Корреспондент отправился вместе со сталкерами к запретному городу Припять.
Лучшее время для перехода охраняемой полосы в Зону отчуждения Чернобыльской АЭС — полпервого ночи, пишет Иван Морозовицкий в №16 издания от 22 апреля 2016 года. Тогда ночная смена полиции ещё только заступает на КПП и занята принятием дел, а вечерняя собирается уходить, и поэтому саму полосу редко обходят патрули.
Идти нужно в полной темноте, ориентируясь лишь по сигналу от навигатора, тускло мерцающего среди леса. Самая большая проблема тут — ветки, которые абсолютно не видны. Деревья тоньше руки невозможно рассмотреть в чаще, и мы постоянно наталкиваемся на низкие ели, а острые ветки лезут в глаза. Передвигаться приходится согнувшись и необходимо постоянно прислушиваться, не приближается ли патруль.
Особенно высока вероятность нарваться на полицейских в пятницу, когда сталкеры устремляются в Зону, чтобы побродить там на выходных и к понедельнику вернуться на работу. В охране Зоны это прекрасно знают, соответственно большинство попадается уже на этапе пересечения линии колючей проволоки. Тем более что многие стараются доехать до КПП на маршрутках, а местные жители давно привыкли сообщать охране о чужих людях с рюкзаками. Поэтому более обеспеченные сталкеры сразу нанимают машину, чтобы доехать к периметру Зоны.
Люди и звери
Наконец мы у периметра. Перед нами — перепаханная полоса и невысокие столбики, на которые намотана поржавевшая колючая проволока. Во многих местах видно, что её отгибали и резали, чтобы пролезть. Видимо, забор очень редко ремонтируют, преодолеть его несложно.
Но вот за проволокой начинается длинное поле, пересечённое глубокими траншеями. И идти опять надо в полной темноте. Сталкеры называют его «полем вывихнутых голеностопов». Для многих искателей приключений поездка в Зону заканчивалась прямо за забором: после неудачного падения друзьям приходилось нести их назад. А двигаться надо быстро — на поле часто ходят патрули.
Когда мы перебегаем открытое пространство, в кустах несколько раз загорается свет. Мы падаем, отползаем к ближайшему кустарнику и ждём появления наряда охраны. Хотя пока всё спокойно. Вероятно, это были такие же сталкеры, которые увидели нас и затаились. Рядом на КПП работает большой трансформатор, и его звуки приглушают наши шаги. В итоге мы быстро выбираемся на асфальтированную дорогу.
В Зоне безопаснее всего передвигаться по лесным тропам и просекам. Но если идти ночью, то быстрый путь — основная дорога, которая идёт от въезда до самой станции и Припяти. Это намного быстрее, хотя и опаснее. Главное — поглядывать по сторонам, так как патрули на машинах ездят всю ночь.
Первую машину встречаем там, где дорога пересекает большую просеку, через которую проходит линия электропередач. Скорее всего, провода давно не ремонтировались, и потому по ним постоянно пробегают статические разряды, напоминающие ночью небольшие молнии. Машина появляется внезапно из-за поворота, и нам ничего не остаётся, как броситься в ближайший кювет и вжаться в землю, чтобы нас не заметили.
Дальше перед нами главная преграда Зоны — река Уж, которая тянется через всю территорию отселения. Через неё здесь — всего один мост, где, конечно же, стоит дополнительный КПП. Сталкерам приходится форсировать водную преграду.
Существует несколько известных бродов с не очень большой глубиной. Мы направляемся к одному из них. Для этого проходим через заброшенное село. Тут также нельзя идти со светом — охрана часто устраивает засады в здании старого сельсовета, которое сохранилось лучше всех. Но сегодня в его окнах тихо, и мы проходим дальше.
За селом начинаются заросли лиственных деревьев и осоки, которая пробивается среди озёр. Блуждая между ними, наша группа выходит к берегу реки. Сам Уж не очень большой, но этой весной он разлился из-за дождей, и потому глубина брода, который раньше был по колено, теперь достигает полутора метров. Переходить нужно в потёмках — только начинает светать. В реке — быстрое течение, вода очень холодная, от неё идёт пар.
После брода наш путь лежит по огромным просекам, сделанным для линий электропередач. Линии обслуживали загоризонтную радиолокационную станцию Дуга, многие из них уже не действуют, но просеки всё равно вырубают, и по ним всегда можно пройти, чтобы не плутать по лесу.
Саму Зону за прошедшие после аварии 30 лет поглотили сосновые леса. Бетонные дороги, по которым постоянно не ездят, стали просеками или тропами, а на тропах выросли огромные деревья. По этим лесным дорогам ходят звери и конные патрули. Когда светает, мы слышим стук копыт и быстро прячемся — но на дороге появляется семья лосей, а не патруль. Большой самец долго стоит, всматриваясь в лес, так что мы успеваем сфотографировать его.
