.
Так, Константинов вспоминает, что они специально занимали край поля. Когда пьяный тракторист на своем агрегате, снабженном картофелеуборочным оборудованием, зигзагами ехал по краю, он оставлял здесь почти нетронутым один-два ряда. Выгода была очевидна: после трактора в земле лежала мелкая картошка, разбросанная по большой площади, - чтобы набрать два мешка такой, приходилось долго бродить по полю. А в уцелевших рядах можно было быстро надергать крупные клубни. “Можно было за два часа все собрать и идти пить пиво”, - вспоминает бывший “колхозник”.
Бесплодные усилия
Потураев уверен, что идея массового привлечения горожан к сельхозработам принадлежит Михаилу Суслову, второму секретарю ЦК КПСС, главному контролеру советской идеологии, культуры и образования. И целью кампании был не столько подъем агрохозяйств, сколько стремление партии “приземлить” оторвавшуюся от своих рабоче-крестьянских корней интеллигенцию. Суслов якобы хотел стереть различия между горожанами и крестьянами. И просчитался. “Никакой смычки города с деревней не произошло. Драки были, смычки - нет”, - констатирует Потураев.
Целью кампании был не столько подъем агрохозяйств, сколько стремление партии “приземлить” оторвавшуюся от своих рабоче-крестьянских корней интеллигенцию
Как бы то ни было, развитию села “городские шефы” не помогли. Они скорее поспособствовали консервации застоя. Руководство колхозов, привыкшее рассчитывать на десант бесплатной рабсилы, не стремилось закупать сеялки, комбайны, картофелеуборочные машины. А то, что приобретали, быстро ломалось из-за большой нагрузки: к 1970 году один советский трактор в среднем обрабатывал 117 га пашни, тогда как, к примеру, в США - 37 га, в Западной Германии - 6 га.
Но, даже имея под рукой горожан, аграрии не могли прокормить страну - против них играла демография. Население городов росло, а крестьян становилось все меньше. В 1970 году в украинских селах проживали 21,4 млн человек - 45 % от всего населения УССР, а уже в 1989-м - 17,1 млн, т. е. 33 %.
Не удивительно, что личные огороды, несмотря на борьбу с приусадебными хозяйствами, так и остались главной кормовой базой государства. В 1979 году подсобные хозяйства занимали всего 2,8 % посевных площадей страны, но на них произвели 59 % объема картофеля, 30 % молока, 29 % мяса и 33 % яиц. “Приносили ли мы вообще хоть какую-то пользу? - спрашивает сам у себя Константинов. - Думаю, что она была весьма условная. Считаю, что та картошка тех усилий и затрат не стоила”.
***
Этот материал опубликован в №1 журнала Корреспондент от 11 января 2013 года. Перепечатка публикаций журнала Корреспондент в полном объеме запрещена. С правилами использования материалов журнала Корреспондент,опубликованных на сайте Корреспондент.net, можно ознакомиться здесь