Донецкий журналист Рамиль Замдыханов описал, чем живёт шахтёрская столица во время перемирия.
«Город превратился в постапокалипсис. Одни пенсионеры и люмпено-маргиналы. Работы никакой нет. Можно только бухать». Так или примерно так описывают Донецк в социальных сетях люди, которые не были в городе год, пишет Рамиль Замдыханов в №42 журнала Корреспондент от 23 октября 2015 года. Интересно, что в те периоды, когда жить в Донецке было действительно страшно из-за обстрелов и смертей, подобных эпитетов в свой адрес он получал гораздо меньше.
Война на Донбассе остановилась, и это главный итог последних месяца-двух. Пауза в стрельбе возникла в конце августа, но к подобным передышкам за время конфликта горожане успели привыкнуть и не слишком-то верили в то, что прекращение огня в этот раз продлится дольше, чем обычно. Но вот тишина день, два, неделю, вторую неделю — ого, это уже что-то!
Прекращение стрельбы и по Донецку, и в обратном направлении, необычная активность на разного рода встречах, в рамках минского процесса, договорённости об отводе вооружений, которые, кажется, действительно стали выполняться, а главное, что-то совершенно неуловимое, повисшее в воздухе, заставили поверить, что эта тишина, как большевики в 1917-м, пришла «всерьёз и надолго».
Теперь, оглядываясь приблизительно на полгода назад, совершенно непонятно, что же мешало противостоящим сторонам договориться о подобном решении раньше
Теперь, оглядываясь приблизительно на полгода назад, совершенно непонятно, что же мешало противостоящим сторонам договориться о подобном решении раньше. Ведь уже несколько месяцев линия фронта - или соприкосновения, как её называют в политкорректной семантике, - в результате боёв сдвигалась лишь на считаные метры.
Она «дышала», не предоставляя противникам никакого очевидного преимущества, артиллерийские дуэли даже военные стали называть перестрелками, а бои за отдельные населённые пункты или объекты стали напоминать не элементы военной операции, а состязания между командами на выживаемость. Что-то вроде пейнтбола, только всерьёз, с ранениями и смертями.
И вот теперь этому или положен конец, или в странном спектакле актёрами взята такая длинная пауза, что репутационно проигравшим будет выглядеть тот, кто первым по-настоящему нарушит тишину. Игра в молчанку между вооружёнными противниками. В качестве арбитров — все население Донбасса.
Установившееся затишье недолго впустую дразнило тех, кто всё это время на чемоданах или с относительным комфортом ждал завершения конфликта. Уже через несколько дней после того, как прекращение огня стало в Донецке почти осязаемой реальностью, в город начали возвращаться покинувшие его из-за войны жители.
Это не выглядело кинематографично. Люди не шли к городским стенам длинными потоками. А колонны автобусов не вываливали на автовокзалах веселые стайки «перепереселенцев» с чемоданами и узлами. Но как-то разом, чуть ли не в один день, жителей на улицах стало зримо больше, до того почти пустые автомагистрали заполнил транспорт, количество магазинов, заново открывших двери, тоже увеличилось.
Заявить, что «город оживает», оставшиеся в Донецке жители торопились во время каждого мирного «окна» в конфликте. Но, кажется, сейчас у них для этого появились все основания.
Две стихии — те, кто уезжал и вернулся, и те, кто всё это время находился тут, — на короткое время сошлись в непримиримых спорах, но ненадолго, и вскоре уже было не разобрать, где кто
Ожидаемо две стихии — те, кто уезжал и вернулся, и те, кто всё это время находился тут, — на короткое время сошлись в непримиримых спорах, как морская и пресная вода в устье реки, но ненадолго, и вскоре уже было не разобрать, где кто.
Безусловно, картины послевоенного Донецка ещё очень сильно отличаются от тех, коими хвастался город до 2014 года. Сравнение, которое многим приходит на ум, — это больной, после долгой хвори нашедший в себе силы встать с постели. Он бледен, немощен, речь его невнятна, глаза блестят. Но он жив. А ведь очень многие думали, что уже нет.
Окончание обстрелов, которое слишком многими толкуется как бесповоротное завершение военной стадии, позволяет осмотреться и задаться вопросом: а чем, собственно говоря, завершилось противостояние? Отсутствие чётких, а главное, признанных обеими сторонами итогов, позволяет толковать сложившуюся и продолжающуюся складываться ситуацию на разные лады. Условно толкователи делятся на три группы.