Сигнал из прошлого
Наконец, к десяти утра мы подходим к Дуге. Станция представляет собой около десяти мачт высотой больше 100 м. В эпоху холодной войны она должна была следить за пусками баллистических ракет с другого полушария Земли. А так как станция потребляла огромное количество энергии, то её и построили возле новой АЭС.
После аварии на антенны осела радиационная пыль, которая искажала сигнал, поэтому станцию уже не могли нормально использовать. А вскоре закончилось и противостояние между СССР и США, так что подобные объекты стали и вовсе ненужными.
Фото Мандрослава Богача
После аварии РЛС Дуга не могла нормально работать
Сейчас Дуга — это просто антенны посреди леса. Рядом — только руины казарм, в них можно укрыться от охраны станции, которая периодически обходит периметр, в основном для того, чтобы охотники за металлом не распилили её окончательно. Тем не менее часть резонаторов уже бесследно исчезла. Мы идём пережидать световой день недалеко от Дуги, так как подниматься туда опасно.
Рядом расположена станция возвратно-наклонного зондирования Круг. Ещё несколько лет назад она действительно представляла собой круг из металлических резонаторов вокруг центрального здания. Но теперь все резонаторы распилены и аккуратно уложены. Видимо, вскоре за ними приедут охотники за металлом. Внутри главного здания также всё вывезено, остались только большие шкафы, в которых раньше стояла вычислительная техника советского образца.
Почти везде в районе Дуги радиационный фон в пределах нормы. Только в отдельных местах, где выпадала пыль из реактора, показатели намного выше. Когда начинает темнеть, мы выходим к станции, чтобы подняться наверх. Но там мы видим охрану и лесом выходим на дорогу к Припяти.
Это оживлённая магистраль, так как по ней ездят машины на Чернобыльскую станцию. До часу ночи мы постоянно прячемся от проезжающих автомобилей и автобусов, везущих работников на ночные смены. Слева от нас тянется Рыжий лес — несколько квадратных километров растительности, на которую выпали сильные радиоактивные осадки. Все деревья здесь умерли в считаные дни. Потом их выкорчевали и закопали на могильниках, а теперь там выросли молодые сосны, хотя земля до сих пор излучает радиацию.
Мы стараемся идти ближе к огням энергоблоков ЧАЭС, хотя там больше шансов быть замеченными. Вскоре мы достигаем «моста смерти» на входе в Припять. По местным легендам, все, кто смотрел на пожар на станции в апреле 1986 года, вскоре умерли от запредельной дозы радиации.
За мостом начинается покинутый город. Но вначале надо преодолеть очередной КПП на входе. Мы обходим его через заброшенные вагоны и локомотивы станции Янов — сюда по железной дороге и сейчас доставляют материалы на ЧАЭС, но очень редко.
Город-парк
Рассвет мы встречаем в одной из квартир в центре города. В этих домах сталкеры оборудовали несколько убежищ, где можно спокойно переждать день, когда по городу ходят экскурсии и патрули охраны. Самые старые «явки» известны полиции, и нелегалы постоянно их меняют, перетаскивая в новые квартиры диваны. Именно хороший диван позволяет нормально выспаться в Припяти.
Фото Мандрослава Богача
За многие годы мародеры разграбили дома и общественные здания Припяти
С утра мы гуляем по городу, обходя его полуразрушенный центр, сейчас напоминающий парк, и приближаемся к радиоактивному могильнику на месте недостроенного микрорайона. Он почти примыкает к Яновскому лиману, который соединяется с Припятью, впадающей в Днепр.
В городе много птиц и насекомых, хотя большинство деревьев стоят жёлтыми или ещё не успели выпустить новые листья. Очень тихо, только вдалеке шумит станция, на которой в срочном порядке доделывают укрытия над разрушенным энергоблоком. Позднее в центре появляются машины охраны.
Фото ЕРА/UPG
В одном из бывших детсадов Припяти
Мы осматриваем подвалы госпиталя, где хранится одежда с повышенным радиационным фоном, и идём в одну из высоток города, чтобы ждать до вечера. Большинство домов в Припяти — пустые, там почти нет мебели, посуды и личных вещей. Батареи и всё металлическое также срезано и вывезено. И явно большинство этих вещей забрали не их хозяева.
С крыши дома мы смотрим на город, который почти полностью зарос деревьями и напоминает огромный парк. К вечеру тут не зажигается ни одного огня, светится только Чернобыльская станция. Мы возвращаемся домой, покидая заброшенный город, в котором уже три десятилетия не появляется никто, кроме охранников, экскурсантов и сталкеров.
***
Этот материал опубликован в №16 журнала Корреспондент от 22 апреля 2016 года. Перепечатка публикаций журнала Корреспондент в полном объеме запрещена. С правилами использования материалов журнала Корреспондент, опубликованных на сайте Корреспондент.net, можно ознакомиться здесь.