Первая считает, что в результате договорённостей, достигнутых на самом высшем уровне, Донбасс возвратится в Украину в качестве той самой территории с особым статусом, о котором так много говорилось, но разобраться в котором, кажется, не в состоянии никто. В пользу этой версии её приверженцы ссылаются как на очевидные факты, так и на инсайды из «самых достоверных источников».
Очевидными фактами являются, например, перенос в непризнанной «ДНР» выборов глав и городов районов, намеченных на уже прошедшее 18 октября. Событие, к которому самопровозглашённая республика готовилась в самых лучших традициях избирательных кампаний, неожиданно перенесли на следующий год, объяснив это необходимостью следовать договорённостям, достигнутым в Париже на встрече глав Германии, России, Украины и Франции. Оставшаяся на улицах просроченная агитация с призывами идти на выборы, которые уже не состоятся не особенно кого-то беспокоит.
А непроверенные слухи, распространяющиеся по тем же соцсетям и просто среди людей, разносят вести о том, что прежняя элита Донбасса, пережидавшая конфликт вдали от домов и активов, по согласованию обеих столиц уже назначена ответственной за возвращение региона к нормальной жизни в условиях, когда эффективный менеджер должен стать весомее полевого командира.
К слову, караваны гуманитарной помощи от Рината Ахметова, кормившие Донбасс полтора года противостояния, будут непоследним доказательством правильности именно этого мнения.
Речь может не идти о включении «ДНР» в Российскую Федерацию в качестве полноправного субъекта. Но экономика региона зачем-то ведь перешла на рубли, причём быстро и полностью
Первой версии полностью противоречит вторая, предполагающая, что Донбасс медленно, но верно вползает в орбиту влияния России так, как это произошло, например, с Южной Осетией или Абхазией. Речь может не идти о включении «ДНР» в Российскую Федерацию в качестве полноправного субъекта. Но экономика региона зачем-то ведь перешла на рубли, причём быстро и полностью.
Законодательство самопровозглашённой республики очень точно копирует российские юридические стандарты. А в школах Донецка ученики листают учебники, которые отпечатают в Москве и Твери только в 2016 году, что неуловимо напоминает обстоятельства фильма Назад в будущее.
Кроме того, курсирует множество слухов, главная часть которых сосредоточена вокруг информации о якобы готовящейся упрощённой раздаче российских паспортов для жителей Донецка и Луганска. Причём говорят об этом как самые простые жители Донецка или Горловки, так и лица, демонстрирующие определённую посвящённость в тонкости процесса «наверху».
Версия о том, что Донбассу на неопределенное и, очевидно, длительное время уготована судьба нового Приднестровья, лежит посредине между «украинской» и «российской». Главным аргументом в её пользу является утверждение, что обеим сторонам невозможно красиво выйти из ситуации, сложившейся в результате войны и фактической утраты Киевом контроля над восточными окраинами государства.
Но публично отказаться от некогда своих земель Украина не может, равно как РФ не может или не хочет включить их в свой состав по «крымской схеме». В результате итогом негласных договорённостей будет декларативное возвращение непризнанной «ДНР» в состав Украины при реальном протекторате над ней Кремля.
Аргумент за — это односторонние усилия Киева по обустройству де-факто государственной границы между Украиной и непризнанной территорией с заградительными сооружениями, глубоко эшелонированной обороной, а главное, с таможней и пунктами пропуска для всех без исключения граждан страны, проживающих по ту сторону линии соприкосновения, включая стариков, женщин и детей.
Остановившийся, словно путник на распутье перед тремя дорогами, Донбасс замер на какое-то время, выбирая, по какой дороге ему двинуться вперед. За этим выбором пристально следят те, кто по разным причинам всё ещё не рискует отправиться в обратную дорогу в Донецк.
«Я вернусь, когда в Донецке всё будет по-прежнему», — говорит одна из переселенок, пережидающих конфликт вдали от родного дома.
Эта максима может оттянуть процесс её возвращения надолго. Какой бы из вариантов ни реализовался в Донбассе, прежним он не станет никогда.
***
Этот материал опубликован в №42 журнала Корреспондент от 23 октября 2015 года. Перепечатка публикаций журнала Корреспондент в полном объеме запрещена. С правилами использования материалов журнала Корреспондент, опубликованных на сайте Корреспондент.net, можно ознакомиться здесь.